Глава 5 (2/2)

Забыла про существование Пчёлкина, который в свою очередь сидел на каком-то пыльном диванчике и смотрел, как его девушка танцует под нашумевшую зарубежную песню. Он уже считал её своей целью, которая вот-вот должна быть достигнута. Если у Вити было к остальным только лишь интерес, то к Гончаровой он имел неописуемое чувство, которого не было к ни в какой другой. Вот она уже танцует под пятую или седьмую, в прочем не важно, песню, а его взгляд лишь прикован на ней, а ни на какой другой. Ему было просто наплевать и растереть на всех других ”игрушек”, которые побывали в его руках.

Ноги девушки гудели от усталости и от ужасный лодочек. Бросив Ленку и лучшую подругу на танцевальной площадке, Катя подошла в дивану, на котором расположился один Витя.

— А ты чего здесь сидишь? Почему ни с кем не танцуешь? — спросила она, снимая лодочки.

— Ну ты же танцуешь одна, поэтому сижу тут, — он отпил коньяк и перевел взгляд на девушку. А та шипела от боли из-за стертых до крови ног.

— Тогда я пойду лучше освежусь, а то че то уже душно и тошно здесь, — Катя взяла в руки туфли и направилась к выходу. А на последок поцеловала его в щечку, что далее это действие в душу парня добавило +30 градусов тепла. Пчёлкин проводил её взглядом. Сейчас он допьёт бутылку коньяка и пойдёт за ней. Признается за текущие в два года, как он её любит. Жадно, долго и терпеливо. Молча любит. И вот сегодня должно прозвучать всего лишь три слова о любви. Именно здесь парень хотел признаться ей в этом. Пил коньяк для чёртовой храбрости, чтобы не напортачить и не сказать ничего лишнего, а сказать главное.

На улице было уже прохладно. Где-то в траве издавали звуки сверчки. Стены актового зала гудели и было ощущение, что вот-вот школа рухнет из-за такой громкости. Зашелестели листья деревьев и ветер немного раздул нижнюю часть платья.

— Ты чё тут одна сидишь что ли? — Чуганин подошёл сзади девушки и присел на лавочку.

— Господи, Васька, ты когда нибудь точно до инфаркта доведёшь, — перёдернулась Катя, — воздухом дышу. А ты чё вышел?

Этот вопрос как-то грубо прозвучал из её уст. Или же она просто драматизировала. Да похрен было на интонацию.

— Слушай, я давно хотел тебе сказать, — парень встал с лавочки и стал надвигаться на девушку, — Кать, я тебя очень давно и сильно люблю.

Гончарова оторвала наконец таки свои глаза от дали и посмотрела на Васю. Тот с каждым шагом приближался всё ближе.

— Это не новость, я давно знала, — отчеканила она и смотрела прямо в глаза, — И что ты предлагаешь? Сейчас мне запрыгнуть на тебя и обцеловать от радости. Сделаю тоже самое, но только не с тобой. Я люблю другого.

Это была хиросима. Взрыв всех ядерных ракет, бомб, мин. Он стоял, как глупый щенок, которого чуть ли не затоптали в толпе людей.

— Пчёлкина своего, да? — как спичка зажегся Вася и уже смотрел не с той любовью и нежностью, которая была до этого, — да он тобой воспользуется один раз и выкинет, как всех остальных!

— Не смей так говорить про него! Ты его че, знаешь?

— Уж очень хорошо знаю, — шипел парень и настолько близко приблизился к лицу девушки, что она стала постепенно отдаляться, — но ведь тоже понимаешь, что я получу то, чего захочу!

Нет. Миллион раз нет. Да чего там миллион, бесконечность. Этого не должно было произойти и ни по каким законам и расчетам не должно было случиться. Чуганин взял рукой подбородок Кати и насильно приблизил к своему лицу. Он овладел губами Гончаровой. Девушка просто опешила от такого и первые наверное секунд двадцать, не понимала что происходит. Губы парня не такие были, как те, которые она не могла забыть и любила долгое время. И эти губы принадлежали тому человеку, сидевшему на пыльном диване в зале.

