Часть 1 (1/2)
— Славненько, Аказа-доно! Мы выполнили поручение Мудзана-сама даже быстрее, чем нужно! Эта деревня все еще прелестно пахнет — трупы этих несчастных все еще теплые. Смотри, — демон облизнулся в напускном удовольствии, склонившись над одним из многочисленных уже остывавших тел. — Какие глаза!.. — послышался противный хлюп; демон сжал в руке пару чьих-то глаз. Ухмыльнулся. — При жизни в них было столько ужаса и страха. Бедные-бедные. Но благодаря нам, они теперь в лучшем мире, верно, Аказа-доно?
Прикрывшись одним из вееров, Доума — вторая высшая луна — криво сощурился. Пристально взглянул на своего мрачного напарника, надеясь услышать от него хотя бы отстраненное грубое согласие на его умозаключения.
— Я ухожу.
Доума деланно вздохнул. Аказа действительно собирался его оставить — делать ему здесь больше было нечего, а обнюхивать и засматриваться на трупы он желанием не горел.
— Ты тоже выглядишь несчастным, Аказа-доно, — между тем подметил Доума, чему-то ухмыляясь. — Совсем, как эти…
Договорить Доума не успел. Кулак Аказы снес ему нижнюю часть лица.
— Заткнись. Не смей меня с ними сравнивать.
— Интересно. Ты всегда такой хмурый, Аказа-доно? Или я тебе не нравлюсь? Жаль, я ведь так хотел с тобой подружиться. Мы ведь одни из сильнейших среди демонов лун. Видимо, чтобы Аказа-доно оттаял, должно пройти еще не менее тысячи лет. Но я подожду.
«Хмурый» Аказа же ждать ничего не хотел. Он не понимал, почему на такое плевое задание как истребление одной деревни целителей его отправили вместе с Доумой. Будто бы этот ублюдок сам не справился. Нет, он был бы только рад, если бы все эти людишки достались только ему. Аказа знал: Доума был чертовски жадным, и с ним бы он стал делиться всеми этими душами в последнюю очередь.
Аказа знал: они оба друг друга не переваривали. И, как ни странно, оба не до конца понимали, почему. Гнев, раздражение — это слишком человеческие эмоции. Чтобы найти причину раздражения, понять ее, нужно было быть человеком.
У демонов со временем чувства атрофировались. Становились чем-то вроде рудиментов, не более. И все же Аказа не растерял способности опираться на ощущения. Сейчас Аказа был зол — как всегда, если в его окружении где-то поблизости маячил Доума.
Чертов Доума. Он даже был не столько похож на демона, сколько на черта. Самого настоящего черта. Когда-нибудь Аказа точно станет сильнее и уже снесет ему голову наверняка — хоть раз увидит Доуму без маски.
Но не сейчас. Сейчас они оба должны были следовать приказу Мудзана-сама — стереть с лица земли деревушку с целителями, что веками прислуживали дому Убуяшики.
— Мы почти закончили, Аказа-доно. Если ты куда-то торопился, то можешь идти. Я закончу сам. Сожгу здесь все дотла, не дам этим грязным мягким телам разложиться.
Аказа ничего не ответил. Лишь нахмурился: что-то почувствовал. Человек. Живой. Все-таки она не убежала.
Оба демона двинулись в одном направлении, в сторону главной резиденции селения.
— Надо же… — Доума цокнул языком, переступая через перебитых совсем недавно Аказой медиков, то и дело засматриваясь на их перекошенные белые лица. Демоны остановились у одного тела. Распластавшаяся на полу у ног какого-то старика, так и умершего со сложенными в молитве руками, светловолосая девушка была без сознания, дыхание было слишком тихим и слабым, так что любой человек действительно мог подумать, что она тоже мертва. Но демоны остро чувствовали запах жизни. — Какая оплошность, Аказа-доно, эта девушка еще дышит!..