8. Друзья в неожиданных местах (1/2)

Она не знала, куда конкретно собиралась бежать, главное — подальше отсюда. Сердце подскочило к горлу. Гермиона подавила всхлип и пронеслась мимо студентов, делая всё возможное, чтобы ни с кем не столкнуться. Такое ощущение, будто сам замок помогал ей в этом, быстро перестраивая лестницы так, чтобы привести Грейнджер наверх. Она бежала до тех пор, пока хватало сил.

Обернувшись, Гермиона поняла, что находится на самой высокой башне Хогвартса.

Подойдя к краю, она схватилась за перила, дабы удержаться на ногах, и от всего сердца расплакалась.

Больно.

Дышать, думать, существовать.

Неимоверно хотелось, чтобы это всё вмиг прекратилось. Чтобы больше не страдать от боли и не причинять её кому-то другому. Ещё хотелось куда-нибудь уехать; туда, где её никто не смог бы найти и она в полной мере ощутила бы вкус жизни.

Цирцея, как она ненавидела Скитер: сейчас в разы сильнее, чем в юные годы. Эта женщина всегда рисовала её в дурном свете.

Почему Рита, подобная миноге, вцепилась в неё в самый трудный жизненный период? Почему она настойчиво печатала то безумие, которое отправлял ей Рон?

Грейнджер была уверена, что это его рук дело. Или того, кто работал на него. Месть — самая что ни на есть. Он пытался навредить Северусу за то, что тот спас её и в процессе причинил и ему немало боли.

Мерлин, Северус же ненавидел её до этого.

Как вообще можно было подумать, что она сможет легко вступить в новую жизнь без каких бы то ни было проблем?

Тело дрожало, голова раскалывалась. Гермиона ощущала, как вся боль буквально вытекает через сердце и далее — из глаз.

А потом она услышала его, человека, чью жизнь Гермиона собиралась разрушить уже во второй раз.

— Мисс Грейнджер.

Она попыталась убедить его, что очень переживала за происходящее, что последнее, чего ей хотелось, — это чтобы Снейп страдал из-за неё, из-за её неудач и ошибок.

— Мерлин, мне так жаль. Я знаю, знаю, вы, должно быть, ненавидите меня ещё больше. Клянусь, я не имею никакого отношения к этой… этой лжи, — внутри всё заполыхало от гнева. — Почему они не могут просто оставить меня в покое?! Разве я недостаточно страдала, разве я недостаточно отдала себя этой жизни?! — Гермиона на секунду замолкла, и Северус сразу же прервал её:

— Мисс Грейнджер.

— Да? — сквозь всхлипы откликнулась она.

Почему Северус пришёл за ней? Неужели она не могла прийти в себя в одиночку? Почему ей не могут позволить даже этого?

Гермиона видела гнев в его глазах, и она, как смогла, приготовилась к натиску ярости.

— Где ваш ребёнок?

Её сердце остановилось. Она отступила на шаг, руками коснулась лица.

Конечно, он бы спросил об этом. Даже в своём личном аду Гермиона горела не одна.

Она почувствовала, что начинает тонуть, задыхаясь, без возможности сделать новый вдох. Ей требовался воздух. Срочно! Северус ухватил её за локоть. Гермиона пыталась вздохнуть, но кислорода она никакого не чувствовала. Кожа покрылась испариной и неприятно давила на грудь. Девушка встретилась с ним взглядом, отчётливо осознав, что ей надо что-то с этим делать.

— Северус, я не могу… — это всё, что она смогла выдавить, держась за его руку, и съехала на плиты. Гермиона пыталась набрать достаточно воздуха, она втягивала его так быстро, как только могла, но этого было недостаточно. Закружилась голова, всё казалось туманным и далёким, что она даже не понимала, было ли что-то из происходящего реальным.

Она видела, как Снейп шевелил губами, его руки поддерживали её за талию, но Гермиона не слышала его из-за стука своего сердца. Всё было слишком громко, слишком больно. Всё было неправильно, и она ничего не могла сделать, чтобы это исправить.

