18. Изнасилование (1/1)

Циссней закрывает глаза и говорит себе, что это тоже ее работа. В общем-то, она умеет себя обманывать, это всегда дается ей легко. Можно сказать себе, что это?— ради всеобщего блага. Правда, она сомневается, что трахаться с Лазардом?— это что-то про общее благо, но Вельду нужен крючок на этого смазливого ублюдка, и крючком он выбирает Цис. У него есть миллионы вариантов, но этот он считает самым рабочим. А с начальством не спорят. По крайней мере, не турки. Цис не знает, кого представлять на месте господина Дойсерикуса. Ее личная жизнь складывается как карточный домик, так что предмета воздыхания у Циссней нет. Можно, конечно, думать, что это, например, Сефирот. Прекрасный генерал с такими неестественно правильными чертами лица, что кажется ненастоящим. Цис видела, как Сефирот двигается во время боя?— плавно и изящно, с грацией опасного хищника. Вряд ли бы Сефирот стал бы вбиваться в нее в каком-то рваном темпе и пыхтеть на ухо. Так что представлять его на месте Лазарда кажется Циссней кощунством. И его, и Генезиса с его тонкими пальцами музыканта, и Анджила с такими обходительными манерами… и Зака, в которого Цис, кажется, даже чуточку влюблена. Она перебирает всех знакомых мужчин, от солджеров до коллег, но не может себя заставить думать о ком-то одном. Все это как-то глупо. Лазард кончает с глухим стоном. Цис лежит еще целую минуту, прежде чем встает и начинает торопливо одеваться. По бедрам течет смазка?— не ее, какая-то покупная, с синтетическим запахом вишни. Циссней думает, что вишню она теперь будет люто ненавидеть. —?Тебе было хорошо? —?интересуется Лазард у ее спины. —?Да,?— кидает Цис через плечо,?— все было просто великолепно! —?Ты придешь завтра? Циссней хочется кричать. —?Конечно,?— игриво отвечает она, прежде чем покинуть его квартиру. Она скрывается за дверью, почти бегом преодолевает коридор и уже в лифте позволяет себе разрыдаться.