У Шаста. ч.2 (2/2)

- Не факт, что поможет. Это же не рана.

- Все равно попробуй.

- Давай, чудо, блин, - Арс наклоняется и принимается дуть на локоть Шаста. – Мажь.

Шаст размазывает мазь, потом начинает втирать ее в кожу, шипит, морщится, но продолжает делать до тех пор, пока локоть не становится сухим. Выдыхает с таким облегчением, словно у него реально гора свалилась с плеч.

- Спасибо, - он искренне благодарит Арса.

- Не за что. Вообще не уверен, что это как-то помогло. Может, не делай я ничего, было бы точно так же. Но ты же даже прикоснуться к своему локтю отказывался.

- Пофиг, – Шаст дает ему пластырь. – В итоге же я не только прикоснулся, но и сделал все как надо. – Наклеивай.

- А завтра кто на тебя дуть будет? – Арс аккуратно наклеивает пластырь ему на локоть.

- Ира. Она завтра приедет.

- А вот если она не приедет?

- Приедет. А если нет, у меня есть ты, - улыбается Шаст. – Это же ты виноват в том, что я упал и ударился.

- Офигеть! – искренне возмущается Арс. – Да с какого это я виноват?!

- С такого, что ты на ногах не стоишь!

- Если бы ты на мне не сигал, я бы прекрасно стоял на ногах! – Арс дает Шасту едва ощутимый подзатыльник. – Вот ты…

- Какой? Ну-ка, скажи, Арсентий, что-нибудь ругательно-обзывательное, прям как ты умеешь, – Шаст смеется так искренне и заразительно и выглядит так привлекательно, что Арс не может оторвать от него взгляд.

Ему даже пофиг, что Шаст над ним стебется. Ну не умеет Арс ругаться-обзываться так искусно, как это делает Матвиенко, например.

«Охуенный! Валить и трахать! Вот какой» - думает про себя Арс, но вслух говорит:

- Говнюк. И еще раз назовешь меня Арсентием, будешь всю жизнь Антосей.

Арсентий родился благодаря Гудку, Антося – благодаря Паше. У них в команде Арсентий - это аналог тупички, которая родилась опять же благодаря Паше. И если тупичку Арс еще пропускал мимо ушей, то коверканье своего имени ему категорически не нравилось. Ну и Гудок у Арса вызывал стойкое раздражение. Это знали все, и когда хотели его задеть, в ход шел Арсентий.

Шасту, по большому счету, было наплевать на все кликухи, которые ему давали. Но в исполнении Воли Антося прозвучал очень сахарно и мимишно, что так ребята стали называть Шаста, когда считали, что он ведет себя как ребенок. И это Шасту не очень-то нравилось.

- Ладно, забыли, - быстро капитулирует Шаст. – Но это все равно ты виноват, что мы сейчас воняем каким-то говнищем. Ты плохо тренируешь координацию, - Шаст дает Арсу бинт и взглядом показывает на локоть. – Бинтуй.

- Ты свою вообще никак не тренируешь, - бурчит Арс, усаживаясь поудобнее и начиная бинтовать Шастову руку.

- Мне лень, - беспечно заявляет Шаст. – Это ты озабочен своей фигурой.

- Это плохо? – Арс наконец-то заканчивает бинтовать руку Шаста и закрепляет конец бинта специальной скрепкой.

- Нет. Это я от зависти, - Шаст снова улыбается. – Ты спортивный дрищ.

- А ты неспортивный дрищ, - парирует Арс.

- А я неспортивный дрищ, - легко соглашается Шаст. – Но итог-то один – мы оба дрищи. Зато умещаемся на одном диване.

- На этом диване еще пять таких уместится.

- Не, Арс, - Шаст ложится на диван и вытягивается во весь рост, - я категорически против кого бы то ни было еще. Я уже даже привык спать с тобой.

- Не говори об этом никому, - подначивает его Арс.

- Это будет нашей маленькой тайной, - заговорщически шепчет Шаст. – Мы никому-у-у о ней не расскаж-ж-жем, - шипит, изображая змею.

- Это будет единственной нашей тайной? – Арс слегка наклоняется к Шасту, при этом сохраняя между ними приличное расстояние, и встречается с ним взглядом. – Или все-таки…

Вот это уже откровенная провокация.

