Глава 3. Охотник (2/2)
— Неправильный вопрос, фройляйн. Что мне надо?
Она снова ощутила колкое дыхание на своей коже.
— Что же вам надо, герр майор?
Он хмыкнул. Адель облизнула пересохшие губы и кинула быстрый взгляд за его плечо, в надежде, что кто-то сейчас придёт на помощь, но улица как назло опустела.
— Мне нужна маленькая услуга, — она моргнула. — Послезавтра я отправлюсь на одно мероприятие, там будет полно французов, а взять с собой Стэфана, как вы понимаете не могу.
Она начала догадываться:
— Вам нужен переводчик?
— Браво, мадмуазель Дитмар, да, мне нужен переводчик, — он резко отпустил её и сделал шаг назад. — И вы мне подходите.
Адель сделала глубокий вдох, лишь сейчас понимая, что всё это время почти не дышала. Нижнюю часть лица неприятно стягивало.
— Но почему я? У вас ещё есть время найти кого-то другого, — искренне удивилась она, поглаживая щёки.
— Понимайте, — герр майор приветливо улыбнулся и кивнул вышедшему из ресторана офицеру. — Я верю в знаки судьбы, и Вы, как мне кажется, как раз такой знак. Зачем мне бегать по городу и искать кого-то другого, когда вы свалились мне прямо на голову?
Он коротко рассмеялся.
— Хорошо, но боюсь, что оберштурмфюрер Бергман…
— Насчёт Вольфганга не беспокойтесь, я с ним договорюсь.
Адель прикусила губу. Последний шанс на отступление был утрачен. В голове быстро роились мысли, но ничего, что могло бы послужить весомым аргументом. И гестаповец это прекрасно понимал, потому как внимательно следил за выражением лица, спокойно ожидая ответ.
— Что ж, — так ничего и не придумав, пробормотала она. — Если это и впрямь загладит мою вину перед вами, то я согласна.
— Загладит. Прошу, фройляйн, после вас, — он указал рукой на автомобиль.
***
— Слава Богу, ты пришла! Мы тебя потеряли! — воскликнул Марсель, заключая её в крепкие объятия, как только за ней закрылась дверь кинотеатра.
Во время поездки Дитер Хельштром молчал, поэтому Адель наконец смогла хоть немного обдумать сложившуюся ситуацию.
Она успокаивающе похлопала мужчину по спине, но заметив стоящую позади Шошанну, быстро вывернулась из объятий:
— Почему ты не сказала, что твой ухажер — это Фредерик Цоллер?!
— Что? Откуда ты…
Глаза Шошанны расширились от удивления.
Адель вкратце рассказал о событиях последних часов.
— И сейчас они всей делегацией едут к нам на частный показ! Вместе с Геббельсом! Вы понимаете?!
Но друзья не разделяли её оптимизма, а скорее наоборот: стояли с бледными, будто пергаментными лицами.
— Ну вы чего, правда не понимаете, что это значит?
Адель переводила возбуждённый взгляд с одного на другого. Марсель неуверенно почесал затылок, выглядел он ошарашенным и одновременно испуганным. Шошанна словно отключилась. Девушка тронула её за руку, привлекая внимание.
— Я ничего не понял, можешь повторить с самого начала? — протянул Марсель.
— Ты хочешь собрать в нашем кинотеатре все сливки нацисткой партии? — Шошанна подняла на неё ясные голубые глаза.
Адель довольно кивнула, показывая, что её мысли идут в правильном направлении.
— Мы можем использовать это на свою руку, если все мухи прилетят на варенье, их проще будет прихлопнуть.
Она впервые за день улыбнулась искренне.
— Вы со мной?
Молчание.
Адель непонимающе нахмурилась. Неужели они до сих пор не поняли?
— А ты не думала, что это не твой кинотеатр? — неожиданно ледяным тоном начала Шошанна. — Что не тебе решать, что здесь будет происходить? Или ты возомнила себя богиней, имеющей власть вершить судьбы?
Теперь уже пришло время Адель расширить глаза от шока. Шошанна тем временем сделала шаг к ней, Марсел попытался её остановить, схватив за руку, но девушка не глядя на него прошипела:
— Отпусти.
Мужчина помедлил, но всё же ослабил хватку.
— Я понимаю, что сначала это может пугать, но подумай, — Адель подняла руки в примирительном жесте. — Это шанс один на миллион, чтобы все кого мы так ненавидим собрались в одном месте, в нашем месте, где мы устанавливаем свои правила!
— Нет никаких нас. Есть я и Марсель и всё, — выплюнули ей в лицо.
Наступила тишина. Ещё более холодная и жалящая, чем со штурмбаннфюрером. Адель чувствовала, как внутри неё что-то крошиться и разбивается на мелкие кусочки, больно впиваясь во внутренние органы. Живот скрутил спазм, а к горлу подкатил ком, нет не слёз, она больше не плакала, но чего-то ещё более горестного.
«Нет никаких нас».
«Нет никаких нас».
«Нет никаких нас…»
Она это знала, но почему же тогда так нестерпимо больно? Почему хочется вырвать ноющее сердце? Она сжала кулаки, давя ногтями на нежную кожу, чтобы хоть как-то остановить расползающийся по груди иней.
Шошанна стояла перед ней разъярённо дыша через нос, в ей глазах полыхало пламя ненависти.
— Ты знаешь, как по-другому называют Ганса Ланду?
Адель могла лишь помотать головой. Она будто целый день носила мешки с картошкой, и сейчас все силы разом покинули тело.
— Охотник на евреев.
Мучащая её мысль, наконец мягко выплыла на поверхность, заставляя итак разрывающееся сердце замереть совсем.
«К нам пришёл он. Охотник на евреев и убил всех. Кроме меня».
— Господи, — выдохнула она и не удержавшись пошатнулась. — О, господи…
Раздался смешок.
— Они едут сюда, говоришь?
Какая же она дура. Как она могла поверить, что имеет хоть какую-то власть над судьбой? Шошанна права, она возомнила себя сраным Хуго Штиглицем или Богом, хотя на самом деле всего лишь жалкая пылинка у него под ногами. Так наивно полагала, что у неё хватит сил отомстить за свою семью, всех французов, евреев, русских, американцев, невинно погибших на войне, и в этом безликом круговороте забыла про подругу. Единственного человека, которого действительно могла бы защитить. Мёртвым не нужна помощь, в вот живым…
— Прости меня, — её голос звучал абсолютно безжизненно. — Прости, я… Забыла…
Шошанна не ответила, и Адель была ей благодарна. Ей было страшно даже поднять глаза, не говоря уже о том, чтобы услышать её голос, полный справедливого презрения.
— Может он и не вспомнит тебя? Столько времени прошло, да и ты повзрослела, — осторожно, словно боясь нарушить шаткое равновесие, прошептал Марсель.
— О, нет, — рассмеялась девушка. — ОН вспомнит.
И Адель была с ней согласна. Кто угодно на его месте, давно забыл бы еврейскую девчонку, которую по какой-то причине оставил в живых, но только не Ганс Ланда. Этот человек и впрямь был охотником, чувствовал любые колебания воздуха, направляя дуло ружья чётко в цель, и уж точно помнил всех своих жертв. Хорошая новость состояла лишь в том, что удалось отсрочить этот финал на день. Но завтра, ровно в три часа дня расплата всё же наступит.