Просто сейчас так будет лучше (2/2)

- Потому что там нет сахарной пудры, - поясняет тот. – Я же просто сделал это, чтобы дать тебе понюхать.

- А ты посыпь сахарной пудрой.

- Ее нет.

- Ну, тогда посыпь сахаром, - Шаст продолжает настаивать, потому что ему вдруг резко захотелось попробовать, что собой представляет сочетание этих вкусов.

И он понимает, что это вот прям то, от чего его при виде и упоминании не начинает мутить.

- Может, не стоит начинать что-то есть именно с этого? Шаст, лимон раздражает слизистую… - пытается отговорить его Арс, боясь за его состояние.

- Я только маленький кусочек, - не сдается Шаст. - Арс, ну сделай. Я прям хочу, меня даже на блевоту не тянет, когда думаю об этой фигне.

- Ладно, - Арс улыбается. – Но только маленький кусочек.

- Угу.

Арс идет на кухню, отрезает действительно очень маленький кусочек лимона, посыпает его сахаром и кофе и возвращается к Шасту. Тот открывает рот, и Арс подносит этот кусочек лимона к его губам. Антон осторожно касается его кончиком языка, пробует на вкус, слегка морщится, потом облизывает краешек, чмокает несколько раз, а потом откусывает от этого кусочка совсем маленький кусочек. Разжевывает его, проглатывает, тянется за оставшимся кусочком и забирает его из пальцев Арса, касаясь их губами и языком.

Шаст не смотрит на Арса, потому что сосредоточен на своих вкусовых ощущениях. Подобное сочетание ингредиентов для него ново и оно на самом деле необычно, но приятно. Правда, скорее всего, в малых количествах. Но ему даже как-то хорошо. Эта фигня вполне себе зашла его организму, и он не хочет от нее избавиться.

Арс же, пока Шаст органолептическим методом оценивает свойства лимона с сахаром и кофе, смотрит на него и с удивлением понимает, что вот то, что происходит в последние несколько минут их общения, является таким привычным и таким родным, и Шаст сейчас такой открытый и совершенно отключившийся от всех проблем, и вот это то, что, черт возьми, должно быть между ними всегда! Вот это их отношения! Вот это на самом деле важно и нужно! И Арс хочет видеть Шаста именно таким – открытым и доверчивым!

Очередной звонок телефона прерывает его мысли. И это очередной звонок, на который он не может не ответить. Арс уходит на кухню и там разговаривает с человеком, который является координатором проектов в Австрии. Там возникли сложности с документами. Их не принимают из-за не совсем корректного перевода. Нужно переделать и доставить оригиналы в течение четырех дней. Арс обещает со всем разобраться и отключается от разговора.

Когда он возвращается в комнату, Шаст уже не выглядит беззаботным и открытым. И Арс все прекрасно понимает. Он снова задел его чувства. И как бы Арс ни уверял, что он его любит, что он для него единственный, и что свою жизнь он без него не представляет, Шаст не сможет быть с ним, пока он не разберется со своим прошлым и не поставит в нем точку. И за это Арс не может ни осуждать его, ни обвинять в недоверии. Он сам изначально накосячил, и Игорь задел Шаста очень сильно, в чем, безусловно, вина самого Арса. И его желание ничего не знать о нем абсолютно понятно, как и желание, чтобы Арс никогда больше не напоминал о его существовании. В настоящее время это невозможно, поэтому уже хорошо, что Шаст даже сейчас не указывает ему на дверь а просто молча лежит и что-то печатает в телефоне.

- Тебе, наверное, пора, - он выключает телефон и кладет его под подушку.

- Ты разрешил остаться до вечера, - говорит Арс, надеясь, что Шаст все-таки не станет возражать.

- Зачем? - тот поднимает на него взгляд, в котором без труда читается некоторое раздражение и усталость. – Тебе нужно решать свои… Ваши проблемы. А со мной все уже в порядке. Спасибо.

И снова Арс все понимает. И ему пиздец как больно. Но он понимает и Шаста, которому тоже наверняка больно от всего того, что Арс сейчас творит. И да, черт возьми, он абсолютно прав! Для чего Арс хочет остаться? Чтобы при нем разруливать дела Игоря? Ведь именно это делает Арс. Он не отключил телефон и не решил посвятить эти несколько оставшихся часов исключительно Шасту.

- Шаст, тебе нужно хоть что-то съесть. А лучше выпить какого-нибудь бульона. Давай я сделаю, а потом уйду? – Арс все-таки предпринимает попытку остаться, потому что, несмотря на то, что он все понимает, ему просто невыносимо.

- Я закажу доставку, - Шаст остается непреклонен в своем решении избавиться от него, и Арсу от этого еще больнее. – Обещаю. Я ж не идиот и не хочу себе проблем.

- Я бы поспорил.

- Давай не будем? – Шаст встает с кровати и направляется в туалет. – Арс, езжай домой. И я тебя снова не выгоняю, не думай. Просто сейчас так будет лучше, ты же понимаешь. Я знаю, что ты с головой погружен в ваши с ним дела, и мне этого достаточно. Я не хочу это видеть и не хочу ничего знать об этом. Это ваши дела, Арс, и это ваши проблемы и отношения. Единственное, что я прошу – реши их. Как? На твое усмотрение. А я просто подожду.

Арс хочет сказать, что это не их с Игорем дела, это дела Игоря, к которым он оказался причастен по собственной тупости и неумению договариваться со своей совестью, и с ним у Арса уже давно нет никаких отношений. Но он молчит, потому что прекрасно понимает, что это даже для него звучит как дурацкое оправдание. Шасту вот такие оправдания точно не нужны. Поэтому он молча кивает и принимается складывать вещи в сумку.

