глава 1 о перерождении и прелестном мальчишке (1/2)

Весне и горя мало:

Умылася в снегу

И лишь румяней стала

Наперекор врагу.

Ф. Тютчев

Зима недаром злится…

Говорят при смерти вся жизнь проносится перед глазами. Мне лично такой роскоши не предоставили: все произошло слишком быстро и я даже не поняла, что умерла. У меня было много времени подумать уже после. Когда перед глазами кромешная темнота и не с кем поговорить, это очень располагает к разбору полётов. Все, чего я хотела — жить, жить и ещё раз жить, поэтому старалась отрываться по максимуму и вот к чему меня это привело.

Я — агностик по жизни, никогда особо не верила в мистику и паранормальные явления. И кто бы мог подумать, что из 2023 года я вернусь на 26 лет назад. В другое тело, в другую страну, другую семью. 4 января 1996 года я вновь родилась и почти сошла с ума. Открывать глаза будучи младенцем дело, мягко говоря, странное. Слепая, как крот, в ушах непонятный шум, ещё и по жопе дали, а потом крутили-вертели, как игрушкой. Тихий ужас, не иначе. И стоило мне чуть-чуть освоиться, я начала кричать. И делала я это постоянно, чтобы всем вокруг жизнь мёдом не казалась. Да и казалось это весьма уморительным.

Когда я прозрела и смогла различать звуки, я просто влюбилась в свою мать, хотя никогда ее родной себе не считала. Она была невообразимо красива, только характер ее оставлял желать лучшего. Су Ён родила меня в возрасте пятнадцати лет. Глупая наивная девочка мечтала стать моделью, и у неё были все задатки для этого, будем честны. Но вместо этого она связалась с каким-то мудаком, который тут же свалил, когда ее обрюхатил. Она много жаловалась на него, полагая, что я ничего из этого не вспомню. И хоть я не понимала язык, но могла различать эмоции, а Су Ён была очень драматична в каждом совсем движении. Да и много ума не надо, чтобы сопоставить слова: омма — мама, аппа — папа.

Для Су Ён я скорее была декоративной игрушкой, мной больше занимались бабушка — Хуан, — с дедушкой — Джун У. Бабуля учила меня говорить, меняла мне подгузники, кормила, а дед только и делал, что сюсюкался со мной, а когда я чуть-чуть подросла, он взял в привычку подкидывать до потолка. Было сложно забыть свою настоящую семью, но тем не менее чету Чхве я воспринимала, как родных. Они были моими воспитателями и я благодарна, что меня выхаживали с такой заботой и любовью. Хуан и Джун У водили меня по врачам, когда я болела, и почему-то слишком уж сильно их беспокоило, что я росту спокойной и тихой. Видимо, натерпелись они с Су Ён, поэтому мне приходилось орать чисто для виду. А когда мне исполнилось три года, та тут же свалила восвояси. Единственные напоминания о ней были редкие глянцевые журналы, на которых ей все-таки удалось засветиться.

Стоило ей покинуть родной дом и обременявшую меня, как наша жизнь обрела покой. Су Ён любила закатывать скандалы на пустом месте, а я за это пуляла в неё деревянные кубики. Бабушка, конечно, ругалась, что так нельзя, но мне было все равно. Я ведь всего лишь ребёнок, что с меня взять? Дед же втихаря хвалил меня за это, старый прохвост. Хотя старыми их с трудом можно было назвать, на деле же бабушке и сорока не было, когда мать ушла, а деду только стукнуло сорок.

Когда я уже могла спокойно передвигаться по дому и составлять слова в предложения, бабушка отправила меня в ясли. И это был сущий ад. Я все-таки взрослый человек и кидать меня на растерзание в детский сад — это настоящая пытка, хоть бабуля и не подозревала об этом. Я полгода уговаривала ее забрать меня от туда и она сдалась. Когда мне исполнилось пять и я уже знала корейский, как свои пять пальцев, я заявила родным, что хочу изучать русский язык. Хуан это затею не восприняла всерьёз, но на день рождение в подарок я получила от них русско-корейский переводчик. И какого же было удивление бабули, когда спустя полгода я свободно говорила на русском. С акцентом, правда, все же я долго не практиковалась, но тем не менее я произвела фурор на семейных.

