Осколки мира (2/2)
Орион смотрел на Агат, у которой слезились глаза. И ему было очень жаль её, он чувствовал её боль и нежелание принимать действительность. Но живя в иллюзиях, она может причинить ещё большую боль себе и другим, сражаясь за эти самые иллюзии. Орион не хотел этого. Даже если он не сможет убедить всех, он должен убедить хоть кого-то.
— Всё так.. мадам, — неловко и тяжело давались ему слова. — Моей мамы больше нет. Её камень живёт во мне. Но её не вернуть, — он чувствовал, как градус грусти и отчаяния стремительно рос, так что ему пришлось немного успокоить всех своей аурой, иначе не обошлось бы без необдуманных действий.
— Как же так? — всё же заплакала Агат. — Как? Что нам теперь делать? В служении Алмазу была вся наша жизнь, наше существование...
Многие присутствующие были не в лучшем расположении, чем она. Их надежды, их мир рушились на глазах.
— Вы сможете жить дальше, найти новые цели и быть счастливыми...
— Да что ты вообще знаешь! — грубо оборвала его Агат, гнев которой не сдерживал легкий напор ауры. — Ты, не познавший боли человек! Тебя ждёт твоя маленькая жизнь, а вместе с ней оборвётся и всё что осталось от Синего Алмаза! А нам жить с этим тысячи лет! Бесконечный холод вселенной и мы, живущие в попытках найти в своём существовании смысл! — подошла та ближе, но Ориона загородила Двенадцатая.
— Не вы одни лишились своего Алмаза, — сказала Ляпис и вокруг образовалась оглушающая тишина. Водопады затихли, вода больше не текла, вместо этого она образовала идеально ровные стены. И сперва мутно и нечетко, но потом всё яснее во многих местах этих стен, словно в разбитом зеркале, появились одинаковые изображения. В них была Синий Алмаз.
— Но почему? Почему вас не станет? — послышался со всех сторон голос Десятой. В нём было слышно отчаяние и желание заплакать.
— Таково моё решение. В этом мире, мне никогда не дадут воспитывать Ориона и жить в счастье. Желтая упряма. Белая непреклонна. И во мне нет сил их убедить. Вся надежда на Розовую, что она сможет спрятать моих людей. Вы должны будете охранять и беречь их, это ваша главная задача. Особенно берегите Ориона, он должен прожить счастливую жизнь, даже если та будет коротка по нашим меркам... — Синяя взглянула куда-то наверх. — Хотя бы он должен быть счастлив.
— А как же мы? Мы не сможем жить без вас! — надрывая голос, говорила Одиннадцатая.
— Меня с вами не будет. Этого не изменить. Но я уверена, что вы справитесь. Не закрывайтесь в прошлом, и вы сможете жить дальше. Мне жаль, что я заставила вас испытать боль потери... Почувствуй я подобное, ливень моих слез мог бы длиться тысячи лет, и мне самой больно от того, что я причиняю боль вам. Простите меня...
— Мы не виним вас, — сказала Четырнадцатая. Она служила Алмазу не так долго, и не была так печальна как остальные.
— Мы должны быть сильными. Ради вашей воли, — отдала честь Первая, сложив руки в форму ромба.
— Мои маленькие бедные лазуриты, я заставила вас испытать такое и взвалила на вас огромную ношу, — печально улыбнулась Синяя. — Но пожалуйста, будьте счастливы. Каждый разумный, будь он самоцвет или человек, заслуживает счастья. Меня с вами не будет, поэтому, в ходе своей миссии или после неё, постарайтесь найти свой путь, путь к свету и гармонии. Такова моя последняя воля. И после неё и миссии, вы будете следовать уже собственной воле. Главное сделайте первый шаг.
— Мы точно его сделаем, будьте уверены! — грозно выпалила Пятнадцатая, явно уверенная в том что сможет всё сделать.
— Я уверена. Спасибо вам за ваш огромный труд. Я вижу в ваших глазах потенциал для изменений, и я уверена, что вы станете лучше.
— У вас имеются дополнительные указания? — спросила Вторая, стараясь чтобы её голос звучал уверенно.
— Нет. Жемчуг подготовит корабль, человек займется инструкциями на чрезвычайный случай. Защищайте их, пожалуйста.
— Защитим, — серьезно сказала Восемнадцатая.
