2. Встреча,которая не должна была случиться (1/2)
16 ноября 1999 год
Москва
5:47 утра
Самолёт только что приземлился в главном аэропорту Москвы, «Шереметьево». Девушка, что спускалась с трапа, ощутила прилив свежего воздуха, который щекотал её щёки. Она подняла голову, и её взгляд скользнул по горизонту. Вдалеке, словно пылающий факел, всходило солнце, окрашивая небо в огненные цвета. Начинался новый день, полный неизвестности, волнений и, быть может, новых возможностей.
Её сердце билось чуть быстрее обычного. Внутри неё, словно маленькая мышь, бегала тревога. Эта поездка, словно большой неразрешенный вопрос, висела над ней давящей тенью.
Опустив голову, девушка направилась к автобусу. Не замечая окружающих, она погрузилась в свои мысли. Каждая клетка её тела была наполнена усталостью от перелета.
Она не заметила, как добралась до выхода из аэропорта. Мир вокруг словно растворился, оставив лишь её наедине с тревогами.
На улице её уже ждал автомобиль, заказанный заранее. Она опустилась на сиденье, в салоне пахло кожаной обивкой и свежестью. Не прошло и нескольких минут, как она закрыла глаза и, не произнося ни слова, сползла в пучину сна.
Время, казалось, остановилось. Девушка погрузилась в мир сновидений, где тревоги и сомнения растворились в безмятежном пространстве. Проснулась она уже у ворот отеля, куда её и должна была доставить машина.
16 ноября 1999 год
Москва
7:15 утра
Раздражающий звук будильника разорвал тишину комнаты, словно удар молнии. Мужчина, застигнутый врасплох, выругался, нецензурные слова сорвались с его губ, словно проклятия. Он с трудом приоткрыл глаза, сонно моргая, пытаясь вернуть себе остатки сна. Но мир, судя по всему, решил не давать ему передышки.
Открыв глаза, он увидел девушку, что лежала рядом, она смотрела на него, её губы растянулись в пошлой ухмылке.
В голове пронеслось:
— Твою мать, какого хрена?
Вчерашний алкоголь ещё не отступил, голова раскалывалась, и он закрыл глаза, ожидая облегчения. Но сладкий голос, прозвучавший рядом, вырвал его из этого мимолетного забытья.
— Дорогой, может повторим? — прошептала девушка, ее голос был пропитан фальшивым флиртом. Она протянула руку, чтобы коснуться его обнаженного торса, но мужчина перехватил ее запястье, сжав до боли.
— Милая, пошла вон отсюда! — рявкнул он, его голос был хриплым от недосыпа и раздражения. Он поднялся на локтях, обернул простынь вокруг бедер и встал у окна, прикуривая сигарету. Он пытался успокоиться, но за его спиной раздался голос девушки, которая, похоже, не поняла намека.
— Ну, милый, не злись, может мы... — она не успела закончить фразу, как он резко повернулся к ней, его взгляд был словно ледяным ножом, каждый слог его слов звучал жестко, почти как рычание.
— Пошла нахер отсюда! Я не ясно выразился? — прошипел он, каждое слово звучало как угроза,в его взгляде бушевал гнев, казалось, что глаза вспыхнули огнем.
Девушка, понимая, что ничего сейчас лучше не говорить, быстро собрала вещи и вышла. Она, понимая опасность, считала лучшим решением просто уйти.
Почти каждое его утро начиналось одинаково.
Новый день — новая тусовка,
новый день — новая девушка.
Он жил такой жизнью уже три года. Три года, как он поменял свои взгляды на жизнь, решив, что не стоит тратить время на одну-единственную. Ведь вокруг столько девушек, не упускать же их?
Глупое рассуждение, но его устраивало.
Он был молодым, богатым, свободным, и в его жизни не было места ограничениям. Он был словно летящая пуля, оставляющая за собой след из разрушенных надежд и разбитых сердец. Он жил одним днём, и, казалось, не замечал, что этот образ жизни постепенно превращает его в пустую оболочку, лишённую настоящих чувств.
Сегодня на нем была идеально выглаженная черная рубашка, словно вырезанная из бархата ночи. Ткань струилась по его телу, подчеркивая фигуру, и шелковистая гладь рубашки казалась такой же гладкой, как и его собственная кожа.
Ничем не уступая рубашке, идеально черные классические брюки обтягивали его ноги. Они были идеально подобраны по размеру, нигде не морщились, нигде не болтались, идеально сливаясь с его образом.
Даже туфли, лакированные до блеска, казались неотъемлемой частью этого безупречного ансамбля. Черный лак сверкал на свету, отражая его образ, словно в зеркале, и придавая ему дополнительную уверенность.
Его волосы, цвета спелой пшеницы, словно солнечные лучи, были идеально уложены на бок, создавая легкий, но элегантный контраст с черным костюмом.
Он выглядел как воплощение изысканного стиля и безупречного вкуса. Каждая деталь его образа говорила о том, что он тщательно продумывает свой внешний вид, словно он — произведение искусства.