Затем он назвал её по имени:

— Гермиона. Дышите. Ды-ши-те.

Не Грейнджер, не мисс или миссис Грейнджер — Гермиона. Это либо сон, либо мираж.

Северус держал её за подбородок, показывая, как нужно дышать.

Потребовалось мгновение, чтобы понять: нет, это был не сон; он действительно сидел рядом с ней, пытаясь привести в чувство.

Гермиона посмотрела на Снейпа, повторяя его движения. Это оказалось тяжело: грудь горела и требовала больше воздуха, но дышать нужно было так, как дышал он — под его руководством. Горло саднило, и каждый вдох холодного воздуха был сродне битому стеклу, вонзающегося в гланды. Северус отпустил её лицо, и она снова ощутила его руки на своей талии, предостерегающие падение на плиты.

Гермиона не обратила на это никакого внимания; она просто сосредоточилась на его дыхании. Биение сердца замедлилось, и хотя оно всё ещё болело, острое чувство опасности с каждым новым выходом отступало. Грейнджер задрожала: от холода или напряжения — непонятно.

— Мисс Грейнджер, вы сейчас способны говорить? — твёрдо спросил Северус. Гермионе удалось кивнуть. Она продолжала копировать его дыхание.

— Мне жаль.

Он покачал головой:

— Этот эпизод на данный момент не имеет большого значения. Можете ли вы ответить на мой вопрос?

Его вопрос? О, его вопрос. Сердце снова сжалось, и ей пришлось подавить очередной всхлип. Снейп ждал ответа, и, Гермиона знала, что он не отступит, пока не получит всё, что ему требовалось.

Но как сказать? Она не хотела даже представлять и вспоминать те времена.

— Я не могу. Я… вы не… Северус… вы не понимаете…

От последующих слов Гермиона смутилась.

— Мисс Грейнджер, если вашему ребёнку угрожает опасность или его прячут от вас, мне не нужно понимать, мне просто нужно знать, где я могу его найти, — его голос смягчился.

О, Цирцея, он думает, что ребёнок жив… Гермиона почувствовала новый прилив слёз. Она закрыла лицо руками и задрожала. Ей так хотелось указать Снейпу нужное направление, чтобы он вернул то, что было так безвозвратно потеряно.

— Я… нет, это не так. Больше нет. Пожалуйста, не задавайте мне никаких вопросов, — умоляла она тихим голосом.

Где вы были пять месяцев назад?.. Гермиона вздрогнула, осознав, что в это время Северус был здесь, жил счастливой жизнью — без неё — и ни о чём не беспокоился. На самом деле, как думала Грейнджер, ему и сейчас было всё равно: просто Северус действовал из чувства благородства и справедливости, считая, что кто-то посмел отобрать у неё ребёнка. Обычное беспокойство за девушку, которая привнесла в его жизнь ненужные проблемы и нарушила его спокойное одиночество.

Снейп взглянул на неё так, будто собрался было настоять на нормальном ответе. Это выражение на его лице… беспокойство. Очередная маска. Северус словно прочитал её мысли, и к его лицу вернулось привычное бесстрастие.

Он отпустил её.

— Так, хорошо. Предлагаю вам сегодня не приходить на занятия. Как заместитель директора, я освобождаю вас от ваших обязанностей вплоть до завтрашнего дня. Вы не в том состоянии, чтобы чему-то учить детей, — проговорил Северус, не оставляя места для споров.

Странно. Снейп до сих пор вёл себя так, как будто она имела для него какое-то значение, как будто он беспокоился о её состоянии. Он ведь должен накричать на неё, чтобы она взяла себя в руки и отправилась на занятия. Почему тогда он этого не сделал?

— Я… почему? — не подумав, спросила Грейнджер.

— Почему? — Снейп косо посмотрел на неё. — Потому что вы явно расстроены, и это не пойдёт на пользу вашим ученикам и вам в том числе. Вы едва можете держать себя в руках, о каких уроках вообще может идти речь?

