20. Сокрушительные истины (1/2)
Удар.
— Хватит!
Удар.
— Рон, остановись!
Удар.
— Нет, нет, малыш… Рон! Хватит!
Гермиона увернулась, рефлекторно спрятав живот в своих руках. Но Рон не останавливался, продолжая размахивать руками. Взгляд стеклянный — снова пьян.
— Только тронь меня! — зарычал он, схватил её за волосы и с силой швырнул в стену.
Она ничего не понимала, ведь всё до этого шло хорошо. Почему это случилось снова?..
Грейнджер повернулась к нему спиной в ту секунду, когда его нога чуть не задела её живот. Вместо этого удар пришёлся по позвоночнику. Она взвыла от боли, согнувшись вперёд, — одной рукой держалась за стену, другой — за живот. Рон снова пнул её, и Гермиона поняла, что не может сдвинуться с места.
— Рон, пожалуйста, прекрати, — плакала девушка, пытаясь достучаться до человека, который сейчас скрывался под маской алкоголя.
— Хватит рыдать, блядь, — рявкнул он, вцепившись в её руку и подняв на ноги, к своему лицу. — Хватит. Рыдать.
— Пожалуйста, прошу, остановись, ты причиняешь боль нашему малышу, — умоляла Гермиона, пытаясь защититься свободной рукой.
Его глаза сузились, ноздри раздулись.
— Это всё, что тебя волнует? Этот ёбаный ребёнок?
Рон кипел яростью, и ей нужно было срочно что-то придумать, успокоить его, пока он не сделал то, о чём потом непременно пожалеет.
— Рон, тебе ведь тоже не всё равно. Вспомни, что мы — семья! Пожалуйста, прошу тебя, остановись, пока ты не сделал ещё хуже.
— Мне, сука, всё равно, — швырнул её обратно на пол. — Лучше бы ты вообще не могла иметь детей! С чего мне вообще хотеть от тебя ребёнка, а?
Это всё говорит алкоголь, подумала Грейнджер, отступая.
Я должна уйти… Отойти на какое-то расстояние, пока он не успокоится…
Гермиона с трудом поднялась на ноги, развернулась и бросилась в спальню. Он споткнулся о ковёр в прихожей, давая ей достаточно времени, чтобы успеть закрыть и запереть дверь. Прислонившись к дереву, она закрыла лицо руками и заплакала.
Уизли барабанил кулаками по двери, ругаясь и угрожая, что свернёт ей шею, если она не откроет дверь.
Он не остановится, пока не убьёт меня…
Гермиона провела руками по животу, ощущая трепыхания малыша. Он только-только на этой неделе начал шевелиться. Почувствовав первый удар ножкой, она расплакалась. Была твёрдая уверенность в том, что это был мальчик.
— Гермиона, открой эту чёртову дверь, сейчас же! — снова закричал Рон, хлопнув по ней так сильно, что она слегка покачнулась.
Гермиона в панике оглядела комнату. Она должна была уйти, она должна была уйти, не ради себя, а ради своего сына.
— Я не могу этого сделать, — взмолилась она. — Я больше не смогу этого сделать.
— Да можешь ты всё, тупая ты сука! — воскликнул Уизли, и дверь снова покачнулась.
Куда же пойти… В Нору? Нет, Молли просто отправит меня обратно домой.
Гарри бы мне не поверил. Никто из Уизли не поверит.
Родители мертвы.
Куда я могу пойти? К кому?
Дверь снова подпрыгнула, дерево затрещало.
Неважно. Сейчас в любом месте будет безопаснее, чем здесь.
Гермиона направилась к окну — единственный выход из комнаты помимо двери. Она могла бы попытаться спуститься по решётке. Главное, быть осторожной.
Открыв створки, она вылезла наружу, и в этот самый момент дверь разлетелась на куски.
Рон схватил её за лодыжку, втягивая обратно.
— Куда, нахуй, ты собралась? — взревел он в ярости, повалив Грейнджер на пол.
— Рон, ты навредишь нашему ребёнку. Пожалуйста, мне нужно куда-нибудь уйти, пока ты не успокоишься, — выдохнула она, подняв руки вверх.
— Никуда ты не пойдёшь, — Уизли ударил её ногой, на этот раз не промахнулся — попал прямо в живот. От боли она перевернулась на бок.
Нет… Я должна выбраться отсюда.
