Глава 57. Обвинение рождает ненависть (2/2)

— Шесть. По крайней мере в последний раз было шесть. Может, уже больше.

Вэнь Цюнлинь привёл его к какому-то помещению, открыл дверь и жестом руки пригласил мужчину перед собой пройти вперёд. Жань Шуэй прошёл внутрь, но не мог оставить без внимания свои внутренние ощущения.

— Это необязательно, господин Вэнь, — спокойно. С чувством, с тактом. — Очевидно, что Вас утомило моё общество. Без этой информации я пока что справлюсь. Я не смею отвлекать господина от дел.

Ой. Неловко-то как. Вэнь Цюнлинь честно думал, что его раздражение никому из окружающих не видно. Думал, что, будучи занятым делом, презрение к Вэй Усяню не просочится наружу и Жань Шуэй ничего не увидит.

Неоднозначные чувства к этой персоне у него тоже имелись. Собственное мнение бродило где-то рядом. Также налицо все признаки присутствия выразить его вслух. Что в сухом остатке указывает на полное отсутствие права что-то говорить ему или осуждать. Таковы порядки столицы.

Вэнь Цюнлинь варился в собственном дерьме.

— Я… — он опустил взгляд и немного замялся. Всё равно неловко. — И-извините меня за моё поведение, господин Ж-Жань. Я лишь задумываюсь периодически. Это не им-меет к Вам отношения.

И это было правдой. О Вэй Усяне он думал постоянно, а о том, что сотворил Жань Шуэй крайне нечасто и небрежно. От случая к случаю, скорее. Это не мантра.

— Могу я спросить Вас, господин Вэнь?

— Да, — он кивнул.

Чувствовал себя немного виноватым перед ним. Всё, что он делал, это ходил и рычал на него. Конечно, свои обязанности выполнял. Однако не разглядеть чётко проведённую между ними черту, которую создал Вэнь Нин, было просто невозможно.

— Вы вознеслись сквозь смерть?

Внезапно. Он не ожидал услышать такого вопроса. Ну да чёрт с ним.

— Да.

— Вы умерли и сразу же вознеслись?

— Нет. Я умер. Прошло много времени. И только потом я вознёсся.

Жань Шуэй чуть улыбнулся, но это никак не слышалось в его интонации, и Вэнь Цюнлинь не видел этой улыбки, потому что тот стоял к нему спиной. Точнее, шёл перед ним, рассматривая огромное множество разнообразного оружия перед собой.

— Сколько Вам было?

— Почти восемнадцать.

— Значит, семнадцать.

— Да.

— Это так прискорбно.

— Почему Вы спрашиваете?

— Помните, Вы не так давно сказали мне, что думали, будто я умер и вознёсся сразу после. Думал, что у Вас было так же.

— Нет, не так.

— Я даже и не подозревал, что мёртвые могут вознестись.

— Могут. И я далеко не самый яркий пример подобного вознесения.

— М-м-м… — многозначительно.

Жань Шуэй убрал руки за спину и расхаживал по просторному светлому помещению. Ну а что ему? Чувствовал он себя хорошо. Его раны зажили. Ему любезно предоставили новые одежды. Чистые, красивые и приятные на ощупь. Он вымылся и зачем-то поел.

Привычки…

Что может быть лучше?

Вэнь Нин начал чувствовать себя проигравшей стороной. Или попросту свинотой, неспособной поддержать простой диалог. Получалось так, что спрашивал только Жань Шуэй, а он лишь отвечал. Да так, что не развить.

— Раз господин теперь знает мой возраст, быть может, он скажет мне свой? — он больше не знал, что спросить у него.

— Да, конечно, — Жань Шуэй остановился и поправил передние локоны. Повернулся к нему лицом, весело улыбнулся. — Мне тридцать два.

Вэнь Нин отступил на полшага назад. Ой… Ужас, как неловко. Стало ещё хуже. Хоть его фактический возраст скоро сиганёт к шести сотням лет, по сути, он семнадцатилетний мальчишка. А это — Жань Шуэй, тридцати двухлетний мужчина…

— Т… Т-тридцать два?..