Гермиона покачала головой, отодвинувшись от него и прислонившись спиной к перилам. Конечно, когда его смущало происходящее, Северус старался сделать вид, будто этого даже не замечает.

— Нет, почему вы так добры ко мне? Почему вы ведёте себя так, как будто вам не всё равно? Как будто вы не ненавидите меня?

— У меня на то есть свои причины. Или, считайте как хотите, это облегчит нашу с Минервой жизнь: если мы будем знать, что наш персонал находится в здравии.

Вот она, настоящая причина. Гермиона посмеялась над собой за то, что на мгновение подумала, что это имеет какое-то отношение к ней.

Конечно, это не так. Она не заслуживала внимания. Она просто усложняла ему жизнь.

— А в это уже можно поверить. Забота не обо мне, а о себе любимом.

Снейп ничего не сказал, чтобы поправить её слова. Неужели она впервые в разговоре с ним оказалась права?

— Давайте поднимем вас с пола, профессор Грейнджер.

Гермиона взяла его за руки, позволив поднять себя с пола. До сих пор она не осознавала, насколько сильным был этот человек. Ей даже показалось, что Северус запросто мог поднять её на руки. Так не похоже на того Снейпа, которого Грейнджер выхаживала после войны.

Он сделал шаг назад. Гермиона вытерла лицо и поправила мантию. Полнейший беспорядок: одежда грязная; пришлось убедиться, что ремень на брюках ещё не расстегнулся.

— Грейнджер, ваша рука — она кровоточит. Можно мне?.. — услышала она его вопрос и посмотрела на свою руку, прежде чем перевести взгляд на его палочку.

Гермиона почувствовала себя глупо, но всё же позволила ему исцелить руку.

— Спасибо. Что мне теперь делать? — спросила она, не понимая, зачем вообще задала этот вопрос. Вероятно, сейчас Северус скажет, чтобы Гермиона сама разбиралась со своими проблемами.

— Вы о чём? — переспросил Снейп, смывая кровь со своей одежды.

— «Ежедневный пророк». Скитер. Я понятия не имею, кто её источник, но ей необходимо перестать писать обо мне в своей колонке. Теперь она втянула в это и вас, — прошептала Гермиона, поморщившись, когда подумала о том, сколько людей увидят эту статью.

Он остановил её:

— Вам, профессор, нужно сосредоточиться на том, чтобы взять себя в руки. Я разберусь с мисс Скитер, поскольку она сочла нужным втоптать меня в грязь вместе с вами.

Ну он же не серьёзно? Пойди Северус к Скитер, требуя опровержений, он тем самым подлил бы масла в огонь. Эта мерзкая женщина зацепится даже за ничтожную мысль о том, что ему небезразлична судьба Грейнджер, и уничтожит их двоих полностью.

— Вы не должны! Она только неправильно это воспримет.

— Что, простите? — прошелестел Северус, и то, как он двинулся на неё, заставило Грейнджер сделать ещё шаг назад. Он снова разозлился; она видела это в его взгляде.

Гермиона вздохнула:

— Выглядит так, как будто вы защищаете меня. Как будто вас волнует, что говорит Скитер.

— Мисс Грейнджер, мне всё равно, как она это воспримет, но я не позволю втаптывать в грязь и ваше, и своё имя. Вы предпочитаете свои комнаты или кабинет директрисы? Я провожу вас, но нам нужно спешить. Первый урок вот-вот начнётся. Боюсь представить, во что эти засранцы превратят мой кабинет без присмотра.

Гермиона съёжилась под его пристальным взглядом и не хотела больше вызывать его гнев.

— Я могу дойти сама. Вам не нужно опаздывать из-за меня, — объяснилась Гермиона, взяв себя в руки и готовясь вернуться в свои комнаты в одиночестве.

— Не припомню, чтобы я предлагал вам такой вариант, мисс Грейнджер.

Его ответ удивил, и она поспешила с ответом:

— Тогда мои комнаты. Я позову Минерву, когда буду готова к разговору.

— Верно, — он повернулся, вытянув руку перед собой. — После вас.

