Пролог (1/2)

Пустая пыльная тропа, по обочинам которой росла высокая, почти сухая трава, переплетающаяся с сорняками и другими видами растений. Лёгкий ветер колыхал длинные чёрные одежды, пропитанные кровью человека, что шёл по этой тропе, которая вела к захолустному городу И. Молодой мужчина был ранен и еле перебирал ногами, шаркая ими по земле, поднимая небольшие клубки пыли, что быстро оседали. С каждым шагом он чуть ли не падал из-за нарастающей слабости и боли в ногах, что с трудом держали его, ведя к месту поселения людей. Нередко этот человек получал подобные ранения, для него это лишь небольшая проблема, вставшая на его пути. Он был уверен, что как только доберётся до города, то сможет себе помочь, хотя, судя по тому, как быстро он терял кровь и свои силы, всё же маленькое сомнение промелькнуло в его голове: неужели он может умереть?

Зрение потихоньку туманилось по мере того, как столь важная для жизни кровь покидала его тело. Стараясь продолжить свой ход, мужчина был серьёзно настроен на то, чтобы дойти хотя бы дотуда, где есть люди. Он был уверен, что по случайной удаче какой-нибудь добрый человек сжалится над ним и поможет раненому. В таком случае, он был бы не против помощи, всё же, какой человек в этом мире желает умереть? Уж точно не Сюэ Ян.

Однако решимость в нём быстро осела, когда из-за того, что слабость вдруг полностью окутала его тело, а нога предательски наступила на какой-то неудобный камень, он потерял равновесие, и его тело повалилось прямо в траву, да ещё перекатилось пару раз, добавляя новых синяков к уже имеющимся ранам. Тогда он хотел закричать что есть мочи от поразившей его мучительной боли, да не было на то силы. Теперь же он лежал в какой-то канаве среди высокой травы, которая покачивалась от ветра и щекотала его шею, лицо и раскрытые ладони. Неприятно, но что он теперь мог сделать, когда силы его полностью покинули? Чудо, что он ещё оставался в сознании, смотря своим усталым стеклянным взглядом на тёмно-серые облака, безмятежно проплывающие по небу, которое готовилось к наступлению ночи. Сюэ Ян напряг слух, но ничего кроме шелеста травы и лёгкого щебетания вечерних птиц, что пролетали мимо, спеша в свои гнезда до наступления темноты, он ничего не слышал — никаких людей по близости.

Тогда-то он и подумал, что если вдруг умрёт тут, в этой проклятой канаве, как последняя шавка, то, может, так распорядилась судьба, в наказание за его деяния, которые он до последнего не признавал, считая себя правым. Пусть так, в следующей жизни он точно проживёт дольше и намного лучше, чем здесь. С этими мыслями Сюэ Ян закрыл глаза и расслабился. Тело болело от синяков, горело от ножевого ранения, из которого шла кровь уже настолько долго, что по краям она почти застыла и потемнела. Пожалуй, даже если бы кто-нибудь и проходил мимо, увидев лежащего в траве, точно бы подумал, что этот человек мёртв, и спасать его уже поздно.

С течением времени, пока сгущались облака, а небо приобретало более красочные оттенки из-за садящегося за горизонтом солнца, никто так и не прошёл мимо. Ни единого шага, шороха, что мог бы создать человек. Большое разочарование, но это было вполне объяснимо, всё-таки в город И гости приходили не часто. Однако вскоре на этой пыльной, богами забытой тропе послышались шаги человека, и нет, даже не одного, а двух. Негромкие голоса подбирались всё ближе и ближе к тому месту, где лежал израненный человек. Удивлённый и совсем тоненький девичий вздох эхом разнёсся по этой глуши, и Сюэ Ян очнулся от внезапного звука. Его тело чуть вздрогнуло, и боль, что во время сна немного стихла, вновь дала о себе знать, да ещё и добавила ко всему этому гудение в голове и лёгкий звон в ушах. Он поначалу не понял, что произошло, но когда услышал следом мужской голос, интересующийся тем, почему девушка вскрикнула так неожиданно, раненый понял, что его обнаружили. Оставалось только ждать, когда ему помогут, потому что терпеть всё это уже было невозможно.