Когда Шаст возвращается, уже умывшийся и выглядящий наконец-то на самом деле ожившим, он молчит, и недолгие сборы Арса проходят в полном молчании. Он тоже сейчас не знает, что сказать Антону, потому что тот сам уже все сказал ему и поставил точку в их разговоре. Арс направляется к двери, и Шаст идет за ним. Они даже толком не прощаются, потому что оба не понимают, каким сейчас должно быть их прощание. Шаст просто открывает дверь и ждет, пока Арс выйдет.

Арсу безумно тошно. Ведь если это не расставание, то что? Он хочет задать этот вопрос Антону, но не решается. Потому что боится услышать в ответ либо молчание, либо «не знаю». И то, и другое будет означать утвердительный ответ. Не какие-то сомнения или на самом деле непонимание. Это уже точно будет говорить о том, что Шаст тоже думает о расставании. Арс этого знать не хочет. Потому что так легче. Потому что если это и так, то Шаст еще может передумать. По крайней мере, с такими мыслями легче жить и что-то делать дальше, чем понимать, что они уже практически поставили окончательную точку в своих отношениях. Но все-таки Арс не может уйти совсем молча. И он задает Шасту еще один вопрос, который его волнует, и ответ на который для него очень много значит.

- Мне отдать тебе ключи от квартиры? - спрашивает, уже выйдя за порог и доставая связку ключей из кармана.

- Нет, - отвечает Шаст немного озадаченно, и Арс понимает, что он об этом даже не думал. Это на самом деле вызывает хоть какое-то облегчение. – Только если ты сам хочешь.

- Не хочу, - у Арса не получается сдержать нервный вздох.

- Значит, они останутся у тебя, - говорит Шаст, прикрывая дверь почти до конца. – Все, Арс, до встречи в Воронеже двадцать пятого. Я туда поеду с Ирой. И я буду у родителей, так что увидимся уже на месте.

- Понятно, - Арс вздыхает. – А звонить тебе можно?

- А почему нет? – Шаст снова приоткрывает дверь. – Арс, пойми, я не не хочу тебя видеть и слышать. Я не хочу, чтобы все было вот так… И если ты на самом деле хочешь общения, мы будем общаться.

- А ты хочешь? - это еще один вопрос, ответ на который Арсу очень важен.

- Да, - Шаст встречается с ним взглядом. – Арс, «я подожду» – это не то же самое, что «пошел ты нахуй». Понятно? Исходи из этого, ок?

- Угу, - кивает, вздыхая Арс.

Для него именно сейчас это очень схожие вещи. Причина – Шаст сказал ему уйти. Но на самом деле он прав. И Арс ведь прекрасно понимает, после чего и почему Шаст решил, что он не должен оставаться до вечера. Поэтому Арсу на самом нужно принимать ситуацию такой, какая она есть, а не какой кажется. Тем более, у него все равно нет выбора.

- Вот и прекрасно. Все, до двадцать пятого. Я уже хочу лечь. Приедешь в Питер – сообщи, - Шаст не дожидается его ответа и закрывает дверь.

- Хорошо, - говорит Арс уже закрывшейся двери и начинает тихо спускаться по порожкам.

Ему абсолютно некуда спешить, до поезда еще куча времени, он ведь не планировал уезжать раньше вечера. Но вышло как вышло. Навязывать Шасту сейчас свое общество – не самая лучшая затея. И Арс просто идет гулять по Москве. Он не едет к Сереже, потому что не готов к разговору с ним. Замерзнув, он едет в сторону вокзала и зависает в кафешке, которая находится совсем недалеко, и сидит там до последнего. В поезде он ложится на свою полку, потому что специально взял билет в поезд дальнего следования, чтобы поспать, и мгновенно вырубается.

Шаст, закрыв дверь, возвращается в кровать, пишет Стасу очередное сообщение, что все-таки чувствует себя хреново и сегодня однозначно не сможет прийти, потом заказывает доставку еды и включает приставку. На самом деле, ему совершенно не до игрушек, но ему просто необходимо отвлечь себя от событий этого дня. Ему тошно и херово, и уже даже не физически. Ему тошно и херово от всего, что у них в последнее время происходит с Арсом, и ему херово без Арса. Но и с ним сейчас он находиться тоже не может. Это он прекрасно понимает. Если бы мог, он бы ни за что не сказал ему уйти. И так на самом деле сейчас лучше, чтобы дальше не сделать еще хуже. Но от понимания этого абсолютно не легче.

Шаст лишь усилием воли заставляет себя сосредоточиться на игрушке, потом, когда доставляют еду, впихнуть в себя немного куриного бульона с домашней лапшой, выпить лекарства и снова сесть за плойку. Он ставит себе задачу в игре и играет, пока не выполняет все задуманное. На это уходит несколько часов, поэтому, закончив, Шаст чувствует неимоверную усталость. Он кое-как доедает бульон с лапшой, снова выпивает лекарства, ложится в кровать и тут же засыпает.

Утром его будит звонок Арса, они разговаривают, и это на самом деле разговор ни о чем. «Как доехал», «все нормально», «как ты», «в порядке» и прочие дежурные фразы, после которых обоим становится снова не по себе. В итоге они прощаются до встречи в Воронеже, которая будет через день. До этого времени они больше не звонят друг другу и никак не общаются, занимаясь делами и стараясь не думать о том, что их ждет в Воронеже и вообще, что и как у них будет дальше.