Баланс (Кансель, Айрис, Зак, драма, ангст, G) (1/1)
?Я иногда навещаю твою подружку из трущоб. Ее цветочная тележка сломалась, но она не дает ее чинить, говорит, что дождется твоего возвращения?. Очередное сообщение ушло в никуда. Кансель стянул с головы шлем, откидываясь на спинку жесткой скамьи. В лучах света, пробивающихся сквозь дыры в крыше и разбитые витражные стекла, плавали пылинки. Айрис сидела рядом со своей импровизированной клумбой, что-то отстраненно напевая под нос. Кансель пробыл здесь уже часа два, но после неловкого разговора в церкви воцарилось молчание. Ему приходилось постоянно балансировать на грани. Не выдать себя случайным выражением лица, жестом, голосом. Улыбаться, выслушивая ее забавные реплики. Делать вид, что все хорошо. Он сказал ей, что Зак вернется, что миссии могут длиться месяцами, что связь есть далеко не везде. Он смотрел ей в глаза и отчаянно врал, не в силах выдавить двух слов, которые навсегда бы нарушили тот хрупкий баланс, который помогал ему не сойти с ума. ?Не вернется?. Или, еще хуже?— ?он мертв?. ?Зак умер?,?— говорил ему Ценг, и даже не отводил взгляда. Кансель подозревал, что начальник службы безопасности постепенно отращивает убийственно-ледяную броню на сердце, не хуже той, что была у Вельда. А еще Кансель знал, что Ценг ему врет. ?Трагедия во время миссии?,?— говорила ему Рукопашница, и в ее взгляде невозможно было прочитать ни единой эмоции. ?Мне очень жаль?. Нихрена ей было не жаль. ?Понимаешь, братишка, наблюдать и что-то делать, это принципиально разные вещи. Ей велели наблюдать, и она наблюдала?. Нунчаки был в стельку пьян, плохо следил за языком и выглядел так, словно сам переживал личную трагедию. На это Канселю было искренне плевать, и он продолжал подливать парню плохой виски, внимательно слушая все, что он несет. Инсайдерская информация?— бесценная вещь, если знаешь, как ей распоряжаться. ?Я бы помог тебе, если бы знал, что с тобой?. ?Мне кажется, ты все еще жив?. ?Подозреваю, что невероятно глупо поступаю, посылая сообщения в пустоту. Если можешь, ответь?. И десятки, сотни других коротких и не слишком писем, отправленных на номер, с которого уже не приходили ответы. В личном деле Зака стояла отметка о его смерти. Кансель ни на секунду не верил в правдивость этого ярко-красного штампа поперек фотографии. Айрис подошла почти неслышно, и Кансель вопросительно вскинул голову, глядя в безумно-зеленые глаза цветочницы. Ничего не менялось, в глубине ее взгляда навсегда поселилась печаль. Она тоже не верила, но, кажется, начала терять надежду. —?Знаешь, наверное, я пока буду ходить с корзинкой. Много цветов в ней не унесешь, но… —?Зато они будут гарантированно свежими,?— Кансель сумел изобразить искреннюю и открытую улыбку. Хранить идеальный баланс становилось все сложнее. Он чувствовал, что тоже начинает терять надежду. И это, пожалуй, было страшнее смерти.