В Брянске (2/2)

- Спасибо, - искренне говорит Арс. – Сереж, на самом деле я зашел к нему только спросить, как он.

- Мог бы и по телефону поинтересоваться. Хотя, о чем это я, - усмехается Матвиенко. – По телефону ж не пососешься и в трусы к нему не залезешь.

- Серег, ну хватит уже, - Арс раздраженно морщится. – Ты долго еще будешь продолжать стебать меня?

- А ты не делай ничего такого, что бы давало поводы для стеба, - снова усмехается Сережа. – А то тебя начнут стебать другие. И хорошо, если только стебать. Но, думаю, все будет гораздо хуже. Я, вообще-то, ваши жопы прикрывать не нанимался и Стасовы нервы сохранять тоже. Арс, - говорит уже серьезно, - я понимаю, тебя колбасит от ваших ссор, от переживаний за него, тебе нужно его видеть и все такое, но, блядь, поверь, тебя будет еще сильнее колбасить, когда кто-то или все узнают про вас. Подумай хотя бы о Шасте. Как он все это будет переживать? Поз, Стас, Окс – они его друзья, помимо всего прочего. И они знают его как железного гетеро. Как ему с ними объясняться и дальше общаться? А объясняться придется. Даже если случится чудо, и они спокойно примут его внезапную смену ориентации, чего на самом деле не случится, будь уверен, но если вдруг, сам-то подумай, как он себя будет чувствовать с ними. Ты же понимаешь, что все равно даже при их более или менее спокойной реакции, это станет камнем преткновения. И ладно бы еще с кем-то на стороне, а то с тобой. Тебе за это тоже спасибо не скажут. Это будет стресс для всех. И для вас в том числе. Вы и так чуть не разосрались, а на фоне такого стресса и давления, а оно будет, просто чисто психологическое, вы точно разосретесь.

- Ну ты-то ведь именно этого и хочешь, - невесело усмехается Арс.

- Дурак ты, - Сережа закатывает глаза к потолку. – И вот такого долбоеба выбрал Шаст. Ты ведь и ему говоришь какую-нибудь подобную совершенно незаслуженную хуйню. Если бы я этого хотел, нахера бы мне было прикрывать ваши жопы?

- Ты сам говорил, что мы разосремся, и желал этого.

- Вот именно, что говорил и желал. Сейчас не говорю и не желаю. Потому что лучше вам от этого не будет, а соответственно, и никому. Не знаю, что уж ты с ним делаешь, но Шаст сейчас весь сияет как новый дорогой унитаз. И ты просто энерджайзер и фонтан идиотизма. Надеюсь, хоть сейчас ты понимаешь, что твой пидор не стоит всего этого, и ты не сломаешь Шасту жизнь из-за него. Он вернулся в Россию?

- Нет.

- Ну и хорошо, - Сережа даже как-то облегченно выдыхает. – Нечего ему тут делать.

- Мне похуй, Серег. Даже если он вернется и поселится в соседней квартире, - Арс поворачивается к двери, за которой слышны чьи-то шаги. – Я все понял, Сереж. Спасибо и все такое, но давай уже сменим тему.

- Давай ее вообще закроем. Не проебывайтесь больше, чтобы ее не поднимать. И ты персонально не проебись со своим пидорасом, и если он вернется и поселится в соседней квартире, мой тебе совет – съехай в другой район, а лучше в другой город. Москва – самый подходящий.

- Блядь, Матвиенко, да забудь ты уже о нем! – раздраженно выпаливает Арс. – Сколько можно?

- Главное, чтобы о нем забыл ты, - парирует Сережа. – Мне-то на него точно похуй.

- Так я и забыл, - шипит Арс, видя открывающуюся дверь. – И мне на него похуй.

- Вот и прекрасно. Только не забудь об этом, когда он снова появится на горизонте.

- Пошел нахуй!

- Сам иди! Это ты любишь там бывать, да и за хуем далеко ходить не надо, сам скоро придет! – язвит Сережа шепотом.

- А ты и бесишься, что тебе свой приткнуть некуда! Все ладошки уже стер, да?!

- Да лучше в ладошки, чем в твою задницу!

- Чтобы узнать, нужно попробовать! Но тебе моя задница точно не светит, - парирует Арс тоже язвительно.

- Как и тебе мой хуй! – фыркает Сережа и показывает ему фак.

- Вот и прекрасно!

- Вот и прекрасно!

Их перепалку прерывают Стас с Димой, зашедшие в гримерку и сразу же начавшие извиняться, что снова помешали их уединению и не дали им помериться хуями. Арс с Сережей дружно посылают их нахер и уходят в зал посмотреть на сцену с мест и балкона. Потом Арс будит Шаста, который, естественно, забыл поставить будильник, и не дает ему снова уснуть, перезванивая каждые пять минут и выгоняя его из постели в душ.