Арсений и сам не знает, что сейчас творит и зачем. Он рискует получить от Шаста по роже, но даже это его не останавливает. Может, потому что то, что делает Шаст, тоже выглядит как провокация? Или ему хочется дать хоть какой-то намек на то, что Шаст для него не просто друг, потому что он только головой понимает, что Антон никогда не будет с ним, а его сердце все еще хочет верить, что это возможно изменить?

Арс смотрит на Антона и молчит. Он надеется только на одно – что тот все-таки не врежет ему.

- Я не знаю, - отвечает Шаст, вставая с дивана. – Могут появиться какие-то другие, - говорит вполне серьезно. – Арс, расскажи, что ты скрываешь. И мы будем хранить твою тайну вместе.

- Не расскажу, Шаст, - Арсений усаживается на краю дивана, берет пульт и включает телевизор, просто чтобы что-то сделать. – Это моя тайна.

- Я должен о ней догадаться?

- Нет.

- Арс, почему ты абсолютно все скрываешь?

- Потому что так привык. Я делаю это всю свою сознательную жизнь.

- Ты что, кого-то убил? – скептически интересуется Шаст.

- Нет. Но мне кажется, что я бы мог. При определенных условиях.

- Все бы мы могли. При определенных условиях. Мне знаешь что интересно?

- Что?

- Тебе никогда не хотелось побыть откровенным? Пусть не во всем. Ну хоть в чем-то? Чего ты так боишься? Ты что, шпион?

- Нет.

- Ну а раз нет, так какого хрена ты молчишь? – Шаст немного начинает злиться. – Может, проще высказаться хотя бы один раз? Попробовать, так сказать. Вдруг тебя поймут?

У него полное чувство, что Арс хочет ему что-то сказать, но упорно молчит. Причем, иногда он ведет себя так, что Шасту начинает казаться, что Арс играет с ним в какую-то игру, суть которой сводится к банальному соблазнению ради спортивного интереса. Получится или нет привлечь внимание натурала. Арс не может без внимания к своей персоне. Но потом он начинает язвить, и все это уже выглядит обычными шутками и подъебами, которых у них вагон и маленькая тележка каждый день для каждого из них четверых и всех остальных членов команды.

Шасту не хочется ссориться с Арсом, потому что ему с ним реально легко и даже часто хорошо вместе. Но вот эта его ебучая скрытность и неоднозначность действуют на нервы.

- Шаст, мне не нужно понимание, - Арс берет телефон и вызывает такси. – Давай закончим этот разговор, а я поеду к Сереже?

- Нахрена? – искренне недоумевает Шаст. – Ну хорошо, мы можем закончить этот разговор. Хрен с тобой, продолжай молчать. Но тебе совсем необязательно уезжать! Я тебя не гоню, это точно. И я не обижаюсь на тебя, если что. Если только ты сам на меня обижен?

- Нет. Я знаю, что ты меня не гонишь. Но сейчас ты раздражен, я тоже. Чтобы не поругаться, давай просто разъедемся? А завтра с утра встретимся, и все будет нормально. Шаст, ну ты же понимаешь, что сейчас мы оба можем чисто случайно продолжить тему и наговорить всякой фигни. Я совершенно не хочу с тобой ссориться. И просто молчать не хочу. Давай до завтра, а?

- Хорошо, - соглашается неохотно Шаст.

Ему все это не нравится, но и настаивать он не видит смысла. Арс явно уже все решил.

- До завтра, - Арс одевается, слегка приобнимает Шаста за плечи и идет к выходу. – Пожалуйста, Шаст, не обижайся.

- Все, проехали. До завтра, - Шаст тоже обнимает его в ответ. – Доедешь до Сереги, напиши.

- Хорошо.

Арс уходит, садится в подъехавшее такси, кладет голову на сиденье и закрывает глаза. Он снова чувствует себя жутко уставшим и злым. Злым на себя самого. Поганить свою жизнь – это его призвание. Но не так же тупо! Шасту нужно памятник поставить за его терпение.

Сережа не говорит ни слова, просто, видя Арса, молча впускает его в квартиру и уходит в свою комнату. И Арс ему за это очень благодарен. Он тоже идет в комнату, отправляет Шасту короткое сообщение: «Доехал», и ложится в кровать, надеясь, что завтра они с Шастом будут все-таки нормально общаться.