глава 26 о тренировочном лагере. часть 2 (2/2)

— Что ты горишь, но не для меня.

— Что? — прыснула и следом рассмеялась. Всматриваясь в его серьезное лицо, я вскочила. То есть, он не шутит? Он реально думает отделаться от меня сопливой фразочкой из мелодрамы и я это так просто схаваю? — Но это же такое клише, Тецу! Ты не можешь так поступить!

— Клише — это любить своего «лучшего друга», — посмотрел со скепсисом.

— Ха? — я поперхнулась. — Д-да вы все сговорились что ли? Я его не!.. Да мы! Он! — я задыхалась в жалких попытках оправдаться. Он тоже сел, оперевшись на руки за спиной.

— Да стоит мельком на вас двоих глянуть, то становится все понятно! Постоянно обмениваетесь взглядами, за ручки держитесь, обнимаетесь. Аж бесит! — накрыл ладонью лицо и оттянул кожу вниз, будто желал сбросить маску.

— Ну, да! Но… нет!

Да, мы немного ближе, чем обычные друзья, но мы ведь через многое прошли вместе. Он помог мне освоиться в новой стране: несколько раз водил по нашему району, чтобы я все запомнила и нигде не заблудилась; объяснял, какие у них — японцев — традиции, как мне себя вести и что не следует говорить, чтобы я случайно кого не оскорбила. Бегал ко мне каждую перемену в моей первой японской школе, провожал до класса и до спортзала; привел меня в волейбольный клуб, учил играть. Поддерживал, успокаивал, советовался, смешил, радовался моим успехам, грустил со мной по моим бабушке с дедушкой, не обижался по пустякам и всегда был рядом. Было много трогательных моментов, которые до сих пор греют мне душу. И не передать словами, как сильно я <s>ю҉л҉б҉ю҉л҉ </s> благодарна ему.

— Давай будем честны ни ты, ни я не воспринимали друг друга всерьез, — ткнул мне пальцем, когда я хотела открыть рот. — Не обижайся, но у меня не было цели встречаться с тобой. Мне было просто весело злить тебя, да и целуешься ты хорошо, — я возмущенно нахмурилась. Янтарные глаза насмешливо блеснули в ночи.

Он шел с прямым намерением наговорить мне гадостей и послать, куда подальше. А ради чего? Зачем так стараться?

Когда дело доходит до манипуляций, Тецуро нет равных. Высказывать мне это прямо в лицо — сверх наглость (практически самоубийство) и он об этом прекрасно знает. Знает, что я «горячая голова» и люблю рубить с плеча, поэтому давит сразу на больное. Пытается вынудить меня на отрицательные эмоции, чтобы оборвать нашу связь на корню. Моими руками. И я почти повелась. Как хорошо, что я готовилась к этому разговору и поклялась себе сто раз думать, прежде чем отвечать ему.

Но все же слушать такое — приятного мало и глаза предательски намокли. Вдохнув и выдохнув, я постаралась успокоиться.

— С последним ещё соглашусь, но все остальное — вранье, — он вытянулся в лице. — Ты что, аниме пересмотрел? Разыгрывать плохого парня — тоже клише. Не строй из себя козла отпущения, тебе совсем не идет, — хмыкнула, сложив руки на груди.

— Даже чуточку? — состроил жалостливый вид, когда понял, что его уловка не сработала. Я не смогла сдержать смешка.

— Ты же сам сказал — будем честны, так давай говорить откровенно, Тецу.

— Это подло, — горько усмехнулся. — Когда ты зовёшь меня так… — скосил взгляд и растрепал волосы на затылке. — А я так и не придумал ничего достойного, обидно.

— Придумаешь ещё, я в тебе не сомневаюсь, — в утешении похлопала по спинке. — Но все же лучше зови по имени! — хотела пригрозить пальцем, но вовремя одумалась. — Если ты все ещё хочешь общаться со мной, конечно…

— Друзья с привилегиями? — игриво толкнул плечом, на что я ущипнула его под ребром. — Ай-яй, понял, — поморщился и перехватил мою руку. Положил мою ладонь на мое же колено и несильно прихлопнул сверху. — Минимум полгода нам придется друг друга потерпеть, пока я не выпущусь, — он тяжело вздохнул и завалился на спину.

Я обижено надула губы, обняв себя за колени. Я что ему настолько невыносима? Столько фразочек заготовил, чтобы избавиться от меня и ещё это «потерпеть»…

— Значит, между нами все кончено? — он неожиданно вздрогнул. Помялся, но все же кивнул. Грустно, что все закончилось, так и не начавшись толком. Но он сам решил, что не хочет строить дальнейшие отношения. А мое мнение здесь, походу, не учитывается. — А тебе интересно, что я по этому поводу думаю?

— М? Не особо.