Гермиона шла впереди него — это было весьма неловко. Волосы у неё на затылке вставали дыбом. Она напряглась, вслушиваясь в движения Северуса и готовясь если что предостеречь удар.

Дойдя до своих комнат, Грейнджер счастливо выдохнула. Наконец-то её оставят в покое. Больше никаких пристальных взглядов и неудобных вопросов.

Однако, оставшись наедине с собой, она поняла, что это последнее, чего ей хотелось в этой жизни. Мозг снова начал прокручивать неприятные мысли. Гермиона установила защитные чары: лишь бы почувствовать себя в безопасности, насколько это вообще было сейчас возможно.

И почувствовав, что никакой опасности не предвидится, она села на кровать.

А затем увидела на прикроватной тумбочке письмо. Гермиона не помнила, чтобы складывала его туда. Схватив пергамент, она узнала в письме поспешный и беспорядочный почерк Гарри.

Гермиона,

Я не знаю, что происходит, но я хочу приехать. Мне нужно удостовериться, что с тобой всё в порядке. Сегодня у меня выходной, и я не усну, пока не свяжусь с тобой. Дай знать, если захочешь поболтать.

Со всей любовью,

Гарри

PS: Моя семья тоже посылает тебе лучи любви. Джинни говорит, что если её брат ведёт себя как последний мерзавец, она врежет ему по самые яйца.</p>

Отложив письмо, Грейнджер посмотрела на камин, а затем снова на послание. Может быть, и правда стоит поговорить с другом?

Гарри настолько был занят своей личной жизнью, что она не беспокоила его своими переживаниями с того дня, как впервые ушла от Рона. У её друга была семья, двое прекрасных детей, и ей не хотелось тревожить его своими проблемами.

Но при этом Гермиона знала: если он захочет встретиться с ней, то сделает для этого всё возможное. И его будет не удержать. Если Грейнджер не свяжется с ним, то Гарри непременно свяжется с Минервой, а пережить натиск двоих — непосильная задача.

Страх сковал её сердце. Рон всегда говорил ей, что Гарри встанет на его сторону, а не на её, потому что Поттер, в первую очередь, был именно его другом. И только потом — её. Что, если это действительно так? Гермиона вряд ли справится с этой правдой, которая окончательно разобьёт её сердце вдребезги. Сейчас даже любая мелочь плохо сказывалась на её самочувствии.

Нет. Гарри не бросит её. Он ещё никогда не предавал её. Он обещал ей, несмотря ни на что, быть всегда рядом.

Держась за эту мысль, Гермиона подошла к камину. Схватив горсть летучего пороха, она бросила его в огонь.

— Дом Поттеров.

Огонь вспыхнул зелёным, и через секунду она увидела растрёпанные волосы и кривую улыбку одного из своих лучших друзей.

— Эй, Миона, а ты быстро. Я могу войти?

— Да, — тихо отозвалась она.

Пламя исказилось, пропуская Поттера в её комнаты. Он посмотрел на подругу и протянул пальцы вперёд, касаясь её лица. Именно тогда Грейнджер поняла, что все наложенные чары давно исчезли. И теперь синяк вовсю красовался на её лице.

— Мерлин, дорогая, что случилось? Кто это сделал? — взволнованно отозвался он. Гермиона изо всех сил старалась сдерживать слёзы.

— Гарри, — прошептала она, убирая его руки с лица и беря в свои ладони. Девушка крепко сжала их. Зелёные глаза пронзили её насквозь и через мгновение потемнели. Он догадался.

— Гермиона, кто это сделал? — грубо повторил Поттер.

Она тяжело сглотнула — слёзы потекли по её щекам, — и посмотрела на Гарри, отчаянно пытаясь озвучить причину вслух, но страх сковал её горло, и всё, что Гермиона могла сделать, это пискнуть сквозь слёзы.

Гарри почувствовал её беспокойство и притянул её голову к своей груди, заключив девушку в объятия.

Она крепко обняла его и сломалась во второй раз за последние несколько часов.

