Саратов - Самара (1/2)

Шаст приходит к себе в номер, ложится в кровать и закрывает глаза. Им нужно вставать довольно рано, до Самары ехать часов пять, поэтому, чтобы нормально добраться и успеть все подготовить, они решили выехать пораньше. Шаст чувствует себя уставшим, но ему совершенно не спится после всех сегодняшних событий в том числе и на концерте, который был достаточно энергичным, да еще и в Куклах девушки сделали все, чтобы они не просто были рядом, но и оказались в объятиях друг друга. Шасту от таких ситуаций, пусть они и происходят в рамках концерта, все равно тяжело морально. Он хочет обнимать Арса не только на концертах и не только в рамках импровизации.

Ведь когда Шаст шел к нему за рюкзаком, он не думал не то что о сексе, но даже о каком бы то ни было разговоре о них двоих. Он просто шел взять рюкзак и вернуться к себе. И реально охренел, когда понял, что буквально вытащил Арса из душа. Он догадался, что под халатом Арс абсолютно голый, и просто не мог ни о чем больше думать. Он очень соскучился, и ему безумно хотелось снова почувствовать это охуенное тело в своих объятиях, прикасаться к нему, целовать и получать удовольствие от одной этой близости.

Когда до Шаста дошло, чем Арс занимался в душе, его накрыло просто дикое желание. И Арс его не остановил и явно не хотел, чтобы он уходил. Так что сопротивляться этому желанию у Шаста не было ни сил, ни возможностей. Все, что последовало дальше – это абсолютное отключение от действительности, и все, что в ней происходит, стало неважным в данный момент. Шаст знал, что это всего лишь здесь и сейчас, но и это тоже неважно. Это «здесь и сейчас» нужно им обоим.

Шаст специально дождался, пока Арсений уснет, и только потом ушел. Во-первых, он прекрасно понимает, что они оба не знали бы, что сказать, когда он собрался бы уходить к себе, а во-вторых, он понимает, Арсу нужен отдых и нормальный сон. Видя его голым и чувствуя его тело в своих руках, Шаст не мог не заметить, что он довольно сильно похудел. И сейчас он тоже устал и морально, и физически. Поэтому он просто дал Арсу нормально уснуть и только потом ушел.

И вот сейчас, когда Арс спит в своем номере спокойным и глубоким сном, Шаст, лежа в своем, не может уснуть. Не сказать, что ему тошно, но все равно как-то не по себе. Он не хотел уходить от Арса. От Арса, который сейчас целиком и полностью принадлежал только ему. И ушел он не от него. Он ушел от Арса и его Игоря, потому что не хотел снова почувствовать себя третьим, хоть и не лишним, когда Арс ответит на очередной звонок и будет решать их вопросы и проблемы. А это может случиться в любой момент, ночью в том числе.

И понимание этого не дает Шасту покоя. Он осознает, что несмотря на свои чувства к Арсу, несмотря на то, что он безумно скучает по нему, несмотря на этот вечер, который лишний раз доказал, что они друг другу нужны, он не может переступить через себя и быть с ним, пока его хоть что-то связывает с этим его Игорем. Он ведь понимает, что это дела, но все равно не может этого принять. Почему? Наверное, потому что все-таки не может быть до конца уверен даже сейчас, даже после всего сказанного Арсом, что только он важен и нужен ему.

Шаста это тяготит. Его тяготит то, что он не может верить Арсу, как раньше. И ему не хочется, чтобы так было. Но и с собой он ничего поделать не может. Поэтому понимает, что находится в тупике, выхода из которого сейчас точно нет, а значит, все будет как и раньше. Он не сможет изменить их отношения, хоть и очень хочет. И ему остается продолжать ждать Арса, с которым он сможет чувствовать себя свободно, и которому он сможет верить и доверять. Шаст, расстроенный этим пониманием, засыпает только под утро, и спать ему остается от силы пару часов.