Когда Шаст приезжает, выглядит он бодрым и вполне отдохнувшим. Арса его вид успокаивает если и не окончательно, то основательно. Сейчас Шаст похож на себя самого. Когда они остаются вдвоем на пару минут, Арс рассказывает ему о разговоре с Сережей, умалчивая, правда, некоторые детали, которые не относятся к тому, что тот видел Арса выходящим из Шастового номера. Шаст обзывает Сережу Штирлицем, но соглашается, что им нужно быть осторожнее.

Осторожность осторожностью, но на концерте же можно все, это же все в рамках импровизации. Поэтому, когда Стас ставит их двоих в куклы, они отрываются по полной. Тем более, что зрители, управляющие ими, делают все, чтобы они были как можно ближе друг к другу. Правда, это и их безбашенность в итоге приводят к тому, что они сталкиваются друг с другом, и Шаст впечатывается лбом в губы Арса. У того идет кровь, и им приходится закончить концерт, благо, это была последняя импровизация.

Арса отвозят в больницу, где губу ему все-таки зашивают, чтобы быстрее срослась рана, и Сережа не удерживается и ехидничает, что хотя бы в ближайшее время он не сможет ни сосаться, ни сосать, поэтому в номере Шаста ему делать нечего. Арс привычно посылает его нахуй, Сережа не остается в долгу и советует ему самому сходить на Шастов хуй, но за пределами гостиницы, а еще лучше дотерпеть до дома, а то может случиться так, что если им кто-то помешает, то у него и задница станет нерабочей.

Это не ссора, это уже ставшие привычными перепалки, и на сказанное в них они не обращают никакого внимания. И когда все-таки уставшего Шаста отправляют спать, заботясь о его самочувствии, они просто сидят и разговаривают. Сережа отвлекает Арса от мыслей о состоянии Антона и приводит кучу аргументов в пользу того, что все с ним в порядке, а его усталость – не более, чем просто усталость.

В оставшееся время Шаст с Арсом больше не рискуют ходить в номера друг друга и когда наконец-то приезжают домой, то сразу после ванны укладываются в постель и заключают друг друга в объятия, словно они не виделись сто лет. Ну, у них на самом деле такое чувство, что они и не были вместе сто лет. Хочется и обниматься, и прикасаться друг к другу, и целоваться. Правда, последнее невозможно из-за зашитой губы Арса, и это его немного злит.

- Ладно, Арс, успокойся, - Шаст просто осторожно касается его губ своими губами. – Хорошо, что ты уже без брекетов. Представь, что бы было, если бы я бошкой по ним шарахнул.

- Пиздец бы был, - бурчит Арс, проводя по шву языком. – Я бы не только целоваться еще долго не смог, но и жрать нормально.

- Ну жрать-то понятно, а целоваться с ними, по-моему, и так невозможно. Они ж мешают. Разве нет? – спрашивает Шаст немного недоуменно.

Арс молчит. Ему бы не хотелось говорить на тему своих поцелуев ни с брекетами, ни без них, если это не речь о поцелуях с Шастом. Да и Шасту на самом деле тоже вряд ли хочется слушать о них.

- Ты целовался с ними?

- Да, - Арс все еще надеется не развивать эту тему, но и не ответить тоже не может.

Глупо же молчать и игнорировать заданный вопрос. Поэтому он отвечает односложно.

- И как?

- Нормально.

- А секс? Ну, в смысле, оральным с ними можно заниматься?

- Можно. Если осторожно, - Арс ложится на спину и укладывает Шаста на себя. - Почему тебя это интересует?

- Просто… - Шаст неопределенно пожимает плечами. – Интересно…

- Что именно?

Шаст молчит, не зная, что сказать. Он и без этих откровений знает, что у Арса была личная жизнь до него. И почему его это сейчас вдруг задело, он совершенно не понимает.

- Это неудобно, но терпимо. Если тебе интересно, делал ли я кому-то минет с брекетами – делал. Шаст, я живой человек, пойми это. Если бы тогда ты был со мной, я бы делал его только тебе. У меня была жизнь до тебя, и ты это знаешь. И пока у меня стояли брекеты, ее было немного. Но не потому, что они мне как-то мешали. Просто трахаться с тем, кто тебе на самом деле не нужен, – так себе удовольствие. Ты ревнуешь?

- Сейчас уже нет, - Шаст проходится мягкими поцелуями по его скулам, губам, подбородку и спускается дальше. Он понимает, что из-за чувств к нему у Арса не было нормальной жизни. – Я жалею, что раньше не был с тобой. Но не из-за минета с брекетами, - он касается языком выступающей венки на шее. – Я жалею, что мы упустили так много времени. Очень жалею.

- Не надо, - Арс обнимает его за плечи. – Просто теперь будь со мной.

Шаст поднимает голову, осторожно целует его в губы, давая свой молчаливый ответ: ”Я с тобой, и у тебя нет ни единого повода сомневаться в этом”, и почти невесомо ласкает подушечками пальцев его ключицы и плечи. Арс удовлетворенно вздыхает, закрывает глаза и полностью отдается его ласкам.