Глава 2. Волчья трапеза (2/2)

— Я вижу, — сухо произнёс майор.

Казалось только он один не был впечатлён спектаклем, который она устроила, и смотрел на неё со смесью подозрения и злости.

— Мне правда очень жаль, но я не придумала, ничего лучше.

Адель пожала плечами, вложив в этот жест всю вину, на которую только была способна. Всё-таки пригодился опыт у Бергманна.

— Я ценю вашу честность и преданность подруге, — очень серьёзно начал Геббельс. — Как я люблю говорить: преданность — самое главное качество истинных арийцев.

«Знаю я одного, кто бы с тобой не согласился», — про себя улыбнулась Адель, внешне оставаясь очень сосредоточенной.

— Я полагаю, — обратился он к рядовому Цоллеру. — Это не очень большая проблема, так?

Солдат неуверенно почесал затылок, но потом всё же кивнул

— Вот и замечательно! — заметно расслабившись, хлопнул в ладоши Геббельс. — Тогда мадмуазель…

— Меня все называют фройляйн, — кокетливо заправив прядь волос за ухо, проговорила Адель.

— Фройляйн Дитмар, прошу за стол. И вы майор, не стойте столбом, садитесь. Я так полагаю вы уже представлены?

Гестаповец открыл рот, но Адель его прервала:

— Боюсь, что нет, штурмбаннфюрер очень настойчиво скрывает от меня своё имя. Издержки профессии, могу понять.

Она поймала на себе его тяжелый взгляд и улыбнулась. Майор тоже растянул губы, но его «улыбка» больше походила на оскал.

— Прошу прощения, фройляйн, позвольте представиться: штурмбаннфюрер Гестапо Дитер Хельштром.

«Дитер Хельштром, — будто пробуя на вкус его имя, мысленно повторила Адель. — Весьма подходит такому мерзавцу».

— А это, — министр указал рукой на женщину подле себя, — Моя переводчица мадемуазель Франческа Мондино.

Геббельс громко чмокнул её в щёку. Франческа игриво отпихнула его от себя, приветственно маша рукой.

«Неплохо устроилась».

— О, надо же, — Адель махнула ей в ответ. — Надо признаться, я немного слукавила — помощь мадмуазель Мимьё не моё главное ремесло. Я тоже работаю переводчиком с немецкого, сейчас например помогаю оберштурмфюреру Бергману.

— О, — поднял брови Хельштром, наполняя её бокал шампанским. — Не знал, что Вольфганг всё же нанял себе переводчицу. Вчера так жаловался, что ничего не понимает в своей бухгалтерии.

Адель проигнорировала шпильку, с благодарным кивком принимая бокал. Нужно держать себя в руках. Упустить такой шанс втереться в доверие — верх идиотизма!

— Позвольте поинтересоваться, — изображая вежливую ухмылку начал майор, садясь на своё место. — Никак не могу понять: вы немка или француженка? У вас такой странный акцент.

— Что ж, — понимая, что её раскрыли, Адель поднесла шампанское к губам и сразу осушила почти половину. — Моя бабушка по папиной линии была немкой, отсюда моё произношение и фамилия. Поверьте, эта фрау держала меня в ежовых рукавицах, заставляя доводить язык до идеала.

— И у неё почти получилось, если бы не ваш чуткий слух майор, я бы и не догадался, — рассмеялся Геббельс, поднося к губам своей переводчицы канапе на шпажке.

— Благодарю, министр, это моя работа — распознавать шпионов.

И он кинул на Адель такой взгляд, что она мысленно пообещала себе держаться как можно дальше от этого человека.

— Я надеюсь, что вы не шпион фройляйн Дитмар, а то боюсь, что штурмбаннфюрер положил на вас глаз, — шутливо пригрозил ей пальцем министр.

Все рассмеялись, Адель тоже, но в глубине души отчаянно желая, чтобы Геббельс ошибался.

Следующие пять минут прошли в светской беседе: обменом любезностями, рассказами о будущих планах и тому подобном пустословии. Адель сидела как на иголках, теребя край скатерти под столом. Этот жест вполне можно было списать на благоговение перед столь важными людьми, но какого же было бы их удивление, если бы они знали, что на самом деле творится в голове у фройляйн Дитмар.

А она уже представляла, как возьмётся за холодную сталь револьвера, отпустит предохранитель и БАХ-БАХ-БАХ! Брызги крови, предсмертные крики и её смех. Холодный и торжествующий над всей этой бойней.

— Как вы считайте? — развеял её фантазии голос Геббельса.

— М? — она пару раз моргнула, возвращаясь в реальность. — Да, я полностью согласна с вами министр.

— Тогда давайте приступать к делу, — он щёлкнул пальцами и рядом с ним из ниоткуда материализовался официант. — Передайте своей подруге, что я порядком раздосадован. Я, — от ткнул в свою грудь мясистым пальцем. — Министр, жду шутце<span class="footnote" id="fn_38878734_0"></span> Цоллера, наконец удостаиваюсь его аудиенции, а он всё время без умолку говорит о какой-то там Эммануэль Мимьё и её кинотеатре! — он всплеснул руками, чуть не опрокинув на себя только что наполненный официантом бокал. — Немыслимо!

Пазл в голове начал складываться:

— А, так это вы тот самый юноша про которого рассказывала Эммануэль?

— Мадмуазель Мимьё говорила обо мне? — рядовой чуть не подпрыгнул на стуле.

Адель замялась, ей не хотелось подставлять подругу.

— Не хотела бы давать вам ложную надежду, Фредерик, но парой слов обмолвилась.

— Мне и этого вполне достаточно!

— Да-а, — протянул министр. — Любовь, она такая.

Он схватился за лежащую подле себя ладонь Франчески и оставил на ней страстный поцелуй. Адель еле слышно фыркнула, вспомнив, что у герра Геббельса жена и шестеро детей.

— Всё уговаривает перенести премьеру в ваш кинотеатр…

На этих словах сердце Адель пропустило удар, а затем вновь забилось с бешеной скоростью. Премьера фильма Геббельса в «Le Gamaar»? Она не ослышалась?

— Разумеется я пока ничего не решил, до премьеры ещё полтора месяца, есть время всё поменять, — эти слова были адресованы майору Хельштрому, который щёлкнул колёсиком зажигалки, поджигая зажатую во рту сигарету. — Но прежде я должен задать вам несколько вопросов.

— Вы правы, — поднимая уголок рта произнёс гестаповец.

— Сколько у вас лож?

— Эм, — Адель задумалась. — Две?

— Две?! Но это так мало, — удручённо заметил министр, чуть осуждающе глядя на Фредерика.

— Но министр…

Цоллер что-то воодушевлённо начал объяснять министру. А Адель могла сосредоточиться лишь на осознании того, что только что произошло. События этого безумного дня всё никак не могли уложиться в голове: Гестапо, Йозеф Геббельс, премьера в кинотеатре. Она точно сошла с ума, но слукавит, если скажет, что это не приятное безумство. В голове потихоньку начал вырисовываться план.

— Вы превзошли сами себя! — вывел из раздумий возбуждённый голос Геббельса. — Но всё же, прежде чем принять окончательное решение, я должен лично посетить площадку. Фройляйн Дитмар, сегодня вы закроете кинотеатр для частного показа.

— Д-да, разумеется! — ей даже не пришлось изображать радость в голосе. — Всё будет в лучшем виде!

— У вас есть мои фильмы?

— «Вечный жид» подойдёт?

Герр Геббельс хлопнул в ладоши.

— Значит решено! Сегодня в восемь, будем у вас. О, — его взгляд упал за её спину. — Ланда, вот и вы!