Глава 16: Белый Охотник… (2/2)

Лорд Винтерфелла не доверял своему голосу, поэтому он благодарно кивнул.

— Какое впечатление произвел на вас Джон Сноу? — спросил вдруг Хоуленд.

— Доблестный, решительный и печальный, — без колебаний ответил Торрен.

— Печальный? — повторил Нед.

— Да, печальный. Парень хорошо ладил со всеми, но редко улыбался или смеялся, да и то едва заметно, словно он скорбит. Я знаю, что большинство молодых людей обычно горды, злы или вспыльчивы. Но в нем не было ни капли этого, только спокойствие.

Эддард кивнул и пожелал ему спокойного сна, оставшись вскоре наедине с Хоулендом Ридом.

— Как ты думаешь, что Джон намерен делать за Стеной?

— Понятия не имею. Но, похоже, мои предположения оправдались — он действительно стал опасен. Не бойся, с его навыками Джон не должен испытывать проблем даже за Стеной, и он больше не одинок.

***

Застенье

Идея Салладора поторговать с местными жителями и получить от них помощь потерпела неудачу, как только речь зашла о том, чтобы срубить чардрева.

Крики и вопли эхом разносились по небольшому поселению, пока люди Дензо выполняли свою работу. Это была уже вторая не заброшенная деревня, найденная ими на побережье озера. В первой была лишь горстка стариков и больных — никого полезного.

Местные жители, хотя и были дикими, мало что могли противопоставить охотникам Дензо — костяное и каменное оружие едва царапало рабов тирошийца, которые умели сражаться с неподготовленными и плохо вооруженными врагами. Используя щиты, сети, шесты и дубины, они методично подчиняли себе бойцов и охотились на женщин и детей. Из чуть более чем сотни жителей менее двух десятков, похоже, были бойцами, поэтому их легко одолели.

Никто из дикарей не пропал даром, кроме раненых и стариков — первых убили, чтобы не тратить скудные запасы медикаментов, а вторых, поскольку они ничего не стоили на рынке рабов. Неприятное дело, но магистр Сарриос хорошо заплатит за их труды. Салладор покачал головой и приказал своим людям принести топоры и приступить к обработке огромного чардрева в центре деревни. Гигантский ствол толщиной почти в тридцать футов возвышался над землей, шелестя кроной со зловещими красными листьями — это было именно то, что они искали. На бледной коре было вырезано гротескное лицо, искаженное яростью, как будто оно гневалось на них.

Салладор фыркнул и направился к тирошскому охотнику. Он осматривал пленников одного за другим, прежде чем отправить их на корабли. Как лошадей на рынке. Всех, закованных в цепи, выстроили в длинную шеренгу, а тех, кто осмеливался сопротивляться, били по голеням. Самых проблемных уложили уже в первой схватке.

Какая трагедия — родиться не в то время и не в том месте. Но таков был их удел в жизни, и Салладор с их невольной помощью наконец-то сможет уйти на покой в роскоши.

— С этим у нас будет достаточно чардрева, — сказал он. — Осталась только кость мамонта.

— На то, чтобы срубить его, уйдет не меньше половины дня. Я попросил своих людей осмотреть окрестности. Поблизости нет никаких следов мамонтов, — сердито проворчал Дензо и ударом своей секиры сбил с ног худую седую женщину. Кровь окрасила снег. Привели следующего, охотники быстро сняли с него оковы и вскоре отнесли труп, чтобы бросить в сторону — слишком старая, чтобы кормить ее до самого Тироша. Помимо бойцов, которые хорошо себя зарекомендовали бы в боевых ямах, лучшими рабами были те, кому еще не исполнилось двадцати. Достаточно молодые, чтобы быть податливыми к обучению, и в то же время недостаточно взрослые, чтобы их закалила суровость северной пустоши.

— Попробуем спросить у кого-нибудь из этих бедолаг, — предложил он и кивнул в сторону невысокой мускулистой женщины с обветренным лицом и каштановыми волосами.

— Женщина, не знаешь ли ты, где можно найти мамонтов? — спросил пират на Общем наречии. Дензо схватил ее за цепи и притянул к себе. На фоне его громадной фигуры она выглядела маленькой и беспомощной.

— Пошел ты!

За неповиновение она получила жестокий удар по лицу и без сил рухнула на снег.

— Думаю, ты убил ее, — заметил Салладор, глядя на неподвижное тело.

— Ничтожество, — фыркнул охотник, вонзая копье ей в спину.

Ни движения, ни крика боли не последовало; похоже, предыдущий удар действительно прикончил одичалую.

— Я скажу вам, где искать мамонтов, — крикнула женщина, стоявшая ниже по шеренге.

Дензо приказал паре своих людей привести ее. Бледная кожа, длинные спутанные темные волосы, янтарные глаза и длинные ноги — даже сквозь меха она представляла собой манящее зрелище. Вымытая и ухоженная, она легко превратилась бы в красавицу.

— Расскажи нам, — голос Дензо был угрожающим.

— Возьми меня в жены, и я скажу тебе, где искать мамонтов, — ее рот искривился в кривой ухмылке, обнажив два ряда жемчужно-белых зубов.

Тирошиец отступил на шаг и критически осмотрел стоящую перед ним женщину сверху донизу.

— Возьму, возьму, — кивнул он через полминуты. — Рассказывай!