Однако женский голос очень убедительно отвечал мужскому, что всё в порядке, что тут ничего и никого нет, и им следует продолжить свой путь в ближайший город. Мужчина уже было поверил словам девушки и собирался уходить, как почувствовал едва уловимый запах крови, который ни с чем нельзя было спутать. Когда он заострил на этом внимание, девушка снова затараторила, пытаясь отвлечь его от мысли о том, что тут кто-то есть. Появилась угроза того, что люди уйдут, и Сюэ Ян понял, что нельзя терять этот шанс. Он решился ухватиться за него, сделать что-то, чтобы на него всё-таки обратили внимание. Сказать что-либо он не смог, но зато ему удалось выбить из себя короткий мучительный кашель. Он был почти не слышен, однако мужчина, стоявший на тропе, уловил его и, определив место, откуда послышался этот звук, шагнул туда. Раненый удовлетворённо выдохнул, понимая, что ему наконец удалось привлечь к себе внимание и ему окажут помощь.

До его ушей доносится грубый шелест примявшейся от чужих ног травы, и Сюэ Ян чувствует лёгкое прикосновение к своей правой руке, немного неуверенное, осторожное, но достаточно внимательное для того, чтобы найти запястье и прощупать пульс.

— Тут кто-то лежит, — послышался уверенный голос мужчины, что проверял пульс раненого. Затем Сюэ Ян уловил голос девушки, в котором играли нотки скрытого раздражения:

— Он уже умер, да? Нам следует вырыть яму и похоронить его?

Тогда Сюэ Чэнмэй подумал, что эта девчонка грубая и совсем нетактичная, раз говорит такое о раненом человеке. Почему, раз лежит в траве весь в крови, то сразу же умер?

— Нет. Он жив, но тяжело ранен, — последовало замечание от мужчины, и его рука покинула запястье Сюэ Яна.

Спустя несколько секунд раненый снова почувствовал на себе чужие руки, но теперь они не просто трогали его, а поднимали изнеможённое тело так, чтобы Чэнмэй оказался на спине незнакомца. Он использовал все свои оставшиеся силы, чтобы перекинуть свои руки через мужские плечи и удержаться на довольно удобной спине. Теперь Сюэ Ян был уверен, что будет жить. Кем бы ни был этот человек, он чрезвычайно добр. Возможно, этот факт пригодится в будущем.

По мере того, как путники направлялись к ближайшему городу, Сюэ Ян вновь впал в беспамятство, пытаясь сохранить остатки своих растерянных сил. Солнце садилось, тьма постепенно сгущалась, а городские ворота, к которым они подходили, заметно окутывались густым туманом, что придавал этому и без того мрачному месту какую-то загадочность и неприветливость.

Войдя через большие ворота в город, где, казалось, было мертвенно тихо, путники могли было подумать, что здесь никто не живет, однако сквозь туман, окутавший пустые улицы, можно было заприметить еле заметный свет из окон домов и едва уловимые голоса — всё-таки люди тут были. Но оставаться на постоялом дворе они не собирались, понимая, что с раненым человеком в столь ужасном состоянии любой испугается предоставить чистую комнату дня них. Поэтому мужчина и девушка, узнав, что тут есть пустующий похоронный дом, где можно остановиться, направились туда.

Отыскав нужное сооружение и попав внутрь, они прошли в комнату, где имелась кровать, и раненый был уложен туда. Вскоре, словно под воздействием заклинания, к Сюэ Яну вернулись его силы, и он очнулся во время того, как кто-то вытирал его лицо от следов запёкшейся крови тёплой влажной тряпкой. Он поморщился, зашевелился, а затем медленно приоткрыл глаза. Человек, заботящийся о нём, почувствовал пробуждение раненого и предупредил: «Не шевелись».

Однако, как бы в этот момент Сюэ Ян не был рад тому, что ему помогали с ранами, сейчас он почувствовал себя немного лучше и стал настороженнее. Когда он услышал голос мужчины, Сюэ Чэнмэй мгновенно распахнул полуприкрытые веки и, словно от удивления, чуть раскрыл рот, когда его взору предстал мужчина в чистых белых одеяниях, и тогда-то он действительно напрягся, насупился, принял сидячее положение да в мгновение ока забился в угол комнаты, как зашуганный зверь. Но выглядел он скорее не напуганным, а агрессивным, будто взъерошенный, обозлённый кот с опасным блеском в глазах, готовящийся напасть в случае опасности.

— Ты… — прохрипел Сюэ Ян, намереваясь ещё что-то сказать, но голос его вышел настолько чужим, что он даже сам себя поначалу не узнал.

