Глава 60. Итог хаоса (18+) (1/2)

Его швыряло о стенки собственного сознания.

Он закрыт в узкой, тесной, невысокой коробке, где нет света, нечем дышать и всегда либо настолько тихо, что тишина убивает, либо настолько громко, что от шума лопаются барабанные перепонки.

В коробке, из которой никогда не было, нет, и не будет выхода.

Это такое место, где он невольно уничтожает своё сознание, и оно постепенного угасает. Умерщвляет то человеческое, что в нём осталось. Ту нежность и заботу к простым людям, которую он испытывал всегда, пока не повстречался с…

Нет, не с ним.

Пока не повстречался с внутренними демонами. Это было до того, как Вэй Усянь снимал с призраков кожу, экспериментировал над ними, смотрел, как сокращаются голые мышцы и сухожилия.

До того, как растерял жалость и сострадание к призракам. Сейчас ему было жалко только людей.

— А сучка Мо должна была умереть. И мне плевать. И я рад, что она сдохла. Не сдохла бы сама — я бы открутил этой суке голову голыми руками.

Он не понимал, что говорит. Не слышал сам себя. Не был уверен, сказал ли он это вслух. Может, это внутренний монолог. Звон в голове и не более.

Стоит? Или сидит? Может, идёт?

Что он делает прямо сейчас?

Где он?

Ничего не чувствовал. В нём не осталось эмоций.

Не знал, услышит ли его кто-нибудь в собственной голове. Услышит ли он сам себя, но… кроме как анализировать себя и свои поступки, у него ничего не оставалось. Ему нужно было разобраться в том, что тут происходит.

Волна жестокости, захлестнувшая его тогда — это предвкушение сенсации. Знал, что сможет изобрести что-то, с чем никогда не имел дела. Нескончаемый материал, в виде жизненной энергии призраков и их любых частей, вселял в него уверенность, что он сможет постичь то, что находится за завесой тайн.

Обветшавшая мечта. Рухнувшая надежда.

Вэй Усянь думал только о достижении результата, наплевав на человечность, сострадание, чувство совести. Думал о прогрессе. О науке. А призраки — это просто расходный материал, который, если и послужит во благо «высшей цели», то никакого успокоения это им не принесёт.

Они были для него иероглифами на пергаменте. Сносками под текстом. Текстом, который он периодически комкал и выбрасывал за ненадобностью.

Когда у него начало получаться, он почувствовал взлёт. Ту самую сенсацию. Прорыв в знаниях, к которому стремился. Хотел постигнуть. Плевать какой ценой.

Тогда ему в очередной раз показали, что он в такой же ловушке, как и все остальные. Он вместе с ними. Такой же маленький иероглиф.

Только в чужих руках.

Рухнувшая... Рухнувшая надежда.

И это было потрясающе. Тот, кто пришёл, чтобы поставить его на место предстал пред ним существом. Бесполым и безликим.

Оно лишено таких излишеств, как совесть, сострадание, иллюзорная мораль.

— Разве это не близко мне?

Вэй Усянь утробно усмехнулся, раскрывая глаза цвета грозового неба. Его руки были в крови, как и в тот раз, когда он очнулся среди кучи разорванных в ничто трупов. Ему до сих пор неизвестно он это сделал или же нет, но сейчас мужчина был уверен.

— Твои зрачки так причудливо дрожат.

Улыбка, что царила на его лице источала только острый холод. Движения были резкими, будто неосознанными. Или такими, которые не успевает пропустить через себя мозг. Нервам не угнаться за импульсами.

— Ты чувствуешь, как стремительно приближается смерть?

Его даже не пытались держать за руку, чтобы остановить. Кажется, новая жертва Вэй Усяня, не вполне могла осознавать происходящее. А может, оцепенела, потому что понимала, что это край?

…за которым ничего не будет. Только не во второй раз.

— А знаешь, что чувствую я? Как твоя жизнь струится через мои пальцы. Она в моих руках, и ей оттуда никуда не деться. Встретимся в преисподней.

Вэй Усянь выдернул руку из чужой груди. Рёбра снова затрещали, выламываясь. Выглядывали наружу неприглядным неказистым изваянием.

Тело рухнуло вниз и то, что ранее называлось Вэй Усянем, равнодушно бросило сердце на горную породу Тунлу. Орган раздавили под ступнёй, едва не прокручиваясь на нём.

Демон третьего ранга завёл мокрую алую руку за плечо, просунул пальцы между волос и разминал шею. Осматривался по сторонам, игриво улыбаясь.