Арс просыпается за пару часов до того времени, когда им всем нужно будет вставать. Он вообще не привык долго спать и встает рано, а сейчас еще и сработал его внутренний будильник. Ведь засыпал он с Шастом, а значит, того нужно разбудить и отправить в свой номер, пока все спят. Возможно, Шаст и поставил будильник, но Арс не слышал его сигнала, а уходить нужно как раз примерно в это время, потому что чуть позже уже может проснуться Стас и начать суетиться со сборами, или Оксана, которая иногда выходит подышать воздухом с утра и немного просто походить, потому что им предстоит длительная поездка сидя.

Арс очень быстро понимает, что Шаста рядом с ним нет. Ему даже не нужно открывать глаза, чтобы это понять. И он точно уже знает, что Шаст не лежит на другом конце кровати, и что его вообще нет в номере. До него это доходит буквально через пару секунд после пробуждения, когда он не ощущает ни рук Антона на своем теле, ни его дыхания где-нибудь в районе своей шеи, ни его тепла.

Арса словно окатывает ледяной водой. У него внутри что-то ухает и проваливается вниз живота, от чего становится на самом деле холодно. Его передергивает, и он накрывается одеялом с головой. Гребаная память возвращает его в первое апреля прошлого года, и Арс всеми силами старается не поддаваться накатывающему чувству безысходности и ощущению конца их с Шастом отношений и собственной жизни.

Он убеждает сам себя, что Шаст ведь и не мог остаться, чтобы не спалиться. И он говорил, что не останется. Он просто сделал то, о чем, в общем-то, предупреждал. Но от этих убеждений Арсу совершенно не легче. Он ведь и понимает, что сколько угодно можно пытаться убеждать себя в том, что все нормально, отгораживаясь от действительности, но ему все равно придется оказаться в ней. И в этой действительности есть один момент, который говорит о том, что нихрена в ней не нормально! Да, Шаст не собирался оставаться, но он снова ушел молча.

И он наверняка догадывался, уходя, что будет чувствовать Арс, когда проснется один. Если бы ему было небезразлично, если бы он считал, что между ними пусть и не все нормально, но у них все-таки есть шанс, он бы разбудил его и предупредил, что уходит. Но нет, он снова ушел среди ночи и молча. Арсу сейчас даже страшно брать в руки телефон. Он представляет, что будет чувствовать, если увидит там сообщение от Шаста. Но он совершенно не представляет, как сможет сейчас остаться собой и продолжать работать как ни в чем не бывало.

- Блядь, ну почему так?! - в его голосе даже ему самому слышится отчаяние. – Матвиенко, твой выход. Позвони и скажи, какой я мудак, и получил то, что заслужил. Блядь, Шаст, ну зачем?! – он с силой ударяет кулаком по подушке, на которой еще несколько часов назад лежала голова Антона.

Под руку ему попадает что-то, похожее на листок бумаги. Собственно, это он и есть. Арс берет его, высовывает голову из-под одеяла и открывает глаза. Та сторона, которую он видит, совершенно пустая. Он переворачивает листок обратной стороной и читает текст, написанный на нем корявым почерком явно в темноте: «Я ушел не от тебя, Арс. Ты же понимаешь это? Надеюсь, что понимаешь. И просто не хотел будить».

У Арса в очередной раз что-то ухает внутри и проваливается вниз живота. Но сейчас ему не становится холодно или жарко, он вообще затруднился бы описать свои ощущения, если бы его попросили это сделать. Но если попытаться, то он, наверное, физически ощущает, как то чувство безысходности, которое он испытывал последние несколько минут, поняв, что Шаст снова ушел, не сказав ни слова, сменяется на чувство неимоверного облегчения, и оно сейчас словно заполняет его тело, поднимаясь теперь уже от низа живота к груди и дальше и заставляя сердце биться просто в каком-то бешеном ритме.

Арс делает глубокий продолжительный выдох, чтобы хоть немного успокоиться, сжимает бумажку в кулаке и зарывается головой под подушку. Он улыбается и матерится в голос. Все-таки ему нужно дать хоть какой-то выход тем эмоциям, что он испытал за все это время. Он в очередной раз понимает, что Шаст – это действительно лучшее, что случилось в его жизни, и он сейчас не просто ждет его, он продолжает, несмотря ни на что, думать о его чувствах, и это не может не вызывать счастливую улыбку. Арс сейчас чувствует себя счастливым.