Удары посыпались один за другим. Встав на четвереньки, Гермиона поползла в сторону — подальше от Рона и его ударов.
Деревяшки валялись по всей комнате, но она, не взирая на боль, ползла дальше.
Рон на секунду остановился, и Гермиона, воспользовавшись моментом, вскочила на ноги и бросилась прочь.
— Ты никуда не уйдёшь! — проревел Рон позади, послышался топот его ног по половицам.
Достигнув лестницы, Грейнджер ощутила на себе его руки.
Его гигантские кулаки хватили её за волосы, дёрнули назад и прижали спиной к стене.
— Хватит плакать, хватит убегать от меня, ты выводишь меня ещё больше, — зашипел он, упёрся руками в стену по обе стороны от неё и пнул изо всех сил. Удар снова пришёлся по её животу. Дышать стало невозможно, боль была просто невыносимой.
— Остановись! — задыхаясь, закричала она. Но Рон, казалось, даже не слышал её и продолжал избивать дальше.
Гермиона взвыла и снова попыталась бежать.
Он схватил её за блузку и потащил обратно.
— Ты ничего не стоишь. Я никогда не любил тебя, ты — моя самая большая ошибка. Чтоб ты сдохла.
— Рон, прекрати, пожалуйста. Отпусти меня.
— Ты так сильно хочешь убежать… так давай я тебе помогу.
Уизли отшвырнул её, и Гермиона, не найдя точки опоры, полетела вниз.
Удар.
Удар.
Удар!
Ударившись головой о перила, единственное, что могла сделать тогда Гермиона, — вытянуть руки вперёд, чтобы сделать падение как можно мягче. Она приземлилась лицом в пол у подножья лестницы. Лучше не двигаться. Если Рон подумает, что она потеряла сознание, то остановится. Грейнджер затаила дыхание и молилась, чтобы он не спустился к ней вниз.
— Наконец-то, — донеслось до неё. Уизли развернулся и вернулся в комнату.
До ванной комнаты она ползла очень тихо, боясь издать лишний звук. Если ей удастся провести время наедине с собой до тех пор, пока она не встанет на ноги, то потом получится и сбежать.
Гермиона медленно закрыла дверь, заперла её и села на пол.
Она описалась.
Руки мгновенно потянулись к животу. Позвоночник пронзила адская боль, она пискнула и тяжело задышала. Согнулась пополам, надеясь, что так станет легче.
И в ужасе уставилась на пол.
Это была кровь.
Кровь, кровь повсюду.
— Гермиона.
— Гермиона, ты должна проснуться.
— Гермиона!
Кто-то прикасался к её лицу, и это причиняло лишнюю боль. Это было очень больно.
Открыв глаза, Гермиона поняла, что она уже не в кошмарах прошлого. Она смотрела на Джинни. Точнее, пыталась, поскольку глаза практически ничего не видели.
— Слава Мерлину! Гермиона, ты должна оставаться в сознании.
Реальность нахлынула на неё новым ударом. Рон, Мария, башня, падение. Грейнджер попыталась вырваться, но Джинни удержала её за руку.
— Он попытается убить меня, — прошептала Гермиона.
— Больше нет, — тихо ответила Джинни и провела палочкой над её головой.
Раздались крики, которые привлекли её внимание.
— Убери Северуса оттуда, пока он его не убил!
— Мерлин, когда он стал таким сильным?!
— Крам, хватай его, я возьму его за руки!
Гермиона повернула голову, едва сумев разглядеть группу людей. Чёрное пятно, дико размахивающее руками и кричащее: «Я убью тебя».
— Северус, — прошептала она, рукой потянулась в его направлении.
— Тихо, он в порядке. Оставайся на месте. Она проснулась! — последнее предложение Джинни сказала очень громко, это предназначалось явно не для Гермионы.
— Она очнулась, она жива, Северус. Гермиона очнулась, — послышался голос Гарри. Грейнджер посмотрела на Джинни, сосредоточив внимание на рыжих волосах вокруг её веснушчатого лба.
Крики усилились, но держать внимание на реальности было всё сложнее и сложнее. Слишком много боли, очень много боли, повсюду.
Внезапно её приподняли и крепко прижали к груди. Что-то чёрное, пуговицы и запах мяты, шерсти… и тут она поняла.
Это Северус.
