4. В ожидании надежды (2/2)

Кабинет и программа Маггловедения впечатлили Грейнджер. Анадора была не из тех, кто допустил бы какого-либо неуважительного отношения к магглам и их обычаям. И, полностью погрузившись в новый материал, Гермиона смогла отпустить все тревоги и страхи.

На ужин Анадора не пришла, сославшись на плохое самочувствие, и Гермиона поняла, что сидит совершенно одна — в компании Северуса Снейпа. И снова она почувствовала себя не в своей тарелке. Только один его язык, складывающий слова в язвительные и колкие предложения, чего стоил. Грейнджер делала всё возможное, лишь бы не привлекать к себе внимания.

Она даже поужинала в рекордное для себя время. Аппетита всё равно не было.

Оказавшись в своей комнате, Гермиона забралась на кровать. Переодеваться в пижаму не стала; вдруг ей придётся срочно бежать отсюда? В лёгкой одежде она бы быстро замёрзла.

По привычке установив защитные чары, Грейнджер улеглась прямо поверх покрывала. Убедившись, что сумка лежит рядом, а палочка покоится в руке, она смогла, наконец, расслабиться.

Сон моментально поглотил её, чему Гермиона была только рада.

К собственному удивлению, сегодня она спала гораздо дольше, чем прошлой ночью. Гермиона проснулась за несколько часов до рассвета, что означало — она проспала не менее шести часов. Рекорд, подумала она, сладко потягиваясь.

Решив, что сегодня нужно начинать день с хорошего настроения, Грейнджер встала и быстро собралась. Надев новый комплект мантии с длинным рукавом, она направилась в Большой зал. На этот раз всё пройдёт гораздо спокойнее. И даже если верилось в это с трудом, достаточно было только притвориться, что так оно и будет.

Гермиона заняла место рядом с профессором Снейпом, придвинувшись ближе к Марии, и молча принялась поглощать свой завтрак. Как раз расправляясь с кусочком ветчины, она услышала стон мужчины подле себя.

Грейнджер была так сосредоточена на том, чтобы заставить себя что-нибудь съесть, что не заметила газету, лежащую рядом.

— Поверьте, я чувствую то же самое, когда вижу своё имя в газетах, — сказала она, надеясь выказать тем самым всё своё недовольство.

— А я так не думаю, — Северус приподнял бровь, и от этого жеста внутри Гермионы всё сжалось в толстый узел. — У меня сложилось впечатление, что вы и ваши соратники ликуете, когда ваши лица нет-нет да появляются на обложке какой-нибудь газетёнки. Ложная скромность, знаете ли, не впечатляет.

— Вряд ли… я бы хотела, чтобы они вообще забыли, как меня зовут, — прошептала она, глядя в свою тарелку и сожалея о том, что вообще завела этот разговор.

— Просто невероятно.

Гермиона внутренне отшатнулась, его слова причинили боль.

Она знала, что пора сворачивать беседу, пока Снейп не довёл её до слёз.

— А вы бы этого не хотели? — Грейнджер подвинула свой стул ещё ближе к Анадоре и сосредоточилась на куске ветчины. Она молилась всем богам, чтобы Северус оставил её в покое.

И когда никакой ответной реакции от него не последовало, Гермиона расслабилась. А когда он вышел из-за стола — выдохнула окончательно.

Чья-то ладонь легла ей на плечо. Страх атаковал её с головы до ног, и она схватила руку, готовясь в случае чего обороняться от удара, который, как вопил её разум, вот-вот должен был настать. Подняв глаза, она увидела перед собой Северуса. Тот рассматривал её с искренним любопытством. Повернувшись, возле себя Гермиона заметила Невилла и внутренне стушевалась, что так среагировала на его прикосновение.

Краем уха она услышала, как Снейп ушёл прочь, и не стала придавать этому большого значения.

— Мерлин, прости, я не хотел пугать тебя, Гермиона. Как прошёл твой первый день? Всё в порядке? — спросил Лонгботтом. Грейнджер кивнула, восстанавливая дыхание.

— Прости, старые рефлексы, — она высвободилась из-под его ладони и встала из-за стола. Нацепила на лицо фальшивую улыбку. — Всё прошло чудесно: я многому научилась у профессора Анадоры. Думаю, у меня с преподаванием сложится всё как надо.

Невилл подошёл ближе, и Гермионе пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не сорваться с места.

— Ты в порядке? А то мне показалось, что что-то не так.

— Да, просто нервы. Всё хорошо, честно. Почему со мной должно быть что-то не так? — спросила она, подавляя дрожь в голосе, которая так и норовила выдать его обладательницу с потрохами.

— Ну ладно. Если тебе захочется с кем-то поговорить, ты знаешь, что я всегда рядом. А сейчас мне пора в класс, пока горе-ученики снова не докопались до бедной мандрагоры, — улыбнулся он, нежно сжимая её руки. А затем ушёл.

Гермиона крепко зажмурилась и вскоре сама покинула Большой зал.

Она решила отправиться в класс пораньше, чтобы просмотреть планы уроков Анадоры. Именно тогда Грейнджер услышала крик знакомой совы и замерла. Сычик уронил письмо к её ногам и взгромоздился на плечо.

Гермиона, замерев от страха, взяла конверт и увидела на нём своё имя, выведенное острым почерком.

Рон знал, что она здесь.