А материт он себя и Игоря. Хотя, стоило бы только себя, потому что это он всегда впускает его в свою жизнь, но у него не получается злиться только на себя. Арс злится и на Игоря. Глупо, но он не может не крыть его отборным матом за то, что при всем разнообразии его деловой и половой жизни, ему, блядь, не на кого положиться, кроме как на Арса. Они давно расстались, и тот секс, когда Арс приехал к нему в Италию, и о котором он не хочет даже вспоминать, ничего не значил ни для кого из них. Его нельзя считать хоть какой-то попыткой восстановления отношений, да и Игорю эти отношения нахрен не нужны, но при этом он продолжает доверять Арсу так, как делал это раньше, когда они были вместе и занимались одним делом. И за это доверие Арс сейчас кроет его на чем свет стоит и тут же просит не сдохнуть и уже начать возвращаться к жизни.

Пары минут Арсу хватает, чтобы выпустить пар, потом он замолкает и просто лежит какое-то время даже не шевелясь. Потом высовывает голову из-под подушки, перечитывает записку Шаста, подавляет желание прямо сейчас пойти к нему, потому что безумно хочется сейчас увидеть его, поцеловать и сказать «спасибо» за само его существование рядом с Арсом, и решает пойти побегать. Ему просто уже не лежится в постели и хочется каких-то действий.

Он вскакивает с кровати и резко останавливается, понимая, что на ближайшие пару-тройку дней бег, да и любая активность отменяются. Но он сам выбрал этот путь, когда уверял Шаста, что им не нужны никакие ограничения, и все будет нормально. Он ведь предполагал, что будет испытывать некоторый дискомфорт наутро. И сейчас он его действительно испытывает. Помимо отечности, которая ощущается при каждом движении, Арс чувствует и боль в районе ануса. Не сильную и не резкую, что уже хорошо, но тянущую и достаточно ощутимую.

В этом нет ничего страшного, если вовремя принять меры, но и хорошего тоже ничего нет. Сейчас он просто расплачивается за полученное накануне удовольствие. Но разве он не был к этому готов? Был. И единственное, что нужно сделать прежде, чем они уедут в Самару, это сходить в аптеку и купить необходимые препараты. Из всех нужных у него есть только «Мирамистин», который он всегда возит с собой, потому что им можно обрабатывать горло, нос, любые царапины, и который они с Шастом вчера оба использовали после секса, но он является всего лишь антисептиком, и «Релиф», который он тоже всегда возит с собой и частенько намазывает на ночь под глаза от отеков, и который он использовал ночью и по прямому назначению, но все-таки этого оказалось недостаточно.

Арс идет в ванную, моется, снова обрабатывает задницу «Мирамистином» и «Релифом», аккуратно, без резких движений одевается и идет в аптеку. При ходьбе он испытывает болезненные ощущения, но они абсолютно терпимы. Но вот просидеть пять часов в автобусе и потом еще активничать на концерте без обезболивающих будет проблематично. Поэтому Арс покупает все необходимое для лечения - мази, венолитики, свечи, и берет еще на всякий случай обезболивающие уколы, таблетки и свечи с анестетиком.

Когда он возвращается обратно, все еще спят. Ну, по крайней мере, в коридоре никого из их компании он не встречает, и это его абсолютно устраивает. Он не подумал о том, чтобы взять с собой рюкзак, потому что откровенно тупанул, решив, что карманов ему хватит, чтобы разложить по ним лекарства, но их оказалось больше, чем он думал, и сейчас он идет с пакетом в руках. Если бы ему кто-нибудь встретился, он бы, конечно, сказал, что ходил фоткаться, но пришлось бы что-то срочно придумывать по поводу того, что у него лежит в пакете. А Шаст мог бы вообще найти правильный ответ на этот вопрос, если бы обратил внимание на движения Арса.

Меньше всего Арс хочет, чтобы Антон начал запариваться по этому поводу. Ведь он и без того сомневается, что Арсу с ним хорошо в постели. И хрен его убедишь, что это его вообще не должно заботить, потому что Арсу с ним просто охуенно. А вот это все – проблема не неправильной техники и недостаточного умения, а отсутствия секса на протяжении длительного времени, его дикого желания и удовлетворения потребности в нем и в получении максимального удовольствия.