— Спасибо. Спустя несколько недель мы больше не увидимся, так что... мне всё равно что подумают на это сестры, так что идите сюда! — дальше происходящее было дерганным, но судя по всему Синий Алмаз брала и обнимала лазуритов, бесконечно благодаря их за защиту самого дорогого в её жизни. Безо всяких сил, она смогла их немного ободрить, так что плач больше не слышался.
Изображения исчезли. Вернулся шум водопадов.
— Так это... правда... — Агат без сил рухнула на колени.
— Да. Это было тринадцать лет назад. Мы смогли это пережить и найти своё счастье, цель в жизни.
— Мне кажется я никогда не найду свою... — уныло пробормотала Агат.
— Главное сделайте шаг, — тихонько сказал Орион, до того завороженный увиденным. Он никогда не осмеливался просить чтобы ему такое показали, потому что для ляписов это была больная тема, и даже более молодым было неудобно это делать. Лишь Жемчуг иногда показывала ему маму с помощью голограмм, но недолго.
— Выходит и бороться бессмысленно, раз её не вернуть. Мы должны сообщить остальным, — подошла Сапфир к Агат.
— Верно, верно... А к звездам всё! Мы слуги Синего Алмаза! Мы не какие-то дефектные куски породы! — встала Агат, сжав кулаки. — Алмаз хотела чтоб мы нашли путь? Мы его найдём! Собирайте всех на Небесной Арене, будем думать над дальнейшими действиями! — Орион чувствовал, что она не так уверена как пытается казаться. Но это был её способ бороться с болью, и она очень не хотела искать путь одна.
Не все воодушевились, но это было лучше чем ничего, так что они разошлись. Однако часть самоцветов подошла к человеку.
— Вы Орион? — спросила самоцвет синего цвета, с пышными волосами. — Быть может вы можете быть новым Алмазом? И повести нас?
— Точно нет! Я совсем не разбираюсь в сложных экономических штуках, извините. И я не хочу вести за собой толпы и давать им указания. И у меня есть дела, свои, так что простите, — сказал он и взял за руку Двенадцатую. — Извини, Двеца. Мы должны были погулять и провести время вдвоем, а в итоге... И спасибо тебе, я знаю, что это было нелегко.
— Да. Это горькие воспоминания. Но я тоже захотела облегчить их боль. Кроме того, я в порядке. У меня есть ты, — потрепала она его по голове в капюшоне. — Тебе не за что извиняться, всё это вообще не из-за тебя, а ты просто хотел помочь. Но день ещё впереди. Прогуляемся? Кажется они уходят.
— Да! Пойдём осмотримся, — и они пошли к лестнице.
— Я полечу с ними, пока! — помахала им на прощание пролетающая Ляпис.
— Удачи! — помахал ей Орион и скрылся на нижнем этаже.
Внизу они увидели зеленого самоцвета, в черном костюме, на котором был розовый ромб, символ служения Розовому Алмазу. А ещё у этого самоцвета был один глаз со странной полосой и пышные белые волосы по бокам, верх головы же был лысым.
— Так, они ничего не разнесли? Моя помощь не требуется? Я, кстати, Нефрит, — поклонилась им она.
— Нет, всё обошлось, — уверила её Двенадцатая. — А вы тут... ремонтник?
— Почти. Я архитектор. Должна же я следить, чтобы мои творения не сломали, особенно в такие напряженные времена. Ну серьезно, не хватало нам чтобы Шпиль Моря сломали, виновников бы ждал суд, надеюсь уж что не алмазный, — шла она к лестнице. — Вам что-нибудь нужно?
— Нет, госпожа Нефрит, эм... — мальчику было неловко смотреть в её глаз.
— Хорошо. Я пойду и на всякий случай установлю модуль восстановления и свяжусь с лунной базой для аутентификации. Я сняла барьеры, так что вы можете спокойно перемещаться.
— Хорошо, — человек дождался пока она ушла. — Время гулять, Ляпа! — позвал он её, как в старые времена, и потянул за собой, прямо к сводчатым украшенным коридорам. Да, Двенадцатой определенно нравился её путь.
***</p>
Они долго гуляли по Шпилю, рассматривая красоты, летая, приделывая статуям ледяные усы, которые вскоре таяли. Ляпис и Орион пусть не были Сапфирами, но замораживать могли, даже Орион этому постепенно учился.
