Часть 15 (1/2)

От бесчисленных ударов уже начинает слабо, но все же кружиться голова, и Хван тупо не может сконцентрироваться на чем-то одном, как бы он ни старался. Все вокруг плывет перед глазами, подобно морским волнам. Парень действительно всеми возможными силами пытается вцепиться во что-то своим взглядом и, смотря в одну точку, не потерять сознание. Слезы тоже мешают, но Хван не в состоянии остановить этот бесчисленный поток соленой жидкости, которая украшает заплаканное лицо юноши.

Очень больно, больно и до невозможности страшно. Он чувствует эту боль не только физически. Душа болит даже сильнее. Хван такой беззащитный сейчас, и от этого так предательски сжимается сердце в груди. Хенджин не в состоянии сам за себя постоять.

Надо что-то делать… Так дело не пойдет.

– Соберись, блин. 

– Хенджин, давай. 

– Я смогу.

Надо продержаться еще немного, и наконец-то эти двери чертового лифта откроются, и на улице же ведь ему помогут? Там люди. Люди…

Помогут ведь?

На самом деле слабо верится, что ему помогут и хоть кто-то из этих мимо проходящих людей будет готов пожертвовать своим драгоценным временем для того, чтобы помочь какому-то неизвестному мальчишке. Ну просто зачем это надо? У всех есть свои проблемы, и никто не хочет заполучить себе еще одну головную боль. Но именно эта надежда, надежда на то, что ему помогут и хотя бы на улице он не останется один на один с этим человеком, дает ему не сдаться до последнего. Надо просто продержаться еще чуть-чуть, и двери лифта откроются.

Он совершенно один с этим «человеком». Нет, тот больной на всю голову. Таких не зовут людьми. Просто ни с того ни с сего подошел и начал орать на парня. Напал на него подобно голодному зверю. Как хищник, выбрал жертву послабее.

Что делать?

Может быть его убьют?

От таких действительно неадекватных людей можно ожидать абсолютно все, и в первую очередь почему-то в голову приходит самый ужасный вариант.

– О не-е-ет. 

– Не думай о плохом. 

– Не думай о таких страшных вещах. 

– Все будет хорошо.  

Страшно…

На лице нет никаких эмоций, и только соленые капельки, стекающие по щекам, показывают его внутреннее состояние. Хенджин просто не может контролировать свои слезы. Это получается само собой, он даже не плачет, но слезы, эти чертовы слезы все равно появляются будто бы из ниоткуда. Словно это и есть единственный способ выплеснуть эмоции.

– Пожалуйста, я… я прошу вас, не трогайте меня, я очень прошу вас, вы сами-то все прекрасно знаете, – умоляет Хенджин, пытаясь каким-то образом вцепиться в незнакомца своими руками и оттолкнуть от себя.

Не получается.

Он сильнее.

– Знаете ведь прекрасно, что я… я вам ничего плохого не сделал, я ведь не виноват ни в чем, и… зачем вообще вы это делаете? – кричит от безысходности Хенджин, смотря прямо в глаза напротив.

Они ведь сейчас совершенно одни в этих чертовых четырех стенах, и парню кажется, что у него получится понять мотивы этого человека, если еще чуть-чуть надавить на него словами. Без причины такое не вытворяют, никакой адекватный человек такого не будет делать. Да даже если человек неадекватный, он все равно ни с того ни с сего не придет и не начнет нести всякую брехню про совершенно незнакомого человека.

Хенджину кажется, что он смог достучаться до него. В глазах виднеется отголосок сожаления. Это все происходит за долю секунды и теряется в глазах мужчины. Как будто и не было этого секундного, но все же смятения. Парень готов поклясться, что он увидел в глазах напротив сострадание. Он приходит в себя и, часто моргая, пытается игнорировать Хвана и все, что парень говорит. Мужчина явно сам не может понять, что он делает.

Странно это все.

Хенджин похож на самую настоящую куклу. Как будто им управляют как марионеткой.

Все напрасно.

Грязная рука приближается к лицу. Мозолистые пальцы соприкасаются с губами Хенджина. В нос ударяет невыносимый запах металла, так пахнут руки, когда много трогаешь монеты или поручни в автобусах. Ужас просто. У парня от этого еще сильнее начинает кружиться голова. Запах такой чудовищно отвратительный.

Эти грязные руки трогают его.

Трогают его лицо.

Трогают его кожу.

Вторая рука царапает нежную кожу вокруг глаз и, хватая за волосы, еще раз со всей дури ударяет об стену.

Голова раскалывается.

Больно.

Самым отвратительным является то, что Хенджин прекрасно слышит, как этот урод издает легкий смешок. Он такой довольный тем, что сделал. У парня, возможно, случилось сотрясение мозга, а он улыбается и весь довольный собой стоит, и наблюдает за мучениями бедного парня. А когда изо рта Хвана вырывается стон боли, который он уже не может сдержать в себе, то мужчина и вовсе светится от счастья.

Хенджина уже трясет от безысходности.

– Мне очень страшно.

– Хватит.

– Остановитесь, прошу.

– Мне плохо. 

– Я умоляю, отпустите меня.

– Пожалуйста… 

– Прошу, просто оставьте меня в покое. Я ведь действительно ничего плохого не сделал вам. У меня даже в планах не было ничего такого. Я клянусь.

– Как у тебя вообще хватает совести разговаривать со мной в таком тоне, сопляк? – мужчина вообще не обратил никакого внимания на ранее сказанные младшим слова и, все еще продолжая нести всю эту чушь, схватил Хенджина за предплечье. Он держит очень крепко. Больно…

С ним явно что-то не в порядке. То, что он вообще прицепился и не хотел отстать от мальчика, выходит за рамки адекватности.

Нормальные люди так не делают.

У него даже повода не было.

– Кто ты, блять, такой, маленький негодяй? – после этих слов мужчина хватает парня за волосы и бьет его об стену лифта несколько раз.

От болевого шока Хенджин уже и не чувствует боль, но все плывет перед глазами, и он чувствует, что тот мужчина ногтями вцепился ему в лицо уже около скул.

– Ты думаешь, что у тебя все получится с помощью твоего красивого лица? – на лице появляется коварная улыбка.

– Нет, нет, нет… – бубнит себе под нос Хван, словно в бреду.