Перед ним был его давний враг — Сяо Синчэнь — человек, чья ненависть к нему ровным счётом была взаимна. Лишь на секунду Чэнмэй подумал, почему тот ему помогает, почему не узнал? А затем он заметил, что глаза его давнего врага были закрыты белой повязкой шириной где-то в четыре пальца — очевидно, он стал слепцом. А по голосу не узнал, потому что тембр сильно изменился — Сюэ Ян осип после частого отхаркивания кровных масс. Рядом с известным заклинателем стояла девушка маленького роста, совсем молодая, одетая в какие-то лохмотья — явно была нищей и, скорее всего, сироткой.

Вернув свой уже чуть успокоившийся, но по-прежнему настороженный взгляд обратно на Сяо Синчэня, который присел на край кровати, Сюэ Ян слегка недоверчиво поморщился.

— Тебе и вправду не стоит двигаться, раны серьёзные, могут раскрыться от необдуманных движений. Не волнуйся, я тебя спас, а значит, не собираюсь навредить, — голос Синчэня казался таким же, как всегда, спокойным и приятным. Видимо, он так разговаривал с обычными людьми. А сейчас, в силу того, что он заботился о раненом, его голос приобрёл ещё и некую нежность и успокаивающий тон. Признаться, Чэнмэя в их последнюю встречу Сяо Синчэнь одарил совсем иным голосом: грубым, недовольным, и вполне понятно, почему.

Чуть откашлявшись, Сюэ Чэнмэй решил заговорить:

— Кто ты такой? — он начал с такого вопроса, намереваясь выдать себя за того, кто будто бы не знает Сяо Синчэня.

На что вместо ответа от мужчины он услышал недовольный голос девушки, которая без какой-либо причины решила обругать его:

— Ты что, слепой?! Не видишь, что перед тобой странствующий даочжан? Он на своих плечах нёс тебя сюда, напоил какими-то чудесными лекарствами, а ты такой грубый!

Сюэ Ян озадаченно нахмурил брови: разве он сказал что-то грубое? Он просто спросил, кто ему помог. Эта девчонка действительно неотёсанная, наглая и совершенно бестактная. Быстро оценив взглядом «маленькую помеху» и заметив, что глаза её были словно стеклянные, белые, а в руках она сжимала небольшую бамбуковую трость, он смог предположить лишь одну вещь. Чэнмэй решил уточнить это кратким вопросом: «Слепая?». Он поинтересовался этим не потому, что ему было искренне интересно, так это или нет, просто хотел узнать, не привязалась ли к даочжану лгунья.

Однако девушка вместо того, чтобы точно ответить на вопрос, снова стала говорить безумно поверхностно, меняя тему на то, что, раненый якобы презирает слепых, какой наглец! Она сделала это специально, чтобы сбить его с толку. Не была она слепой, а поэтому прямо отвечать и не стала, продолжая своё притворство.

И опять Сюэ Чэнмэя обругали буквально ни за что. Надо же, а эта «маленькая помеха» умеет играть на нервах и раздражать до мозга костей. Он почувствовал себя оскорблённым и очень напрягся — ему действительно хотелось придушить эту раздражающую девчонку, чтобы она не выводила его из себя. Были бы у него силы на это, он бы точно сделал именно так, как подумал.

Мужчина в белом, спокойно слушавший этот напряжённый разговор, решил осторожно сменить тему, снова акцентируя внимание на раненом:

— Не сиди у стены, вернись на кровать, — посоветовал даочжан. — Я ещё не обработал рану на твоей ноге и не проверил другие повреждения.

Было действительно непривычно слышать столь ласковый голос в свою сторону. Однако, Сюэ Ян продолжал вести себя отстранённо, задерживая напряжённое и недоверчивое выражение на своём лице, думая над тем, что делать в данной ситуации.

Тогда Сяо Синчэнь добавил:

— Если раны не залечить в скором времени, ты можешь превратиться в калеку.

После этого лёгкого замечания уголок губ раненого убийцы слегка дрогнул, сдерживая небольшую усмешку. И кто бы сейчас говорил о «калеке»… Ещё раз кашлянув вместо какого-либо ответа, Сюэ Чэнмэй задумался над тем, как поступить. Благо, он был сообразительным и хитрым, и сразу же придумал небольшую игру: раз уж так вышло, что заклинатель Сяо не узнал преступника — своего старого врага, то раненый решил притвориться другим человеком и обернуть это дело в свою сторону.