Вскоре им тут надоело и они телепортировались в другую часть планеты, где было тепло, так что человек снял свой костюм и остался лишь в футболке и штанах. Рядом был теплый океан, и они решили его исследовать, создав вокруг себя воздушный пузырь. Среди водорослей, кораллов и множества рыб было интересно. Некоторых рыб они даже просканировали и сохранили их данные, чтобы потом добавить их в синтезатор пищи. Ну не ловить же их ради еды?
Нагулявшись по морскому дну, Ляпис создала тоннель до поверхности и они вылетели через него, до самых облаков. Здесь не было ни души, лишь вдалеке у берега кричали чайки и в воде плескалась рыба.
— О, давай спрячемся в облаке! — предложил он и они залетели туда. Здесь всё было словно в тумане, и они были скрыты от всего мира. — А раньше казалось, что облака куда мягче... — собирал он влагу вокруг пальцев.
— Хихи, иди ко мне, — притянула его Двенадцатая и перевернувшись посадила его себе на живот, так что он даже решил пока сложить крылья. — Так хорошо быть с тобой. И знать, что над нами не нависают угрозы. И что остальные из команды не против, что мы вместе, а наоборот поддерживают. Словно сбывшийся сон.
— Да. И если я только могу тебя чем-то порадовать, Двеца, всегда проси, мне ведь не сложно! Мне хочется делать тебе приятно, — просто и искренне сказал тот.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Делай. Мне хочется чтобы ты делал всё, что тебе захочется. Прямо здесь и сейчас. Делай от души, не просто чтобы порадовать меня, но и для себя. Давай, — развела она руки, приглашая его к действию.
— Эмм, хорошо, — Орион был смущен. Его сердце стучало чаще. А перед ним была Ляпис, что выглядела немного мистично среди тумана и редких лучей солнечного света, а её улыбка согревала его любовью и без всякого чтения эмоций.
Он положил руки ей на плечи, для устойчивости, и не спеша наклонился. Её лицо было так близко, глаза словно две планеты-океана смотрели прямо на него, сияя в бликах солнца. Лицо столь непохожее на его, но тем не менее родное. Он переместил свои руки и стал трогать щеки, нос, шею. Ещё никогда он делал этого так внимательно, может лишь в далеком забытом детстве. Её световая оболочка была гладкой, но даже на ней иногда встречались несовершенства и шероховатости. И он любил их, был рад что может их ощутить, он любил Двенадцатую какой бы она не была, лишь бы внутри оставалась собой.
Орион легко коснулся её губ своими, но отстранился и в этот раз поцеловал подбородок, потом шею. Ему это нравилось. Нравилось чувствовать её тело, слышать неровное дыхание, хотелось больше этого. Так что от губ он перешёл к большему, и прижимался своим лицом к её, а потом и к шее, плечам. Он чувствовал себя самым счастливым существом на свете, так ему было хорошо. Обнимать Ляпис, прижимаясь к ней и дрейфуя среди облаков.
Человек прикоснулся пальцами к её губам и открыл ей рот. Здесь были зубы, немного похожие на его собственные, лишь состоящие из света, как и оболочка. Должно быть ляписы изменили их форму ещё давно, когда стали есть пищу вместе с ним. Был язык и пространство вокруг, отдаленно похожее на его, более бледное с оттенками фиолетового. Но не менее привлекательное для него. Ориону казалось, что сейчас он любит каждую частичку Двецы. Вероятно так и есть всегда, каждое мгновение его жизни, просто сейчас, со стуком сердца в ушах, он ощущает это особенно четко.
Ляпис было интересно происходящее, и не менее волнительно и приятно. Слегка устав держать рот открытым, она улыбнулась и показала Ориону язык. Который тот тут же поцеловал, от чего Лазурит слегка дернулась, так что человек покрепче взял её за запястья, чтобы не упасть если что. И всё это, не прекращая поцелуя, сопротивляться которому у Двенадцатой не было ни желания, ни воли. Она хотела ещё, и переместила руки Ориона так, чтобы он держался за крылья, а сама обняла его, зарываясь пальцами в его черные волосы. Она чувствовала его тепло, его вкус, запах, прикосновения, слышала звуки их поцелуя. Орион, в этот момент, заполнил всё её существо, все её мысли. Это было блаженство.
Они долго продолжали заниматься выражением чувств друг к другу. Но в конце концов у человека устал рот. Хоть желание продолжать и было, но всем нужен отдых. Так что он просто обнимал её, пока не начало темнеть и не задул прохладный вечерний ветер. И Двенадцатая, не спеша, полетела к телепорту, вместе с уснувшим Орионом на руках.