Гермиона схватила его, как будто он был её спасательным кругом. Она расплакалась и почувствовала очередные болевые волны на своём лице. Снейп крепко прижал её к себе. Девушка задрожала, её тело до сих пор остро реагировало на боль, напряжение и стресс.
Он пришёл за мной…
— Он хотел убить меня. Он убил моего ребёнка. Он убил его специально. Я так ждала вас, я так хотела, чтобы вы спасли меня. И вы пришли. Вы спасли, — плакала она, руками сжимая ткань его мантии.
— Я здесь, я рядом, — повторял Северус снова и снова. Его слова гремели ураганом внутри неё.
Она в безопасности. Воздух покинул её лёгкие, Гермиона расплакалась ещё сильнее и уткнулась искажённым болью лицом в грудь Снейпа. Больно, больно, больно, ничего, кроме боли, слёз и страха. Но Северус рядом, и этого было достаточно.
— Я не отпущу тебя, Гермиона. Не в этот раз, — прошептал он ей в волосы. Её бросило в дрожь от всего того безумия, которое сегодня успело произойти. Больше Грейнджер ничего не слышала: только их сердцебиение, его резкое дыхание и её собственное — тихое.
Северус начал понемногу от неё отстраняться, но она схватила, вцепилась в него, не желая оставаться одной.
— Всё хорошо, они помогут, всё хорошо, — повторял Снейп, отцепляя её пальцы от своей мантии. Она схватила его за руки, но Северус откинул их назад, положив её голову обратно на колени Джинни.
Его отсутствие казалось ощутимым. Гермионе хотелось позвать его обратно, но голос пропал. Она так устала…
А затем он взял её за руку и сжал.
Этого было достаточно.
Она сжала его руку в ответ и держала, не отпуская.
***</p>
Большую часть недели, которую Гермиона провела в больничном крыле, она не помнила. Её бодрствования были короткими, а реальность была похожа на сон.
Северус всегда был рядом. Это она помнила.
К ней приходили друзья и близкие, но Грейнджер даже не помнила, кто именно и что они ей говорили.
В Новый год она смогла встать с постели без головокружения. Снейп был рядом с ней, поддерживал за руки и следил за тем, чтобы она не упала. И как только Гермиона научилась ходить и понимать что к чему, то поняла, что произошло в те дни, пока она приходила в себя. Целый ворох информации, который требовалось переварить и принять.
В замке было тихо. Все вернулись домой, к своим семьям.
Северус спал, сидя прямо в кресле, с книгой на коленях. Откинув голову назад, он похрапывал, — громко, но не раздражало.
Она выскользнула из постели и завернулась в халат, что лежал у изножья кровати. Хотелось хотя бы несколько минут побродить в одиночестве и обо всём подумать. А Северус пусть спит дальше.
Каменный пол оказался холодным, поэтому Грейнджер поспешила надеть тапочки, которые принесли ей Джинни и Гарри.
Тихо выйдя из лазарета, она направилась к своим комнатам. В замке никого не было, — за окном стояла глубокая ночь.
— Вы вернулись. Змееподобный человек сказал, что вы были тяжело ранены, — поприветствовала её Медуза — змеиные волосы задвигались, извиваясь вокруг лица. Все воины на фреске спали в своих лагерях: их битва была забыта крепким сном.
— Да, но мне нужно проверить Живоглота.
— О нём заботился ваш эльф.
Дверь открылась, и Гермиона вошла в свои комнаты. Её встретил кричащий кот, на лице отобразилась улыбка. Она наклонилась и взяла пушистого Живоглота на руки, взъерошив его мех.
— Знаю, знаю, но я ничего тебе не скажу, — заговорила с ним Грейнджер, садясь в кресло с котом на коленях. Тот мурлыкал, как мотоцикл. Она провела пальцами по его меху и тихо выдохнула.
Она должна была чувствовать облегчение, радость от того, что всё, наконец, кончилось. Но вместо этого накопилась куча вопросов, появилось больше сомнений, и в груди разрослась рана, которую даже магия излечить не могла. Для всех остальных Гермиона казалась счастливой, чтобы никто не переживал за её самочувствие и спокойно занимался каждый своим делом.
— Теперь есть только ты и я, — прошептала она Живоглоту. Тот одобрительно мяукнул, когда Гермиона почесала за его ушком.
Внутри всё потяжелело.