— Что-то не так?

— Н-нет, — всё так же заикался, когда нервничал. Ничего не мог с собой поделать.

— Либо господин Вэнь неприятно удивлён, либо что-то другое. Господин скажет мне?

Жань Шуэй мягко улыбался ему, а тот перестал выглядеть таким склочным и закрытым, как прежде. Как будто чёрствая огрубевшая защита дала трещину, и сейчас мужчина думал, что видит что-то приближённое к реальным эмоциям этого человека. Пока что ничего не понял, но стремился.

— Вовсе нет. Как эта информация может повлиять на меня тем или иным образом?

Вэнь Цюнлинь и сам заметил, что этот человек как-то расслабился и пришёл в себя больше нужного, если так можно выразиться. Для того, кто убил сотню живых душ, тот выглядел слишком безмятежным и умиротворённым. Как будто булочку с клубникой съел и счастлив, а не так, словно клятвопреступник.

— У господина Жаня хорошее настроение?

— Мне просто нравится Ваше общество.

— С чего бы?

О. Снова ощетинился. Жань Шуэй заметил изменения в его взгляде. Что-то произошло в голове Вэнь Нина, пока он думал над ответом, что заставило его склеить трещины в броне и снова пойти в атаку. Молодой Бог Войны пытался понять духовную структуру мальчишки перед собой изнутри. Был заинтересован в этом.

— Ну а почему нет? Благородный муж, подобный Вам, спустился с небес, чтобы спасти мою жалкую шкурку.

Говорил уверенно, но так, словно в его речь прокрались нотки иронии. Развёл руки в стороны, пожал плечами, развернулся на пятках спиной к Вэнь Нину и пошёл вперёд. Снова принялся рассматривать оружия.

Цюнлинь стоял на месте. Его брови сошлись на переносице. Он следовал за ним, но лишь взглядом. Дальше просторного светлого помещения этому засранцу всё равно не уйти. Мужчина не понимал почему, но совсем не доверял этому куску говна. Считал, что Жань Шуэй ужасный человек. Хотя совсем ничего о нём и не знал. Это всё клятый эгоизм, который ранее спал в нём, сейчас во всю бодрствует.

— Я пришёл спасти людей.

— А я? Разве я не был человеком?

— Были.

— Или меня Вы не хотите спасать «сейчас», когда провели самостоятельную аналитическую работу и что-то для себя решили? При этом упорно ничего не спрашиваете у меня. Не хотите узнать правду.

— Спросить Вас — не равно узнать правду.

— Назвали меня лжецом?

— Никак Вас не называю, кроме как по имени. Мне ничего неизвестно о Вас.

— Так узнайте, — он чуть улыбнулся, развернулся к Вэнь Нину и подплывал поближе. — Спросите меня. О той ситуации. Или обо мне. Спросите то, что Вас интересует.

— Это не моё дело. Владыка будет судить Вас. Или… господин Хэйсе, на крайний случай. Но не я.

— За что судить?

— За преступление!

Жань Шуэй как-то изменился в лице, источая угрозу, но быстро проконтролировал это. Усмехнулся, запустил пальцы в короткую чёрную чёлку на одну сторону, что сильно прикрывала собой брови и частенько лезла ему в глаза. Светло-серые, будто суровая метель на закате солнца. Острый и колкий. Опасный. Он не нравился Вэнь Нину всё больше.

— Преступление? — он фыркнул. — Вас когда-нибудь ставили перед выбором, господин Вэнь? Выбором, где выбирать не из чего? Но выбирать всё же приходится, иначе Вы утратите всё. И не только Вы. Терять в принципе уже будет нечего, так как никого не останется. Господин находился в такой ситуации?

Острый… Словно обсидиан. Так больно вонзает слова в плоть. Входит под ребро, словно в масло, только в самое сердце. Вэнь Нина не трогала за живое его череда вопросов. Он даже не слушал Жань Шуэя.

