18. Барбарис (2/2)
Или вот глобус — тоже из чистого золота, а каждая страна крохотными бриллиантами выложена, а моря и океаны — аквамарином. И крохотные кораблики там плавают — тоже из золота.
Десять. Ладно, Витёк, чтобы всё по справедливости, поменяйтесь-ка вы с Юрком местами. Только смотри у меня, в стенку не вжиматься! Ровненько лежи.
В общем, заигрался Барбарис, засмотрелся на сокровища и обо всём на свете позабыл. Ну, вы знаете, как оно бывает.
Одиннадцать. Ну что, Витёк, лучше тебе у стенки-то? А я говорил! Ну, нечего реветь. В другой раз головой думать будете.
А тем временем уже и ужин поспел. Барбариса пора из угла вынимать, а его там и нету! Родители всполошились, искать кинулись… И дверь они, понятное дело, тоже не заметили, потому что взрослые часто волшебства не замечают, да. А Барбарис что?
Двенадцать. Не раскисаем, ещё восемь осталось!
А Барбарис тоже вспомнил, что голодный. Как тут не вспомнишь, если в животе урчит? Сокровища сокровищами, а котлет с подливой и с пюрешкой хочется.
Тринадцать. Не зажимаемся, ровно лежим!
В общем, рассовал Барбарис добычу по карманам, кое-что ещё в подол рубашки сложил — мало, конечно, но разве всё унесёшь? Вот да, Юрок, он так и рассудил: можно поужинать и ещё раз в пещеру спуститься, только на этот раз с большим мешком.
Четырнадцать. Витёк, куда укатился? Ну-ка на место лёг! Вот так. Четырнадцать.
И что вы думаете? Только Барбарис на лестницу — а она ка-ак перевернётся! Вроде бы вверх шла, а теперь вниз. А Барбарису-то вниз не надо, ему наверх бы, домой, к котлетам и к папе с мамой!
Пятнадцать. Молодец, Витёк, вот теперь хорошо лежишь. И ты тоже, Юрок.
Решил Барбарис, что не ту лестницу нашёл. Может, перепутал в потёмках, свету-то в пещере мало, только сияние сокровищ, ошибиться недолго.
Шестнадцать. Терпите. Под конец-то всегда посильнее, чтобы лучше запомнилось.
В общем, побродил Барбарис по пещере, туда-сюда потыкался — нет другого выхода! И лестница, главное, снова поворачивается, чтобы наверх, а только Барбарис к ней, она раз — и вниз.
Семнадцать. Юрок, куда руками! Пальцы-то от ремня береги, они для порки не предназначены.
Наконец Барбарис догадался. Высыпал всё-всё из подола, карманы тоже опустошил, снова к лестнице подходит — она уже не переворачивается. Высоко вверх бегут ступеньки.
Восемнадцать. Ну-ка носами не хлюпать! Уже почти всё.
Поднялся Барбарис на самый верх, за ручку двери взялся — а она не поддаётся! Угадаете, почему так? Именно! Схитрил Барбарис, одну крошечную серебряную балеринку в кармане утаил. Пришлось ему её достать и бросить. Покатилась балеринка по ступенькам со звоном, а дверь тут же поддалась.
Девятнадцать. Соберитесь, парни! Вы лучше крепко подумайте, как вам себя вести, чтобы в другой раз под ремень не подставляться.
Открыл Барбарис дверь и обратно в свой дом шагнул. А там уже ночь, суета, все с ног сбились, ищут его… Как увидели целого-невредимого, перво-наперво крепко отшлёпали, а потом уж обняли и расцеловали, потому как рады были его возвращению. А дверь что? А дверь исчезла, будто и не было её. С тех пор Барбариса в угол больше не ставили, боялись опять потерять. Вместо этого шлёпали, а как подрос, ремня стали давать. Оно как-то надёжнее.
Двадцать. Вот и порке конец, а кто вытерпел, тот молодец.