07. Шрамы (1/1)

По ее телу тянутся длинные шрамы, переплетаются, как причудливые лозы. Это могло бы быть красивым, но Ценг считает, что это ужасно. И дело, в общем-то, не в эстетике. Этот, бугристый, розовый, еще совсем свежий, остался от ганблейда. Мальчишка из Северного кратера умел пытать, и делал это без удовольствия, но с холодным профессионализмом настоящего психопата. Ценг помнит, как по лицу Елены текли слезы вперемешку с кровью, но она не издала ни звука. За годы работы в отделе она очень хорошо научилась молчать. Из Северного кратера она вынесла три десятка шрамов?— больше, чем у него. Те, что на лице, успели затянуться неровными белыми полосами, почти незаметными на светлой коже. Те, что остались на теле, еще ноют?— Ценг об этом прекрасно знает. Елена спит, прижавшись щекой к подушке, так что Ценг может наблюдать ее исполосованную спину во всей красе. Наверное, стоило бы отправить ее к медикам: по части сведения шрамов они творят чудеса. Но Ценг подозревает, что за такое предложение получит по лицу. И поэтому никогда не говорит на эту тему. Ценг накрывает ладонью шрам под ее лопаткой: он похож на причудливую звезду. Экспансивная пуля, которая предназначалась ему. Елена не знает, что тогда осталась жива (стала жива) исключительно благодаря Фениксу?— он потратил редкую материю не раздумывая ни секунды. Ей не нужно об этом знать. —?Я люблю этот шрам,?— бормочет Елена в подушку. —?Что, прости? —?недоуменно переспрашивает Ценг. —?Люблю этот шрам,?— повторяет Елена, переворачиваясь на спину. —?И пулю, которая его оставила. —?Почему? —?Потому что это лучшее свидетельство моей любви. Ценг улыбается в ответ, прижавшись губами к ее виску. ?Моей тоже?.