Глава 2 (1/2)

Май 1987 года.

За школьными рамами во всю пригревало солнце весеннюю Москву. На носу уже были итоговые экзамены всех одиннадцатиклассников. Вот сейчас в кабинете алгебры проходит как раз таки подготовка к нему и Саша стоит около коричневой доски, решая пример. Точнее не решая, а просто тупо стоит и рассматривает его, как девчонок из далека.

— Белов, ты что застыл? Забыл как умножать? — сидела за своим столом Лариса Александровна с большим стажем работы в этой школе и как шесть лет вела у 11 «Б» уроки алгебры и геометрии. Никогда за эти годы Белов не услышал из уст учительницы «Молодец, Саша, ставлю пять!», потому что он просто напросто не понимал эти предметы.

— Просидел за партой одиннадцать лет и ничего не знаешь! Садись, плохо, — преподавательница скривила лицо в его сторону и продолжила писать на доске следующие примеры и вызывать к себе «счастливчиков». А Сашка садился за своё место счастливый как никогда, потому что для него закончилась наконец-то эта пытка.

Не успела учительница всех спросить и поставить колонку красных двоек в журнал, как её опередил школьный звонок на перемену. Вся толпа выпускников вышла из класса и направилась на урок литературы, на котором будет контрольная по «Евгению Онегину». Весь третий этаж гудел от взрослых уже голосов старшеклассников, от детей, носившихся друг от друга.

— Забыл рассказать, мне папаша такую тачку подгонит крутую, — вальяжно по школьному коридору шёл Космос и хвалился о своей новой ласточке.

— Неужели самосвал? Правда крутая, — Гончарова залилась звонким смехом рядом с ним, что подхватили и остальные. За это Холмогоров дёрнул её за косичку и у девушки медленно сошла улыбка с лица.

— У нас сегодня репетиция вальса, — напомнил Саша всем и опёрся об подоконник.

— И мне опять терпеть наглую личность греческого происхождения, — Даша села на пустую лавочку в конце коридора и следом поставила на неё свой ранец. Остальную часть перемены четверо действительно уже юношей бегали не хуже первоклашек друг от друга. Но прервал это увлекательное занятие звонок прямо около кабинета литературы.

Белым мелом на доске были прописаны вопросы на контрольную работу. Гончарова дописывала последний вопрос первого варианта «Что кладет под подушку Татьяна, чтобы увидеть во сне суженого?». Стрелка в настенных часах уже показывала пятнадцать минут до окончания контрольной. Вероника иногда толкала подругу в локоть, как бы говоря подсказать ей ответ на вопрос.

— Читать надо было, а не с Косом до поздней ночи зависать в беседке, — прошептала еле слышно она.

— Катька! — шепотом прикрикнула на неё Ника и стала красная, как помидор, от нравоучений Кати. Пока Людмила Константиновна отвернулась к окну, глядя на первоклашек, которые уже расходились под домам, Гончарова сказала быстро ответ подруге. Шариковая ручка быстро записала на листочке Макаровой. А с последних парт доносился шёпот «Кать!», «Гончарова!». Конечно, Пчёлкин как всегда ничего не прочитал и думал, что на очередной контрольной он спишет тихо у девушки на хорошую оценку, но решив проверить действительные знание ученика, Людмила Константиновна пересадила его с Космосом на целых аж две парты назад.

— Гончарова! — по всему классу прошлась её фамилия из уст парня, от чего учительница повернулась и посмотрела на него гневающимся взглядом. Не успела она вернуть свои глаза в окно, как в тетрадку девушки прилетает скомканная бумажка «Катька, что у тебя в третьем, пятом, седьмом и девятом?». Хотелось написать в ответ, чтобы прямо сейчас он открыл книжку и нашёл там все ответы на вопросы, но сжалившись над ним, Катя написала все ответы и кинула ему под парту.

— Пчёлкин, что там у тебя под партой? — спросила строго учительница и посмотрела ещё раз под его ноги.

— Да вот ручка упала, — ручка Вити в этот момент падает на пол и он полез доставать её, за одно и прихватив бумажку с ответами. На листке пошёл подчерк Пчёлы быстрый, так как до звонка всего лишь десять минут.

***</p>

— И раз, два, три! Раз, два, три! Молодцы, продолжаем! — Мария Ивановна размахивала руками, как дирижер в театре и рассматривала каждую пару. В выпускном танце принимали участие Космос в паре с Дашкой, Саша с Ленкой Елисеевой, его девушкой, Валера с Таней Хоборовой, Чуганин Вася с Никой. А в самом центре кружились на одном месте Гончарова с Пчёлкиным.

— Ай! Пчёлкин, ты не человек, а слон, — прошипела ему в ухо Катя, когда в очередной раз он ей наступил на ногу.

— Не шипи, кобра, — ухмыльнулся Витя и сжал сильнее руку на её талии. Только она хотела ответить ему в язвительном тоне, как её прервала классная руководительница:

— Молодцы, ребята! Сегодня даже Холмогоров не сбил никого, — на это тот виновато улыбнулся, — теперь репетиция песен.

В этом школьном хоре принимали участие Космос, Ника, Валера и Катя, потому что она десять лет отучилась в музыкальной школе и собиралась пойти в эту сферу в будущем. По три круга спев «Прекрасное далёко», ребят отпустили по домам.

— Ну куда сегодня пойдём? — открывая входную дверь школы, спросила Макарова у девушки.

— Не знаю, можем в центр сходить, — девушки подошли к ступенькам школы, как сзади послышались быстрые шаги в их сторону. Это был убегающий Космос от Пчёлкина, который кричал тому в спину «Жук, иди сюда! Честная давалка!». Подруги переглянулись и захохотали. По семнадцать лет этим столбам, а до сих пор никак детство не могут отпустить. Холмогоров уже спустился по ступенькам вниз и оттуда показывал средний палец другу.

— Да иди ты, — запыханно сказал Витя, остановившись около девушек. Он перевёл взгляд на Гончарову, — Слушай, Кать, ты чё сегодня делаешь вечером?

Даша заулыбалась, но скрыла эту улыбку за ладонью.