— Как вышло так, что вас тут настолько много?

— Ты зашёл на нашу территорию.

— Вашу? В этой жизни, как и в предыдущей, у вас есть только дерьмо и грязь под ногтями.

— Поплатишься.

Он склонил голову сначала влево, потом вправо, якобы расслаблял мышцы, после чего вытянул вперёд окровавленную руку. Ладонь была относительно чистой. Он всю кровь вытер о свою шею.

— Жду не дождусь. Я весь дрожу от трепета!

— Убить ублюдка!

Вэй Усянь выдавил из себя смешок. Ему не нужен был Тёмный Путь. Ему не нужен был Атем. Его серые глаза сейчас пылали так ярко, что, казалось, хватит одного взгляда, чтобы объект взялся пламенем.

— Убейте. Убейте меня!

Он игриво обернулся через плечо, окидывая взглядом… нет, не соперников. Не врагов. Не тех, кто мешал ему, причинил боль или угрожал тем, кто дорог ему. Они — никто.

И демон убьёт их, потому что может. Потому что им не повезло на него наткнуться именно сейчас. Когда он не слегка не в духе.

— …если сможете, конечно.

Именно сейчас, когда Вэй Усянь даже не знал, что произошло с Лань Ванцзи. Не знал, жив тот или мёртв. Убил его Белое Бедствие, подобно Цзян Чэну, или всё-таки не стал трогать?

Не знал, действительно ли хочет узнать ответ на свой вопрос. Где-то глубоко внутри его мёртвого сердца изо всех сил бушевал ураган страха. Только он был неспособен пробиться в коробку Вэй Усяня, в которой тот был заперт.

Лань Ванцзи был последним, что осталось у него от смертной жизни. И, несмотря на его неоднозначное отношение к нему, когда он сам не понимал, что их связывает, Вэй Усянь никогда не хотел причинить ему вред или убить.

Был готов защищать его, его дом, его семью, его орден. Пришёл бы по первому зову, если бы Лань Ванцзи позвал.

— Меня нельзя убить, потому что я давно мёртв внутри.

Это произошло настолько быстро, что он совершенно не заметил, как враги закончились. Он не помнил, что сделал с ними. Не испытал ни наслаждения, ни облегчения, ни тяжести.

Лишь безразличие ко всему сущему.

Чёрные волосы, раздуваемые порывистыми мёртвыми ветрами Тунлу, придавали его виду только больше зловещей ауры. Духовная энергия этого существа сейчас была настроена ужасно агрессивно. Как никогда. Вэй Усянь не влиял на это.

Тяжёлая поступь, заставляющая почву под ногами содрогаться, казалось, была способна подбрасывать небольшие камни в воздух. Он звенел от вибрации.

Вэй Усянь растирал по ладоням и запястьям чужую кровь. Она стекала вниз по предплечьям, скрываясь за рукавами. Вдыхал её густой, вязкий запах. Погрузил палец в рот, слизывая всё. Все оттенки красного, что смешались на его руках, сейчас были едины.

Не помнил, впервые ли пьёт кровь призраков, но это забавляло его.

— Какие они шумные… — он улыбнулся, поворачивая голову на звук где-то вдалеке.

Где-то, где совсем скоро будет абсолютная тишина. Потому что она приобретёт статус мёртвой.

Развернулся и пошёл на звук голосов. Им ничего не двигало, ничего не управляло. Он шёл, потому что мог идти. Убивал, потому что мог убивать. Потому что никто здесь, в окружении Тунлу, не может составить ему конкуренцию.

А в таком состоянии, в которое он погрузился, Вэй Усяню не нужен был ни меч, ни Тёмный Путь. Голос разума стих, и он, словно дикий зверь, шёл по запаху добычи.

Слышал, как их кровь двигается по венам на невообразимом расстоянии.

— А должна течь по моему лицу.

Это убийство ради убийства. Ради рек крови, которые даже не возбуждали его больное сознание. Потому что оно попросту отсутствовало. Только инстинкты, грубая сила и зуд под кожей, который нельзя было унять, даже если срезать её всю. Целиком.

Третьего не дано.

Либо он, либо его.

Конечно. Он.

— Третьего не было дано.

Вэй Усянь плавными тяжёлыми шагами плыл на встречу с казнью. С карой, которую обрушит на призраков. У них тоже будет выбор, где им нужно будет определиться: они или их; сражаться или сдаться сразу; молить о пощаде или умереть с условной гордостью.