Показав яркую ухмылку на своём лице, словно кто-то из находившихся тут людей мог это увидеть, Сюэ Ян обнажил острые клыки и так же хрипловато, но с оттенком натянутой доброты проговорил:

— Спасибо за заботу, даочжан.

Хоть и благодарность, но она точно звучала не искренне, однако эту неискренность благополучно скрыла мучительная хрипота.

Сяо Синчэнь изобразил слабую добрую улыбку на своём лице и повернулся в сторону, где предположительно стояла его такая же слепая спутница.

— А-Цин, — обратился он к девушке по имени, смотря всё же не на неё, а с небольшой погрешностью, слегка влево, — поменяй воду, мне ещё понадобится чистая.

Недовольная тем, что даочжан так заботился о раненом парне, который ей явно не нравился, она постучала тросточкой о пол, хмуря своё милое личико. Всё же отказать в просьбе она не могла, поэтому молча пошла делать то, что ей сказали.

Когда девушка ушла, Сюэ Ян проводил её взглядом, выявляя какие-то признаки вранья в её походке — не была ли та слишком уверенной для слепого человека? Не заметив ничего необычного, раненый убийца вернул свой взгляд на Синчэня и решил поинтересоваться: «Уважаемый даочжан даже не спросит моего имени? Не интересно, почему я так изувечен?».

Сяо Синчэнь сразу же ответил на вопрос Сюэ Чэнмэя:

— Раз ты сам предпочёл не представляться, значит, мне знать этого незачем. Я лишь решил тебе помочь, как только твоё тело окрепнет, мы пойдём разными дорогами. Будь я тобой, тоже предпочел бы, чтобы незнакомец не лез в мои дела.

Конечно, он был очень тактичен, не желал настаивать на том, чтобы раненый называл своё имя, и это устраивало Сюэ Яна, хотя, даже если бы даочжан и настоял на этом, тот бы, наверное, всё равно придумал что-то, чтобы ускользнуть от ответа, или просто соврал — уж это у него никаких сложностей не вызвало бы.

— А теперь не двигайся, мне нужно разобраться с твоими ранами.

Руки Сяо Синчэня снова потянулись к телу Сюэ Яна, тот замер, позволяя ему ощупать ноющие участки. Фраза, сказанная ранее Маленькой помехой, о том, что даочжан напоил его какими-то «чудесными лекарствами», убедила Чэнмэя в искренности намерений Синчэня, ведь он знал, насколько такие лекарства могут быть дорогими. Действительно щедро. Руки слепца осторожно касались напряжённого тела убийцы, ища незалеченные раны. Красные глаза Сюэ Яна внимательно следили за движениями чужих рук, смотря за тем, чтобы они не коснулись чего-то, чего бы он не желал, а именно — его левой руки. Стоит Синчэню коснуться ладони незнакомца, как тот заподозрит неладное, ведь он точно мог запомнить, что на левой руке Сюэ Чэнмэя не было мизинца. Тогда весь план его разрушится, а этого он не хотел. Он незаметно убрал свою руку за спину, чтобы избежать случайных касаний — лучше уж было перестраховаться насчёт этого.

Вскоре добрый заклинатель разобрался с ранениями незнакомца и решил дать тому возможность отдохнуть. Оставив А-Цин и раненого парня одних, он ушёл на ночную охоту. Сюэ Ян с хитрой ухмылкой на лице проводил Синчэня взглядом, прокручивая в голове назревающие интересные планы.

Наутро Сюэ Ян проснулся на той же кровати, в этом же захолустном похоронном доме, в котором обычные люди не остались бы жить, так как тут было довольно-таки жутковато. Даже когда солнце уже давно вышло из-за горизонта и не скрывалось за облаками, в доме было темно. Его настороженность быстро вернулась, он поднял свой корпус и стал осматриваться, ища что-то подозрительное. Пустая тихая комната, в которой не было ни единой живой души кроме него самого. Не оставили ли его тут одного сводить концы с концами? Ему, конечно, никто ничего не должен, да и он себя чувствует сегодня куда лучше, но всё равно. Услышав за пределами дома голос той наглой девчонки, которая, кажется, разговаривала с даочжаном, Сюэ Чэнмэй сразу же оживился и решил выйти к ним — всё-таки лежать тут на кровати было довольно-таки скучно.