Я размеренно проживала свою новую жизнь ровно до второго класса средней школы. Бабушка же радовалась моим успехам, словно своими. Для неё я была самым настоящим полиглотом, так как в свои «тринадцать» лет уже освоила родной корейский, плюс к этому русский язык и знаю базу английского, благо его преподавали в школе и в этой жизни я предпочла полностью засесть за его изучение. На уроках я тоже старалась не отлынивать, хотя старые привычки брали своё — иногда я могла притвориться больной, чтобы не идти на учёбу. Не знаю уж, верила ли бабушка в мою ложь, но все же она разрешала мне остаться дома. Конечно, я этим не злоупотребляла, так как знаю, как лень может погубить человека. И бывшая я, тому доказательство.

Помимо того, что я была «заслуженной хорошисткой», я так же посещала клубный кружок по рукоделию. Мне всегда это нравилось и в прошлой жизни вязать крючком было для меня отдушиной. В клубе мы занимались всякой всячиной: вязали фенечки, вышивали, занимались различными поделками и игрушками, а иногда просто рисовали. Дома же бабушка учила меня готовить, а дедушка в тайне баловал меня карманными деньгами. И я собиралась взять все от новой жизни.

Но недолго я наслаждалась своим счастьем: как гром среди ясного неба, объявилась Су Ён. Вернувшись домой после школы, я услышала крики. Голос «родной матери» я признала сразу и как только зашла на кухню, она кинулась на меня с объятиями вся в слезах. У бабушки тоже глаза были на мокром месте, а дедушка сидел понурый и растерянный. Боже, что эта женщина опять натворила?

— Боми, милая, родная, — мать расцеловывала мое лицо, будто это не она бросила меня одну целых одиннадцать лет назад. — Я так по тебе скучала!

Верим-верим. Я отодвинула ее лицо от себя и посмотрела исподлобья. Следовало отдать ей должное — с годами она стала только краше: вытянулась, исчезла детская припухлость, научилась краситься, взгляд стал осознаннее. Ее нижняя губа затряслась и из глаз вновь полился поток слез. Су Ён никогда не была настолько хорошей актрисой, чтобы сыграть так убедительно отчаяние в глазах.

— У меня для тебя сюрприз! — она бросилась к своей сумке, а я в это время прошмыгнула к бабушке и она подняла меня к себе на коленки. — Сейчас! — она рылась по всем своим чемоданам в поисках моего подарка. И я уже ожидала, какого-нибудь плюшевого зверя или, не дай бог, украшения. — Вот же он, — она протянула мне увесистую коробку, обёрнутую в упаковочную бумагу красного цвета. — Ну же, — подгоняет меня, когда я смотрю на неё со скепсисом, — тебе понравится!

Я тут же сорвала цветную обертку и мои глаза раскрылись в неописуемом шоке и радости одновременно. Я не ожидала, что она подарит мне столь дорогой и ценный подарок. Это буквально то, без чего я не могла прожить ту жизнь и очень нуждалась в этой.

— Айфон?! — я воскликнула от восторга и вскочила с бабули. Мой первый телефон! Ура! У меня будет доступ в интернет! Но… он ведь безумно дорогой, откуда у Су Ён такие деньги? — И что ты хочешь взамен? — знаю же, что бесплатный сыр, только в мышеловке.

— Понимаешь, милая, — она замялась и осторожно присела напротив меня. Не нравится мне это все. — У тебя теперь новый папа! — объявила с радостью, хвастаясь кольцом на безымянном пальце. Когда же она увидела, как я скривилась в лице, то попыталась исправить эту ситуацию. — Такаши-сан очень хороший человек, он добрый и вот увидишь! Он будет любить тебя, как родную дочь.

— В смысле будет меня любить?! — я отложила телефон в сторону, чтобы случайно не кинуть его в Су Ён. Меня поражала ее безграничная тупость и уверенность в том, что я буду жить с каким-то непонятным мне мужиком. Да, предвзято. А как иначе?! Мне всего четырнадцать и мне не нравится, что какой-то взрослый мужик может меня полюбить!

— Хватит, Су Ён, — вступилась бабушка, защищая меня. Она взяла меня под крылышко и я вцепилась в неё, как в спасательный круг. — Ты ее пугаешь!

— Пугаю?! Я ее мать!

— Не смей орать в моем доме! — дедушка тут же не стал терпеть такое поведение. Су Ён взвыла, словно раненый зверь. И мне стало ее по-настоящему жалко.

— Это и мой дом тоже!