И нигде нет третьего варианта.

— Я так и не смог выбрать. Он показал мне. Я метался между ними. От одного к другому. Едва стоило мне подумать, что что-то получается, как хрупкие надежды крошились на глазах. Я был обязан выбрать между ними, чтобы спасти хотя бы одного из них. Хотя бы половину. Я не выбрал. И потерял обоих. Потому что третьего не было дано. Либо один, либо другой.

А теперь у него не было ни одного из них.

И речь не о том, что они оба погибли или оба живы. И даже не в том, что у Лань Ванцзи не было ни единого шанса против Белого Бедствия, впрочем, как и у любого другого. А в том, что ему нужно было занять сторону, чтобы хотя бы с одним из них у него было всё ровно и понятно. Как итог: Вэй Усянь остался ни с чем.

Это можно интерпретировать так, словно для него умерли они оба. Он не спас никого.

— Сколько вы будете шуметь у меня дома?

— Это не твой дом.

— Пересекая границу Тунлу, вы переступаете порог моего дома. Всякий, кто шагнёт за него отныне будет платить кровью.

— Уже можно выстраиваться в очередь?

— В сухом остатке, в самом конечном итоге, платить придётся всем.

Вэй Усянь никогда не понимал, откуда в этих созданиях, которые превосходили по силе только простых смертных и подобных своему рангу, столько прыти. Любая нечисть, если не брать примитивных существ, смогла бы расправиться с ними.

Те же горные шаньсяо, чьи тела покрыты чёрной шерстью. Даже будучи одноногими созданиями тьмы, они стали бы большей проблемой для людей, чем призраки первого и второго рангов.

Змеи, у которых и вовсе нет ног, тоже составили бы серьёзную конкуренцию мусору Тунлу. Их рост, достигающий в высоту почти чжана, позволит им без проблем проглотить назойливую муху низкого ранга.

Что тогда говорить о существах, у которых в разы больше ног, чем у прямоходящих призраков? О ящерицах, имеющих две пары ног; о пауках, с очевидным превосходством по количеству ног в четыре раза; о сколопендрах с парой сотен лапок?

— И паралитическим ядом.

Призраки — ничтожества.

Вэй Усянь презирал их так сильно, как никогда. Далеко не самые сильные и опасные, но позиционируют себя так, словно им всякое море по колено.

— Ранее я изучал вашу породу весьма глубоко. Мне так много известно о структуре призрачного тела, его возможностях. С вас всех совершенно нечего взять, кроме души. Знаете ли вы, что душа — это источник энергии в чистом виде? Куда плотнее и сильнее любой духовной энергии.

— Лучше уходи.

— А что, кидаться на меня вы не собираетесь?

— Просто уходи.

— И вот я подумал… Что, если я создам способ, отделять тело от души? Ваши телесные оболочки будут просто лежать бесполезным грузом, пока их не разрушить извне. А души будут томиться, страдать и гореть в чёрном пламени.

— О чём ты говоришь?

— О том, что душа без оболочки не будет существовать в этом мире в покое и гармонии. Она будет страдать. А когда сгорит, будет безвозвратно уничтожена, так и не обретя покоя. Это звучит весьма заманчиво. Я никогда такого не видел. Но знаете, что?

— Что?..

— Самое ужасное для, конечно, вас, то, что я не просто размышляю на эту тему. Я действительно знаю, как это сделать.

— . . .

— Вы станете первыми, на ком я попробую. Первые опытные образцы, которые позна́ют Тёмный Путь изнутри. Его возможности. Достаточно близко, чтобы отдать за этот опыт жизнь.

Он так пугал их одним своим видом, что горстка призраков не смела пошевелиться. Переглядывались, перешёптывались, но не более. Вэй Усянь стоял на месте и выглядел весьма задумчивым, и, кажется, счастливым.

— У заклинателей есть способ, чтобы намеренно рассеивать души нечисти. Однако тоже самое провернуть с человеческими душами они не могут. Нет способа. Да и это отвратительно по меркам людей. Как хорошо, что я не человек, да?

Его пустой рассредоточенный взгляд внезапно обрёл фокус. Серые глаза плавно перемещались в сторону, исследуя своих будущих подопытных.

— Душа и тело неделимы…

—Да, это верно. Сегодня. Но я знаю, как сделать так, чтобы уже завтра, они были поделены на лево и право. Я отделю ваши души от тел.

— Вздор. Что за глупость?