Сейчас всё было иначе, чем на башне со Снейпом, потому что Гермиона чувствовала себя по-настоящему нужной, в безопасности.

Ничто в мире не сможет причинить ей боль, если рядом будет Гарри. Она забыла, как скучала по своему лучшему другу, как скучала по его объятиям и нежности. Впервые за долгое время Гермиона почувствовала, что с ней точно всё будет в порядке, если она пробудет в его руках ещё хотя бы пару минут.

— Гермиона, я хочу, чтобы ты кивнула, если я окажусь прав, и пожала плечами, если ошибусь. Договорились? — мягко спросил Поттер. Его рука выводила круги на её спине, и она прижалась к нему ещё ближе.

Грейнджер кивнула.

— Хорошо. Права ли Ромильда Вейн? Это сделал Рон? Он причинил тебе боль? — посыпались вопросы тихим шёпотом.

Она всхлипнула, едва кивнув, и почувствовала, как вокруг талии сжались руки. Интересно, что сказала ему Ромильда? Но не было никаких сил, чтобы спросить об этом.

— Это был второй раз? После того, как он обидел тебя впервые и вы разошлись? — прошептал Гарри ей в волосы.

Она отрицательно качнула головой и почувствовала, как его дыхание участилось.

— Это продолжалось на протяжении всего этого времени?

Гермиона кивнула.

— Гермиона, ты просто невыносимо упрямая девушка, — прорычал Поттер, укачивая подругу в своих объятиях, пока она плакала.

Так они и простояли, пока Грейнджер не начала тихо посапывать.

— Боюсь даже спрашивать, но это вообще хотя бы на короткий промежуток времени, но прекращалось? Или ты солгала, сказав, что ему стало лучше? — спросил Гарри, чуть отстранившись и задумчиво потирая лоб.

Она коснулась своей шеи и посмотрела в пол.

— Он пытался стать лучше. А потом… потом стало ещё хуже прежнего. И я ушла. Затем он снова пришёл в себя. Я опять вернулась. А затем всё окончательно вышло из-под контроля.

— Почему ты не пришла ко мне? — его зелёные глаза выглядели обиженными, и Гермиона поморщилась.

— Он — твой родственник и лучший друг. К тому же Рон не всегда вёл себя так грубо. Мне просто следовало быть более осторожной и тихой и не раздражать его по пустякам. Мне жаль. Я старалась всё сделать правильно. Я правда пыталась. Я пыталась быть примерной женой, его лучшим другом. Я люблю его, но в его глазах я никогда не стану идеальной.

Слёз больше не осталось, но тело до сих пор содрогалось от переживаний.

— Нет, нет, нет, Гермиона, — Гарри встал на колени, обхватив её ноги руками, и посмотрел на Грейнджер снизу вверх. — Ты ведь знаешь, что это не правда. В глубине души ты должна понимать, что ты не сделала ничего, чтобы с тобой так обращались. Мерлин знает, как ты пыталась спасти его. В нём что-то сломалось, когда умер Фред. Это не твоя вина.

— Тогда почему он чувствует себя лучше, когда меня нет рядом? — заикаясь, спросила Гермиона и схватила его за руки.

— Потому что именно так и раскрывается зависимость, — предположил Гарри. Она знала, что он просто пытался успокоить её. Огонь снова вспыхнул, и в комнату ворвалась Джинни Поттер.

— Гарри, ты спросил её, не хочет ли она заглянуть к… — она остановилась. Гермиона не осмелилась взглянуть на подругу. Она не была уверена, как Джиневра воспримет новость, которую Гарри наверняка собирался ей рассказать.

— Джин. Это то, что мы думали, — прошептал Поттер своей супруге.

Джинни заключила Гермиону в крепкие объятия. Она вздрогнула и хотела было отпрянуть, но Уизли удержала её.

Они уже говорили об этом. Значит, они подозревали? — подумала про себя Грейнджер.

— Ты, ты глупая девушка, почему ты ничего не сказала? Я надеру ему задницу отсюда до Дурмстранга и обратно! Гарри, это снова произошло? — спросила Джинни, не отпуская Гермиону.