— Да ну куда ты пошёл? Щас самое охеренное зрелище будет, — лепетал пьяный уже во всю Космос Вите, в объятиях Даши.

— Да щас я приду, иди, — смеясь над другом, Витя взял пачку сигарет со спичками и пошёл к выходу.

Сейчас все станет на свои места. Он признается девушке, которую полюбил ещё первого сентября на плече одиннадцатиклассника. Как самый настоящий джентельмен, парень пропустил несколько своих уже бывших одноклассниц и вышел на улицу. Пламя на спичке вспыхнула и из сигареты пошёл дым табака. Витя поднял глаза и увидел картину: Гончарова стоит и целуется с другим.

Выстрел в область сердца. Не выкуренная сигарета упала на уличную плитку. Она уронила его сердце прямо под землю, да даже глубже. Он думал, что уже обратно с улицы они вернуться вместе довольные и расскажут всем, что они начали встречаться. Но видимо это только его были мечты, около которых теперь не будет стоят галочка, значащая «выполнено». Пчёлкин зашёл обратно в актовый зал и размашистыми шагами пошёл к столу алкоголя.

— Ты чё такой не в духе, Пчёл? — Валера отпил из своего стакана водку.

— Больше никогда не влюблюсь. Если я этого не выполню, ты с пацанами мне сто щелбанов влепите, — Витя жадно опил вторую бутылку коньяка и пошёл в сторону длинноногих одноклассниц.

Уже придя в себя, Катя отстранилась от парня. Ей было неприятно настолько, что после поцелуя стала вытираться свои губы.

— Ты чё делаешь, придурок? Отвали от меня! Гандон, — крикнула Катя и вырвалась из объятий Васи. Она побежала к двери, чтобы зайти внутрь. Там также гремела музыка и народ все не уходил со сцены. После этого случая Гончарова хотела рассказать всё Вите, но никак не могла найти его глазами. Как будто провалился.

— Даш, ты не видела Витю?

— Ближайшие пол часа точно нет, но вроде он пошёл в туалет, — она указала пальцем в сторону уборной. Катя отблагодарила быстро подругу и направилась туда чуть ли не бегом.

Там было душно и одновременно холодно. Пройдя пару шагов, эхом по всему туалету разнёсся женский стон. Она прибавила шаг и стоны все больше стали отчетливее. Заглянув в угол, где находились все кабинки, была самая ужасная картину. Ужасней было не куда, считала девушка. На подоконнике сидела Вероника Чернышова и, не стесняясь стонала, а воспроизводил эти звуки Витя. Все рухнуло. Он отплатил ей той же монетой, что и она ему пятнадцать минут назад. Тени с тушью начали медленно растекаться по щекам девушки в перемешку со слезами. Она просто не успела сказать свои чувства к нему. Он тоже. Гончарова опрометью выбежала из этого проклятого туалета и бежала на выход.

— Катя! Ты куда?! — Даша кричала в спину подруги, но она даже не повильнула пальцем. Она увидела на Катином лице слезы и потекшую тушь. А самой было девушке как то было наплевать на макияж, который она делала и старалась, чтобы затмить этого Пчёлкина.

Она убежала уже прилично от школы, в беседку, хотела ещё дальше, но на стертых ногах далеко не убежишь. На душе царапались кошки. Девушка медленно опустилась на пол и поджала коленки под себя и ревела. Ведь она была уверенна, что они потанцуют медляки, и даже не один! А потом под сиянием звёзд они признаются друг другу в чувствах, которые были уже у каждого давно, и сольются в поцелуе, но все этого не случилось. Она проклинала этот поцелуй с Чуганиным, проклинала весь день и все события. То самое двадцать четвёртое июня восемьдесят седьмого года останется в памяти обоих и будет вспоминаться как «день неоправданных ожиданий».