Думал о своём. О том, что Вэй Усянь тоже бесится и веселится, едва прикончил тысячи душ. Ещё недовольно спрашивает, за что Цюнлинь злится на него. Разве это можно нормально воспринимать? Как с ним вообще разговаривать теперь?!

Запрос в систему пришёлся ровно в тот момент, когда Вэнь Нин глубже всего погрузился в изничтожение Вэй Усяня в своей голове. Вздрогнул, едва стоило звонкому голосу зазвенеть в сознании.

«Молодой господин» — сдержанно.

«Зайди, пожалуйста».

«Конечно. Я с Жань Шуэем. Мне найти ему занятие, отправить во дворец или взять с собой?»

«Как хочешь. Мне не принципиально».

«Иду, молодой господин».

Вэй Усянь отключился, и Вэнь Нин завёлся ещё сильнее, чем было до этого. Этот Вэй Усянь… Такой беззаботный, на своей волне.

«Будто никогда не делал ничего плохого. Будто невиновен в уничтожении клана Лань и ордена Гусу Лань. Будто не обрёк на смерть тысячи, десятки тысяч людей! Будто лучший человек в трёх мирах! Грязный демон, который сидит в столице под крылом Небесного Императора!»

— Господин Вэнь?..

Голос Жань Шуэя вернул его в реальность. Цюнлинь несколько раз моргнул, разгладил пальцами брови и потёр глаза. Тряхнул головой, возвращая себе самообладание. Сейчас неподходящее время для подобных мыслей.

— Извините, задумался. Нас вызывает господин Хэйсе. Пойдёмте со мной.

— Ну пойдёмте. Конечно, — Жань Шуэй чуть улыбнулся ему.

Это только сильнее злило Вэнь Нина. Он видел определённое сходство между ним и Вэй Усянем. У них даже причёска и цвет глаз похожие. У Жань Шуэя прямые волосы, как и у его дубликата. Только у последнего они немного вьются у корней и чёлка вечно во все стороны. У этого же волосы идеально гладкие.

Разные причёски. Вэй Усянь чаще всего заплетается как попало. Жань Шуэй носит высокий хвост. Лицо обрамляют две длинные ровные пряди, свободно свисающие до середины грудной клетки.

А глаза… У Вэй Усяня они светлые, да, но цвет более глубокий и насыщенный. С характерным оттенком синего. А этот… Словно сама смерть. Серее серого.

«Отвратительный…» — заключил Вэнь Нин и пошёл к выходу.

Следом за ним, конечно, и Жань Шуэй.

До ворот Шэньу они шли в тишине. Цюнлинь выглядел таким озадаченным, что Бог Войны не смел тревожить его. Честно считал, что тот задумался над его вопросом о выборе. На самом же деле Вэнь Нин предавался изничтожению Вэй Усяня.

Крутил в своей голове всё зло, которое совершил этот человек. Ловил себя на мысли, что раньше не смотрел на это под таким углом, и всё казалось ему логичным, понятным. Он свято верил в то, что Вэй Усянь сделал всё, что мог.

Больше не верил.

Вместо того, чтобы остановить это, он скакал и веселился. Вместо того, чтобы скорбеть по умершим, он скакал и веселился. Вместо того, чтобы быть проклятым судьбой и гнить в одиночестве, он… скакал и веселился…

«Ненавижу».

— Господин Жань со мной к господину Хэйсе, — равнодушно сказал он стражнику и постучал в дверь раньше, чем ему кивнули в ответ.

Одобрение приглушённо, но звонко послышалось с той стороны. Вэнь Нин открыл дверь и вошёл первым. Следом за ним незваный гость. Стоял между двумя злами. Одно большее, а второе… Он как раз смотрел на Хэйсе Фэнбао, что улыбался ему так искренне и тепло, что Цюнлиня начинало тошнить…

«А второе ещё большее…»

— Господин Хэйсе хотел меня видеть?