Поднявшись на ноги, стараясь игнорировать боль в ноге, Сюэ Ян доковылял до выхода из дома. Опёршись плечом о дверной косяк, он выглянул наружу и увидел Сяо Синчэня и А-Цин, которые разговаривали почти перед порогом. Пожалуй, эти двое со стороны могли напоминать отца и дочь, но даочжан выглядел слишком молодо, так что, скорее, старшего брата и сестру. Эту их идиллию прервал голос Сюэ Яна:

— Обо мне болтаете?

Услышав голос мужчины, что, казалось, уже звучал чуть лучше после того, что они слышали вчера, двое обернулись в сторону звука. Поняв, что Сюэ Ян проснулся, А-Цин недовольно стукнула своей тростью о землю и нахмурилась.

— Ты всё-таки жив? — небрежно, как и ранее, проговорила слепая девушка. — Ночью так кашлял, спать мешал, а потом затих — думала, помер.

В ответ на её слова Чэнмэй лишь усмехнулся, закатывая глаза.

— О, Слепышка, ты явно не блещешь великодушием, но не беспокойся, мне всё равно. Знаешь ли, я ещё и тебя переживу, — самоуверенно ответил Чэнмэй, игриво подмигнув девушке, зная, что она этого не увидит.

— Эй, не называй меня «Слепышка», у меня вообще-то есть имя! — она, казалось, не обратила внимания на другие его слова, лишь прозвище, данное ей Сюэ Яном, её взбесило. — А-Цин! Мое имя А-Цин! — твердила девушка, желая, чтобы молодой человек запомнил её имя и не давал ей больше глупых прозвищ.

— Ха-ха-ха, такая забавная, — Сюэ Чэнмэй лишь посмеялся над ней и шагнул за порог, подходя к двум слепцам. — Мне нравится, — он намеренно сделал громкий шаг вперёд, чтобы девушка слышала, что он подходит к ним.

Для А-Цин он выглядел пугающим, и она ни на секунду не доверяла ему. Поэтому, чуть вздрогнув, она быстро нашла руками длинный рукав рядом стоящего Синчэня, осторожно схватилась за него и слегка потянула, привлекая внимание. Даочжан опустил голову в ту сторону, где стояла девушка, и осторожно положил руку на её плечо в качестве небольшой защиты, которую она, видимо, в нём искала.

— Юноша, не пугай её, — попросил Синчэнь, поворачивая голову в сторону шагов Сюэ Яна.

— Я ничего плохого не задумал, — ответил Чэнмэй, останавливаясь возле своих новых знакомых. — Даочжан, ты думаешь, я юноша?

Молодой человек немного насторожился — не может ли Сяо Синчэнь случайно заподозрить что-то неладное?

На слова Сюэ Яна Слепышка лишь недовольно хмыкнула, прячась за широкий рукав даочжана, пока тот решил ответить на вопрос убийцы:

— Когда я проверял твоё тело, оно показалось мне крепким, но слегка худым. Кажется, что ты довольно-таки молод, поэтому решил назвать тебя так, ведь имени твоего не знаю. Если ты против, то я перестану.

Сузив глаза в подозрении, Сюэ Чэнмэй вгляделся в лицо Сяо Синчэня. Такое спокойное и, казалось, невинное лицо. Его глаза скрывала белая повязка, и словно именно из-за неё он не видел ничего злого в этом мире. Тогда раненый преступник подумал о том, что человек перед ним какой-то слишком добрый, аж приторно добрый — неприятно. Но сегодня у него было хорошее настроение, и он собирался начать свою игру.

— Называй меня как хочешь, даочжан, — Сюэ Ян, вдруг заметив в руках даочжана какие-то доски и солому, вспомнил, что в доме, где он сегодня ночевал, прохудилась крыша, да так, что если будет дождь, всё промокнет. Значит, заклинатель в белом решил разобраться с этим «недугом». Чтобы втереться в доверие доброго господина, Сюэ Чэнмэй решил предложить ему свою помощь:

— Даочжан, ты крышу собрался чинить? Давай я тебе помогу? — спросил он, делая голос учтивым, хотя в нём можно было уловить и лёгкий игривый тон. Сяо Синчэнь, услышав то, что раненый желает ему помочь, слегка улыбнулся.

— Тебе не стоит утруждаться, с твоими-то ранами, — это был отказ, но очень вежливый, однако Сюэ Ян, желая придать своей фальшивой личности больше искренности и доброжелательности, решил настоять на оказании помощи. Пусть даже через боль, но втереться в доверие Синчэня он точно должен.