— Он перестал быть твоим, когда ты сбежала! Боми было всего три года, когда ты бросила нас здесь. Это мы ее растили, кормили и одевали, — бабуля чуть не задыхалась — настолько ей не хватало воздуха от кипевшего гнева. Я обеспокоено взяла ее за руку и она сжала мою ладонь с такой любовью, что у меня самой глаза заслезились. — Как смеешь ты заявляться сюда и пытаться купить ее любовь? Ты хоть знаешь, что твоя дочь знает три языка? Знаешь, что она отлично вяжет крючком? Или что она мечтает стать танцовщицей? — я ужасно покраснела, потому что об этом знала, только бабушка и я просила ее никому не говорить. Знаю, в этом нет ничего такого, но как же смущает!

— Нет, — «мама» тут же ощетинилась. Конечно, откуда бы ей знать, ведь Су Ён впервые вернулась в отчий дом за все одиннадцать лет. — Не знала, — она тяжело обрушилась на стул и схватилась за голову. Дедушка пытался успокоить бабулю, так как та чуть ли не плакала, наконец-то высказав все, что творилось в ее душе. А ей ведь нельзя волноваться! Пусть она и не совсем старая, но уже в эти годы у неё беды с давлением. Ну оно понятно, с такой-то дочерью.

— Су Ён, — я вздохнула, заранее знаю, что пожалею о своих дальнейших действиях. Естественно, я ещё не приняла окончательное решение, но решила сначала ее выслушать. — Поговорим в моей комнате, — я взяла мой новенький телефон со стола. — Деда, позаботься о бабушке, — попросила его и поплелась в свою комнату.

— Милая, ты можешь звать меня мамой, — ласково отозвалась недо-мать, следуя за мной по пятам.

— Ещё чего, — тут же побрезгала я. Надеюсь, она не восприняла это близко к сердцу.

Уже в своей комнате я могла спокойно выдохнуть. Я бросила школьную сумку к рабочему столу, а сама запрыгнула на кровать, пока Су Ён увлечённо рассматривала вещи в моей комнате. Больше всего ее заинтересовали фотографии на полках, там в основном были мы с бабушкой и дедушкой, но и была ещё одна рамка с вырванной обложкой из журнала Су Ён. Не потому что я питаю к ней тёплые чувства, а потому что на фотке она такая нежная, светлая и безумно красивая. Я смотрела на неё и тешила своё самолюбие тем, что буду выглядеть так же. А вот для неё, думаю, это значило намного больше.

— Я знаю, ты меня ненавидишь, — она только начала и я закатила глаза. Не люблю я эту драму.

— Оставим любезности, мне ещё надо домашнее задание сделать, — прервала ее поток самобичевания, и у неё глаза на лоб полезли от того, что ее дочь такая деловая. — Что конкретно ты от меня хочешь?

— Ладно, — выдала она совсем уж неловко. Видно было, что ей некомфортно со мной, и об этом говорило то, что она мне даже в глаза не могла взглянуть. А может ей просто было стыдно. Пока она собиралась с мыслями, я решила поближе посмотреть свой подарок. — Такаши-сан очень любит детей и он просто мечтает с тобой познакомиться!

— Он извращенец? — я решила немного приколоться, а тем временем настраивала свой новенький айфон. Так, а почему она мне сим-карту не купила заодно?

— Что?! — воскликнула. — Нет! Конечно, нет! — она начала яростно его защищать и оправдывать. — Он добрый и очень щедрый, ты сама в этом убедишься, когда его увидишь. Когда мы прибудем в Японию…

— В Японию?! — этот день потрясений, казалось, никогда не закончится. — Я не могу! — замотала головой. Немыслимо! — Я в одной школе с Чонгуком! — а в 17-м году я собиралась на шоу Кидсов!

— Боже, Боми, — Су Ён покачала головой, всем своим видом выказывая, что ее мои проблемы не интересуют. — Тебе ещё четырнадцать, тебе рано встречаться с мальчиками, — не тебе мне это говорить! — Тем более с нами по соседству живет прелестный мальчик! — предложила альтернативу, будто какой-то пацан может сравниться с несравненным Чон Чонгуком! И как ей объяснить, что в будущем он будет одним из самых известнейших и богатейших людей Кореи. Да где уж там! Всего мира, в целом!

— Пиздец, — я отрешенно посмотрела в окно. Оказывается уже давно стемнело, а я так и не сделала уроки. Ай, да ну его. Не пойду завтра в школу просто. Я морально вымотана.

— Не ругайся, — она поняла сразу же, хотя я высказалась на русском. Я на секунду испугалась, решив, что она его тоже знает, но на деле же она просто догадалась. Су Ён посмотрела на меня укоризненно, с нотками насмешки. Всех взрослых почему-то веселит, когда дети матерятся. Она присела рядом со мной на кровать.