— Все вы, некогда бывшие людьми, являетесь бесконечным источником чистой энергии, способной на что угодно. Она будет сильнее Тёмного Пути, будет способна на богоубийство, с её помощью можно будет создать абсолютное оружие, которому ничто не составит конкуренцию. Что вы об этом думаете?

Призраки смотрели на него. Здравый ум побеждал. Бежать. Что они ещё могли думать?

У них было только два варианта: принять бой или сбежать. Разговаривать с ним было бы крайне бесполезно. Как и уговаривать, умолять, уповать на здравый смысл. У них действительно только два варианта.

Третьего не дано.

Они постояли ещё совсем немного и бросились врассыпную. Кто куда. В разных направлениях, да так быстро, словно от этого зависела их жизнь.

— Как иронично…

Вэй Усянь развёл руки в стороны, рассмеялся и медленно пошёл за тем призраком, на которого смотрел. Не задумывался о своём избраннике. В любом случае…

— Тёмный Путь поймает всех вас. Неужели вы думаете, что сможете убежать от чего-то, чему подвластна вся тёмная энергия трёх миров? Это же глупо…

И ему не нужна была флейта, которую он отдал, или меч, которым не пользовался уже год. Ему ничего не нужно, чтобы совершить настолько тяжкое преступление, коих Вэй Усянь ещё никогда не допускал. Даже не думал об этом прежде.

Он знал, что контролировать Тёмный Путь стало легче с самого первого дня, как только переродился призраком. Со временем, в процессе самосовершенствования, повышения уровня и количества духовной энергии, его навыки лишь крепчали.

Это с учётом того, что тёмное искусство не резонирует с духовной энергией.

Сейчас Вэй Усянь мог делать всё с природой, формой и объёмом Тёмного Пути. Без Чэньцин. На последнее, правда, ему понадобится много времени. В зависимости от количества.

Без флейты он не мог управлять мертвецами и использовать сложные, многослойные барьеры. Всё остальное, в принципе, Повелитель Тёмного Пути был способен привести в жизнь. Собственно, именно по этой причине он без проблем отдал Чэньцин Лин Шан.

Оставил себя совершенно без оружия. Раньше у него была флейта и меч. Сейчас Вэй Усянь был разоружён.

…но не беззащитен.

Был так силён, как ещё никогда. Чувствовал, что может всё. И чем дольше он живёт бессмертной жизнью, тем проще ему совладать с тёмной энергией.

Чёрная пыль причудливо кружила вокруг него. Двигалась рывками, будто была нестабильна, как он сам, либо добровольно подражала своему повелителю, чтобы соответствовать ему, быть с ним на одной волне.

Облако сгущалось, пока не стало плотным, непроглядно чёрным. Рьяно бросилось во все стороны, догоняя абсолютно всех и каждого, кто попал в поле поиска Вэй Усяня.

— Я лишь хочу посмотреть, как будут гореть ваши души. Не стоит так бояться.

— Ты обрекаешь нас на невообразимые муки!

— Ничего. Переживёте, — с издёвкой. — Хотя, нет… Получается, что не переживёте.

Он рассмеялся. Его глаза отливали алым блеском. В них совсем не было сострадания или человечности. Только интерес. Ни агрессии, ни жестокости, ничего. Ни единой положительной или отрицательной эмоции.

— Иди убивай людей! Ты же призрак!

— Людей… Да, можно попробовать. Чтобы посмотреть, существует ли разница в разрушении ваших душ. Но как же я узнаю её, если не проверю на вас, верно? Я весь внимание.

Тёмный Путь притянул всех обратно. Крепко и неумолимо держал на месте. Да так, что не пошевелить ни пальцем, ни головой.

— Не делай этого.

— Тш. Тш-ш-ш… Я буду так нежен, как только смогу. Или нет. Ещё не решил.

Его спокойный мёртвый, совсем безэмоциональный голос разливался крайней зловеще. Тёмный Путь зашевелился, проникая в тела призраков через все доступные щели: глаза, рот, нос, уши. Проникал сквозь кожу. Добирался везде.

Трогал своими холодными, корявыми и болезненными пальцами саму душу.

Да, Вэй Усянь действительно придумал способ, чтобы отделить душу от тела.

*** </p>

— Владыка.

— Му Цин, ты приходишь сюда в шестой раз за сегодня.

— Да, извините, мой господин. Есть неотложные вопросы.

— Что стряслось?

Цзюнь У мягко улыбнулся ему, и юго-западный Бог Войны глубоко кивнул.