— Я расскажу тебе больше, когда мы вернёмся домой. Но твоему брату придётся за многое ответить.

Гермиона слышала гнев в голосе Гарри.

И снова всхлипнула.

— Я не хочу создавать проблемы в вашей семье. Тебе есть о чём беспокоиться. У тебя есть Джеймс, Лили и работа, и я не хочу, чтобы ты рисковала этим из-за меня. Со мной всё будет в порядке, я здесь, я в безопасности. Я не позволю вам сделать что-то, о чём вы пожалеете. Ни одному из вас, — взмолилась Грейнджер.

Джинни обняла её крепче.

— Гермиона, если ты думаешь, что я позволю своему брату безнаказанно избивать свою жену, то ты, возможно, не такая умная, как мы все думаем, — прошептала она. Гермиона чувствовала слёзы на своих волосах и слышала их в голосе Джинни.

Она отпрянула, ей нужно было освободиться из крепких рук. Всё это было слишком.

— Я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое, чтобы я развелась с ним и начала свою жизнь заново. Пожалуйста, не выводите его из себя. Он уже настолько зол, что попытается убить меня снова.

Руки взлетели ко рту, и она поняла, что только что сказала.

Гарри и Джинни, оба, посмотрели на неё так, как будто у Гермионы выросла ещё одна голова. Глаза Гарри почернели от злости.

— Что он сделает снова? Когда он пытался убить тебя, Миона? — спросил Поттер, крепко прижав руки к бокам. Джинни выглядела так, словно вот-вот взорвётся.

О чёрт… — подумала Гермиона, не будучи готовой к этому разговору.

— Я… я слишком устала для подобных разговоров. Но прошлым летом я пыталась уйти от Рона. Он плохо это воспринял. Не могу больше говорить о таком… не могу. У меня болит голова, я устала и просто хочу спать. Северус освободил меня сегодня от занятий, — прошептала она. Джинни и Гарри понимающе кивнули.

— «Пророк» сегодня был хоть в чём-то прав? — спросила Джинни, Поттер моментально коснулся её руки.

— Нет, — вздохнула Грейнджер, качая головой, — мы с Северусом не виделись с того дня, когда он вышвырнул меня из своей палаты после суда. Понятия не имею, откуда у Скитер такая информация.

Поттеры обменялись взглядами, а затем снова посмотрели на свою подругу.

— Заходи к нам завтра на чай. Я за тобой приду, — проговорил Гарри, не давая ей возможности увильнуть от приглашения.

— Я позабочусь о том, чтобы Рон не узнал об этом, — добавила Джинни, выглядя и грустно, и сердито одновременно.

— Спасибо, я приду, — кивнула Гермиона, надеясь, что на этом они и закончат.

— Хорошо. Тогда мы пойдём, пока дети не проснулись, а ты отдыхай, — Джинни направилась к камину.

Гарри проводил её и что-то прошептал на ухо, прежде чем девушка исчезла в зелёном пламени, напоследок кивнув мужу.

— Гермиона, прежде чем я уйду, я хочу, чтобы ты дала мне клятву, — серьёзно проговорил Поттер.

Грейнджер уставилась в пол, нахмурившись.

— Зачем?

— Ты пообещаешь мне: если Рон снова причинит тебе боль, ты скажешь об этом нам и как можно скорее. И ты не будешь скрывать от меня такие вещи. Ты для меня — как сестра, которой у меня никогда не было, Гермиона. Я не могу потерять тебя. Ты никогда не отворачивалась от меня, даже когда это казалось самым простым вариантом из всех. И я не позволю тебе справляться с этим в одиночку, какой бы упрямой ты ни была.

На раздумия потребовалась пара секунд, но затем она подняла палочку и тихо сказала:

— Я, Гермиона Грейнджер, клянусь тебе, Гарри Поттер, что пойду на твои условия.

Гарри, показавшись удовлетворённым этим поступком, ещё раз её обнял и направился к камину.

Он протянул руки в пламя, и оттуда показались ярко-оранжевого цвета лапки.