— И ты не боишься, что я буду тебе мстить? — в данный момент хотелось открутить ему голову и сожрать.

— Оя, — самодовольно улыбнулся в предвкушении, — будет интересно за этим понаблюдать, — тихо смеётся. Я опять же ущипнула его, но уже за бедро.

— Не буду, — призналась и он разочаровано хмыкнул. — Но сожрать попытаюсь.

— Не сомневаюсь!

— Когда ты понял, что у нас ничего не получится?

— Когда ты мне всю плешь проела с тем, что Инуока собрался идти с кем-то на свидание, — он фыркнул, а я мгновенно вспыхнула.

— Я тогда была не в себе! — схватилась за горящие щеки.

— Когда дело касается его, ты всегда «не в себе», — сказал с толикой зависти. — Долго ты ещё будешь в стадии отрицания? Признайся уже себе и прекращай морочить головы бедным парням. Тебе повезло, что я такой хороший и понимающий!

— А чем я тебе понравилась? — перевела неудобную тему. Он скосился на меня в немом вопросе «серьезно?» — Только честно! — прикинулась дурочкой, на что он закатил глаза. Задумчиво пожевал губами, не сразу, но все же ответил.

— Меня удивило, когда ты пришла к Нэкомате со своим заявлением. Не думал, что ещё раз увижу тебя, а ты оказалась непробиваемой. Это мне и понравилось. И ты… не жалела меня, когда узнала о… моей маме.

Вот оно в чем дело.

Мама Тецуро оставила их (я же это называю — бросила), когда ему было пять лет. Отец не смог вынести столь тяжкое бремя, выпавшее ему на плечи, и уехал на другой конец Японии на заработки и с тех пор Тецу жил только с бабушкой и дедушкой. Отец каждый месяц шлёт деньги сыну и открытки, хотя раньше делал это куда чаще. Куроо говорил, что у него там появилась новая семья. А что до его матери… Он не видел ее с тех самых пор, но ни в чем ее не винит и надеется, что у неё все пошло в гору, но любви к ней, как таковой, у него не осталось.

В душе он просто брошенный маленький мальчик. Ему нужна безусловная любовь, которая будет показываться во всех мельчайших ее проявлениях. Та, которую я не смогу ему дать.

— А чего тебя жалеть? Вон какой детина вырос на бабушкиной каше и дедовских подзатыльниках! — у него задергался глаз.

— Кстати, они хотят с тобой познакомиться, — выдал ни с того, ни с сего и неловко посмотрел в сторону.

— Ты что, рассказывал обо мне? — хоть он и не видел мой хитрый прищур, тем не менее тяжело выдохнул.

— Совсем немного, — сознался сразу.

— Я не против, но я не пойду. Они же будут нас сватать!

— Будут, — согласился тут же. — Поэтому не зову, — мы переглянулись и рассмеялись.

— Теперь твоя очередь.

— Ну, ты… красивый, — и затянулось молчание. Он выгнул бровь, в ожидании продолжения, но я специально молчала.

— И все? — заворчал. — То есть просто «красивый» и ничего больше?

— А что, разве этого недостаточно?

— Засранка, — обижено прищурился и надул губы. Он принял положение сидя и растрепал волосы. — Поздно уже, давай закругляться, — поднялся на ноги и протянул руку. Тецу помог мне встать, отряхнул мое покрывало, после чего завернул меня в него. — Не грусти, — щелкнул по носу, — улыбка тебе идет больше, — и двинулся к комплексу, я — за ним.

— Нет, все же я подумаю над местью, — говорю ему в спину. Чем ближе мы подходили, тем тише переговаривались. — Как придумаю, я тебе сообщу, — он поднес кулак ко рту и старался не ржать громко.

— Зачем? Разве месть не должна вызывать, ну типа, эффект неожиданности? — улыбается, открывая передо мной дверь.

— А я вот хочу, чтобы ты знал, когда я ударю тебя в спину! — прохожу мимо с гордым видом.

— Да ты сама коварность, — давится мне в след.

Все же я не собиралась, да и не зачем мне, ему мстить. Просто хотелось немного припугнуть, чтобы он ходил и оборачивался. Но, кажется, он ни на секунду не повелся.

Не смотря на все сказанные обидные слова сегодня, Тецу проводил меня аж до двери. И застыл. Руки в карманах, плечи сутулятся, и смотрит ужасно устало. Кому-то не мешает поспать.

Мне хотелось перед ним извиниться, но я применила приём Ину. Он безотказно действует во все времена:

— Спасибо, Тецу, — янтарные глаза заблестели в темноте, а уголки — покраснели. — Друзья? — и даже не скрываю, когда перекрещиваю пальцы.

— Друзья, — кивнул, растрепав мне волосы. Он устало улыбнулся и я кинулась на него с объятиями.

Мы молча прощались, казалось, целую вечность. А затем разошлись по комнатам.