— Да-а-а, — протянул так сладко, будто очень соскучился.

— Задание?

— Нет. Я вот тут саженцы хочу расставить в Шэньу, но цвести им ещё рано. Деревья расцветут только через несколько месяцев. Я хотел попросить тебя, чтобы ты распустил почки уже сейчас. Мне нужно, чтобы эти деревья уже завтра вовсю цвели и пахли. Поможешь мне? Пожалуйста.

— Как прикажет господин Хэйсе.

Даже не думал. Не смотрел на деревья. Ему было всё равно, что тут происходит. Что за деревья, зачем они нужны ему и так далее. Полная незаинтересованность и бессознательность действий.

Хэйсе Фэнбао видел, что на нём нет лица, но знал, что говорить что-либо не просто бесполезно, а всё станет ещё хуже, если он откроет рот по делу. Не знал, с какой стороны ему подступиться к нему, чтобы поговорить по душам. Он готов сделать для Вэнь Нина всё что угодно. Тот упорно не подпускает его к себе…

— Это не приказ, Цюнлинь. Это просьба.

Но Вэнь Нин ничего не ответил. Подошёл к саженцам, коснулся стволов тонких молодых деревьев. К листочкам и ещё не сформировавшимся бутончикам. Дерево на глазах начало расцветать, обрастать роскошью. За ним другое, третье, четвёртое. Все по очереди.

Бутоны распустились в мгновение ока, и главный зал Шэньу заполнил густой и вязкий запах спермы. Вэнь Нин отшатнулся и опустил руку. Только сейчас посмотрел на деревья. Одного взгляда на листья и стручки ему было достаточно, чтобы всё понять. Вообще, тут и по запаху всё ясно.

Отступал назад. Повернул голову, чтобы посмотреть на Хэйсе Фэнбао. Тот лишь хихикал и улыбался уголками губ. Цюнлинь был в шаге от того, чтобы высказаться вслух. Опустил голову и вернулся на положенное место.

— Что-то ещё, господин Хэйсе?

— Жань Шуэй? — внезапно позвал лжебог, едва оценил ситуацию.

— Да, господин.

А этому хоть бы хны. Конечно, до него тоже дошёл аромат цветущих деревьев, но тот не выглядел удивлённым, оскорблённым или каким-то ещё. Заключить, что Жань Шуэй раскрепощён, прекрасно знаком с запахом спермы и не шарахается по углам от подобных вещей, было довольно легко.

— Я поручил Нуйъин Юн подключить твою систему духовного общения к общим каналам. Иди к ней, скажи пароль, и она расскажет тебе, что к чему, хорошо?

— Да, господин.

— Позже я позову тебя снова, и мы поговорим более предметно и обстоятельно.

— На тему моих обязанностей?

— Да, ты прав. Я введу тебя в курс дела и поручу кое-какое задание.

— Прекрасно. Устал сидеть сложа руки и ничего не делать. Не привык к такому. Спасибо. Тогда, я вернусь позже.

Хэйсе Фэнбао кивнул ему и тот пошёл к выходу. Вэнь Нин хотел было пойти следом, но всё же спросил:

— Я могу идти, господин?

— Нет, — быстро. — Останься.

Вэнь Нин поджал губы и сжал кулаки. Остался стоять на месте. Тишина держалась до тех пор, пока Жань Шуэй не закрыл двери с той стороны и все звуки не растворились в пространстве.

— Что ещё Вам нужно от меня, молодой господин?

— А-Нин… — лжебог выдохнул и подошёл чуть ближе. — Поговори со мной. Что с тобой?

— Когда вернётся Владыка?

— Завтра. Уже завтра. Поговори со мной, — ещё раз попросил он и взял Вэнь Нина за ладони. Сжимал их в пальцах и пытался смотреть брату в глаза.

— Цератонию<span class="footnote" id="fn_33314609_1"></span> Вы принесли сюда, чтобы что?