В этот момент люди Салладора начали рубить гигантское чардрево. Один из пленных дикарей начал кричать и показывать на священное дерево. Но получил удар по голове, от которого рухнул на снег. Еще несколько человек пытались бороться, но мало что могли сделать в оковах.

— Я скажу, но только тебе, — бесстрастно произнесла женщина, глядя на чардрево.

Дензо Хартис нетерпеливо прислонился ближе. Она уже собиралась шепнуть ему на ухо, как вдруг ее лицо исказилось в диком оскале, и она впилась зубами тирошийцу в ухо. Тот с воплем оттолкнул ее, упав на снег, а двое подскочивших охранников принялись избивать ее дубинками. На месте правого уха Дензо остался рваный окровавленный обрубок. Охотник перевернулся на спину и на мгновение застонал от боли, а затем в ярости встал.

Кивнув друг другу, двое работорговцев отошли от женщины подальше. Ее рот был окровавлен, но ран на лице не был, однако она вздрагивала, что говорило том, насколько сильно ее избили.

— Сука поганая! Я тебя убью!

Не обращая внимания на рев Дензо, она выплюнула в него окровавленный кусок плоти и зашипела.

— Убей, если хочешь, но и ты уже мертв.

Это на мгновение успокоило разъяренного охотника.

— Нет, ты не отделаешься так просто, — Хартис вытер кровь с лица и медленно покачал головой. В его темных глазах светилась ярость, но он оставался неподвижен. — Будешь нашей шлюхой, раздвигающей ноги для всех моих людей, как они того пожелают.

— Да будет так, — улыбнулась она дикой кровавой улыбкой и повернула голову в сторону чардрева, где без устали трудились люди Салладора. — Но боги покарают тебя за это.

Пират посмотрел на дерево. С резного лица зловеще сочился красный сок, словно настоящая кровь, и ему стало не по себе.

— Дикая тварь, — проворчал Дензо и, схватив ее за цепь, притянул ближе. — Что твое дерево мне сделает? Возьмет меч и будет отбиваться?

Где-то вдалеке ухнула сова.

***

Певцы Земли привели их к месторождению обсидиана. К добру или к худу, но их путь обошелся без происшествий — только разговоры, спарринги и охота.

— Из нее получится отличный плащ, — сказала Листочек, легко отбивая кусок обсидиана. Под ее темными когтями черный камень быстро превращался в наконечник стрелы.

— Да, — согласился Джон, не прекращая своей работы.

Сумеречная кошка была одной из самых крупных, каких Джарод только видел, размером почти с крупного пони. Это была отличная шкура, и на подарок, и на плащ и на мех, чтобы укрываться в непогоду. Джон уже почти закончил свежевать ее.

Похоже, их командир был настоящим мастером охоты: он с легкостью выследил и взял зверя. Копье пробило глаз, как и в случае со снежным медведем. Сейчас он быстро снимал шкуру с туши с такой легкостью и мастерством, что можно было позавидовать. Джон Сноу был похож на капусту — под тем, что ты про него знал всегда скрывались новые слои удивительных умений.

Джарод покачал головой и вернулся к превращению обсидиана в наконечники стрел.

В их лагере кипела работа: трое жарили на костре кабана — его поймал один из охотников. Дюжина других Певцов вместе с ними трудились над обсидианом, другие были на разведке или несли вахту. Дункан стоял в стороне и рубил колья для древков копий.

Внимание Джарода привлекло движение на краю лагеря — один из разведчиков вернулся, на его испещренном пятнами лице отражались беспокойство и гнев. Джарод узнал в нем того, у кого была серая сова.

Вместо привычного мягкого, мелодичного звука, напоминающего летний ветерок, речь Певца стала резкой и отрывистой, как вьюга в самую холодную зиму. Грустное лицо Листочка стало еще более печальным. Дункан и другие столпились вокруг них, и Джарод вскоре увидел, как на лицах Детей печаль сменяются на гнев и одобрение.

Джон, закончив снимать шкуру с Сумеречного кота, вытер руки и кинжал о снег и терпеливо ждал.

— В чем дело? — спросил он, как только обеспокоенный Певец закончил рассказ.

— Темнокожие люди заковывают Одичалых в цепи в деревне у озера и рубят старое чардрево, — вздохнула Листочек.

— Рабовладельцы из Эссоса, — прошипел Джарод. Единственное, что северянин ненавидел больше, чем рабство, так это тех, кто осмеливался рубить священные деревья.

— Сколько их? — Лицо Джона было бесстрастным, но его рука легла на рукоять меча.

— Меньше четырех десятков.

— Мы можем их взять! — Дункан гневно взмахнул мечом.

Ах, как здорово быть молодым и вспыльчивым! Джарод был в такой же ярости, но знал, что все не так однозначно. Меньше половины Певцов Земли не умели сражаться и были скорее охотниками, чем кем-либо еще. Хотя работорговцы тоже не были особо обученными бойцами, обычно они сражались с безоружными простыми людьми, застигнутыми врасплох. Тем не менее сражение могло им дорого обойтись.

— Так и сделаем, — согласился молодой бастард и повернулся к Листочку. — Как далеко находится деревня?

— Меньше двух лиг к северо-востоку, — ответила Певица, ее золотистые глаза потяжелели, она смотрела на Джона Сноу так, словно видела его в первый раз.

— Хорошо, — задумчиво хмыкнул он. Из леса вышел Призрак со своей новой свитой волков. Теперь их было почти три десятка. — Вот что мы сделаем…