— Несколько дней назад Линвэнь зафиксировала аномалию в поведении душ.

— И что это должно значить?

— В мире людей нашёлся кто-то, кто может нечто такое, чего не умеем даже мы.

— Например?

— Отделять души от тел. Частички разрушенных, разбитых, сгоревших, рассеянных… Всяких разных, мой господин, душ, повсеместно витают на огромной территории вокруг горы Тунлу, места скопления призраков.

Померкший не одно столетие назад, взгляд Цзюнь У как-то оживился. Конечно, Му Цин был неспособен заметить это. Как и любой другой. Небесный Император молчал, будучи поглощённым собственными размышлениями.

Ему так нравилось то, что он слышал. Сущность Белого Бедствия испытывала дичайшее, острое моральное возбуждение.

— Кто-то ставит непростительные эксперименты, Владыка.

— Что касается людей?

— Нет, только призраки. Но это только пока. Так думает Линвэнь. Именно поэтому я и здесь. Приказывайте, мой господин.

— Да, это определённо угроза человечеству.

— Полагаю, что мы не можем остаться в стороне. Обязаны действовать немедленно. Уже сейчас.

— Что ты сам думаешь? Что нужно сделать, генерал?

— Найти источник и уничтожить его.

— Ты хочешь пойти грубой силой, войной на того, кто нашёл способ отделять души от тел и успешно использует это совершенно не скрываясь?

— Разведка доложила, мой господин, что это обычный призрак третьего ранга. С ним не возникнет проблем. Не ясно, каким способом он смог этого добиться, но мы могли бы поймать и допросить его.

— Хочешь схватить его и привести в столицу?

— Да, это было бы замечательное решение.

Цзюнь У усмехнулся, но это было незаметно и беззвучно. Как же ему нравилось. Это было так весело. Весело. Весело. Весело. Весело.

— Что, если он отделит и рассеет твою душу?

Му Цин нахмурился, будто его только что незаслуженно оскорбили. Ранили в самое сердце.

— При всём уважении к моему господину, но ни один призрак третьего ранга не составит для меня проблему.

— Да неужели?

— Владыка сомневается во мне?

— Я лишь предупреждаю.

— Я могу идти выполнять то, что предложил?

Цзюнь У поставил локоть на подлокотник и потёр подбородок.

— Что известно о призраке?

— Ничего. Ни имени, ни возраста, ни происхождения. Установлен только ранг и внешний вид. Описать Вам его?

— Нет необходимости, — он махнул рукой.

— Выполняю?

— Он убьёт тебя, Му Цин.

— Этому не бывать, мой господин, — несколько раздражённо, но в пределах нормы.

Обида сравнительно молодого генерала сочилась из его уст. Однако Цзюнь У было не просто плевать, он и не замечал вовсе, потому что внутри него всё трепетало от восторга. Моральное возбуждение одолевало его.

— Позвольте мне доказать Вам.

— Рвёшься в бой?

— Да.

— Если он отделит твою душу — ты никогда не переродишься снова.

— Этому не бывать…

— Что же, — он кивнул. — Иди.

— Привести и допросить или убить на месте?

— Ты можешь только попробовать.

— Мой господин совсем не верит в мои силы?

— Вдумайся, Му Цин. Призрак третьего ранга создал способ сжигать души. Такая техника или заклинание никому неподвластны.

— Только потому, что тот уродец использует Тёмный Путь, мой господин.

— То есть, ты уверен в своих силах?

— Как никогда, — он решительно кивнул, застывая в полупоклоне.

Цзюнь У какое-то время смотрел на него с нескрываемым интересом. Его эмоции рвались наружу, но он не давал им волю.

С момента их последней встречи Небесный Император не особенно наблюдал за Вэй Усянем, но ему было ясно, как день, что Му Цин сейчас нарвётся не на призрака третьего ранга, а на существо, у которого нет ничего святого. Нет рамок и границ.

Есть только интерес, желание — чтобы ему не мешали, не стояли на его пути. Для достижения этой цели Вэй Усянь сотрёт в пыль всё, что попадётся ему на глаза.

Цзюнь У знал, чем закончится эта встреча.

— Иди.

— Могу я убить его?

— Нет, не можешь. Поймать, обездвижить. И не причиняй ему боли.

— Не понял?..

— Можешь использовать всё, что захочешь, чтобы поймать его в ловушку.

— Да?..

— Не избивать, не ранить. Любой вред его телу — я расценю как нарушение приказа.

— Как же мне тогда сражаться?.. — недоумённо.