— Это просто небольшая шутка.

— Шутка… Очередная небольшая шутка… И к завтрашнему дню она Вам нужна потому, что завтра вернётся Владыка? Эта шутка рассчитана на Вас и Вашего супруга?

— Она рассчитана только на меня.

— Цератония… Которая пахнет семенем, когда цветёт…

— Это ужасно?

— Почему я? Молодой господин. Почему бы Вам не попросить участвовать в этом кого-то другого?

— Ты единственный Бог Плодородия в столице на данный момент. Но я бы всё равно позвал тебя, потому что хочу видеть и общаться именно с тобой.

— Мне не нравится это. Я не хочу участвовать в подобном. Избавьте меня от этого, молодой господин.

Хэйсе Фэнбао печально выдохнул. Понял, что Вэнь Нин думает, будто эта шутка рассчитана на плотские утехи с Цзюнь У. На самом же деле лжебог искал точки соприкосновения с братом и хотел, чтобы он, как Бог Плодородия, заставил цвести деревья. Неважно какие. Но цератонию он выбрал не случайно, всё же.

Все доступные и существующие способы вывести человека на контакт он уже использовал на нём. В этот раз хотел попробовать через шутку, поэтому выбор и пал на это прекрасное стручковое дерево.

В любом случае это было сделано для того, чтобы появился предлог позвать его и, может, поболтать, если получится.

Не получилось.

— Что я сделал не так?

— Не так?! Что Вы сделали не так?! Вы всё сделали не так!

— Скажи мне. Выплесни, чтобы я понял! Хватит молчать!

— Из-за Вас умерла Линвэнь!

Хэйсе Фэнбао осёкся и увёл лицо чуть назад. Смотрел на Вэнь Нина, чтобы, возможно, найти для себя какие-то вспомогательные ниточки. Не успел ничего сказать на это, тот продолжил.

— И с учётом того, что её место уже заняла Нуйъин Юн, у Линвэнь не получится воскреснуть!

— И не могло в теории, А-Нин… — тихо подытожил он. — Ты надеялся, что она сможет переродиться?

— Надеялся.

— У них нет шанса этого сделать. Хоть их верующие не умирали, сгорели только храмы, но люди молятся божествам, а не их личностям. Падение столицы продумано до мелочей.

— Объясните мне, молодой господин. Я хочу знать, как это работает.

Вэнь Нин высвободил руки из мягкого захвата Хэйсе Фэнбао и опустил их вдоль тела. Стоял на месте. Не собирался делать чего-то, что могло бы сильнее задеть человека напротив. Питал к нему отрицательные чувства, но не имел дурного намерения по отношению к нему. Просто… терпел.

— Что ты хочешь знать? Я всё тебе расскажу.

— Почему нет шанса, что боги столицы смогут переродиться, если их верующие живы?

— Потому что… — он вздохнул и сглотнул. Подбирал слова. — Потому что их храмы сожжены. У них нет сил, чтобы восстанавливать свои тела.

— Храмы отстроят.

— Верно.

— Силы вернутся к ним.

— Слишком поздно. К тому моменту, как у них снова будут храмы, не останется ни одного верующего. Их места займут другие боги. Это будут уже их верующие, а не тех, кто пал в столице.

— То есть… Сейчас у них есть верующие, но нет сил. А потом будут силы, но не будет верующих.

— Да. Без одного не работает другое и наоборот. Помимо прочего… На восстановление тела уйдёт от полугода до нескольких лет. За это время столица обрастёт новыми богами. Генералами, штатом. Всеми необходимыми единицами. Может даже Повелитель Стихий будет, если повезёт.

— У Юйши Хуан самый высокий шанс переродиться, верно?

— Да. Но этого никто не допустит. Если будет нужно, я убью её снова. Столько раз, сколько потребуется, пока её место не займёт другой Повелитель Дождя.

— Молодой господин! Как Вы можете так спокойно говорить об этом?!

Спокойно?.. Если бы Вэнь Нин только знал, какой львиной доли самообладания Вэй Усяню стоит эта речь, пришёл бы в восторг. Но он мог только осуждать и винить его за случившееся.

— Нет другого выбора, А-Нин. Прошлое поколение никогда не займёт своего прежнего места. Забудь о них. Забудь, как будто и не было никогда. Не рви свою душу на куски. Ничего не вернуть.

— Забыть?!

Вэнь Нин махнул рукой, будто что-то отрезал в пространстве. Гневно смотрел на Хэйсе Фэнбао.

— Почему Вы веселитесь и занимаетесь какой-то ерундой вместо того, чтобы скорбеть?! Откуда у молодого господина столько праведного эгоизма и вдохновения жить после того, что Вы наделали?!

— Я? Я наделал? Что же я сделал, А-Нин?

— Убили Линвэнь!

— Линвэнь… — он отвёл взгляд в сторону, невольно ярко вспоминая, как оборвалась жизнь богини. — Она покончила с собой. Я не касался её.

— Это что-то меняет по-Вашему? А другие? Сотни других!

— Что? Что другие? — он исподлобья посмотрел на него. — Что я должен был сделать?

— Остановить это!

— Я триста лет пытался это остановить!

— И что? Как обычно ничего не вышло, да?..

Вэнь Нин толкнул его в плечо, и Хэйсе Фэнбао отступил назад из-за инерции. Смотрел на брата дикими глазами. Совсем не ожидал, что тот скажет нечто настолько обидное и ужасное. У него не было слов, чтобы что-то сказать в ответ. Хоть что-то…

Просто смотрел на Цюнлиня, пытаясь понять, что им руководит? Что он чувствует на самом деле, чтобы говорить такое? Лжебог ощущал его эмоции и чувства, как и у всех других живых существ.

Знал, что там дыра в груди из-за огромной потери. Там скорбь, боль, негодование, разочарование. Это всё было ему понятно. Но он не находил того единственного, а может и не единственного, что заставляло бы Вэнь Нина говорить то, что вырывается из его рта.

— Великий и могучий Вэй Усянь в очередной раз пытался изо всех сил, верно? И в который раз что-то пошло не так? Снова все погибли, да? Только сам Вэй Усянь в этот раз цел и невредим. Цветёт и пахнет!

— . . .

— Цератонию высаживает в Шэньу, чтобы немного пошутить!

— А-Нин…

— Ничего более мерзкого и ужасного я в своей жизни не видел, молодой господин!

Что-то подсказывало Хэйсе Фэнбао, что тот вовсе не о стручковом дереве…

— Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? Я сделаю всё, что скажешь.

— Забыть. Как Вы мне посоветовали это сделать.

— Что я должен забыть?

— Что нас когда-то что-то связывало. Долгих пятьсот лет! Забудьте об этом.

— Что ты говоришь? Ты понимаешь, что говоришь?

— А что на счёт Вас? Вы сами-то понимаете, что говорите мне?

— И что же я сказал? Попросил тебя забыть о том, чего не вернуть? Это, да?

— Забыть?!

— Видишь какой-то другой вариант?

— Забыть?! Так же, как молодой господин забыл о Лань Ванцзи?! Так же, как забыл обо всём клане Лань?! Так же, как забыл о моей семье? Как забыл о Цзян Ваньине, Юй Цзыюань? Так же, как забыл обо всех, кто погиб по его вине?

«По моей… вине?..»

У Хэйсе Фэнбао ушла почва из-под ног. Глаза забегали, радужка дрожала. Он чувствовал, как его тело слабеет, ноги будто набиваются ватой. Как у куклы. Обо всех своих ужаснейших печалях, неудачах, несмываемом позоре он рассказал Вэнь Нину.

Верил ему, доверял. Рассказал ему единственному всё, что болело в его душе. Чжэньчэну известно далеко не всё, что знает Вэнь Нин. А он…

Что сделал он?..