Поспешив в свою комнату, девушка поставила сову на окно и осторожно развернула бумагу.

Ты, блядь, серьёзно? Сбежала в Хогвартс? Трусиха, ёбнутая трусиха. У тебя даже не хватило смелости сказать мне в лицо о своём отъезде. Ты заставила меня волноваться. Я думал, тебя похитили! Ты ведь понимаешь, что в волшебном мире остались те, кто хочет причинить тебе вред? Мерлин, женщина. Это зашло слишком далеко. После работы я заеду за тобой, и мы отправимся домой. Собирай свои вещи.

Р.</p>

На глазах снова выступили слёзы. Гермиона опустилась на каменный пол, обдумывая варианты. Коих было немного.

Она могла сбежать. Если она поторопится, то успеет оказаться на другом конце света, прежде чем сюда заявится Рон и сможет напасть на её след. Эта мысль не давала ей покоя. Гермиона хотела начать всё сначала, а не провести остаток жизни в постоянном страхе.

Но он шёл сюда. Он собирался устроить ей представление, унизить. Прижавшись лбом к каменным плитам, Грейнджер задрожала.

Паника сковала горло, дышать стало невозможно. В её голове вертелась целая буря планов и решений, но прежде всего — страх. Она знала, что Рон сможет с ней сделать. Она боялась того, что он сделает с тем, кто встанет у него на пути. Все были в опасности — и из-за кого? Из-за неё одной.

Мерлин, как она устала бояться, прятаться, страдать от боли. Должен ведь быть хоть какой-то способ убедить Рона, заставить понять, что её отъезд — к лучшему. Что между ними давно всё кончено. Может быть, атмосфера замка как-то на него повлияет. Может быть, он снова станет прежним Роном Уизли и всё поймёт. Отпустит.

Вот и всё. Да. Гермиона будет стоять на своём. Он вряд ли причинит ей боль в этом месте, не тогда, когда повсюду были люди. Он проявит сдержанность. Он послушает её. Это была не вина Рона, что он стал таким, это всё — алкоголь. Алкоголь и она сама, ведь Грейнджер понимала, что не всегда вела себя мирно и покладисто.

Она глубоко вздохнула, открыла сумку и достала оттуда пергамент с чернилами. Руки до сих пор дрожали, прочитать написанное удавалось с трудом.

Жду тебя после ужина. Встретимся у главных ворот и всё обсудим. Пожалуйста, приходи трезвым. Не надо пить перед нашей встречей.

Г.</p>

Отправив письмо с Сычиком, Грейнджер доползла до туалета и избавилась от того, что только что с трудом в себя запихнула. Нет, Минерве об этом говорить не стоит. Если она тем самым подвергнет её опасности? Да Гермиона в жизни себе этого не простит.

Она должна защитить тех, кто защищал её от его гнева. Может быть, на этот раз Рон послушает её. Возможно, на этот раз он отпустит её с миром.

Ей потребовался почти час, чтобы подняться с пола. Первый урок практически подошёл к концу. Гермиона извинилась за опоздание, соврав, что увлеклась чтением книги. В это поверили бы все, без исключения. Профессор Анадора улыбнулась и вернулась обратно к изложению нового материала. Грейнджер с трудом получала удовольствие от происходящего, поскольку в животе с каждой секундой завязывался гигантский узел — всё туже и туже.

Занятия начинались и заканчивались, а Гермиона делала всё, чтобы полностью погрузиться в учебный процесс и не выдавать своих переживаний. Мария провожала её до Большого зала, по пути объясняя, как быстрее всего запомнить, как зовут того или иного ученика. Грейнджер слушала вполуха и беспрестанно кивала.

Ужин прошёл в напряжении. Минерва бросала на неё косые взгляды, от которых Гермиона нервничала ещё больше. Как будто директриса всё знала. Шли минуты, отсчитывая время до её гибели. Единственный способ, который помогал хоть как-то сохранять спокойствие, — напоминание, что есть какой-никакой шанс, что Рон поймёт её.

Как только студенты разошлись по комнатам, Гермиона зажгла фонарь и направилась на улицу. Наверняка Рон уже ждал её, и ей не хотелось ещё больше провоцировать его своим опозданием.

Закрыв за собой дверь, она тихо двинулась дальше, надеясь, что никто не заметит яркого света. Каждый последующий шаг давался всё трудней и трудней. Приходилось бороться с желанием наплевать на всё и убежать обратно в замок.

Гермиона должна сделать это, иначе Рон разнесёт Хогвартс в щепки.

Она увидела его, скрывающимся за садом. На мгновение Грейнджер застыла: страх пополз вверх по позвоночнику.

Ты сможешь, Гермиона, скажи, что всё кончено, он тебя послушает, мысленно вторила себе Грейнджер.

Рон обернулся. Она старалась казаться сильной и непоколебимой. Она решила, что останется здесь, а он должен выслушать её.

— Гермиона, какого чёрта? Почему ты просто взяла и сбежала во время нашей ссоры? — спросил он, сокращая дистанцию.

Грейнджер сделала шаг назад, пытаясь оставаться вне его досягаемости.

— Я же сказала тебе, всё кончено.

Его глаза сузились, и он ткнул пальцем ей в лицо, задев щёку.

— Нет, нет, ты, сука, ты не можешь просто уйти и сказать, что всё кончено!

Он был так близко, что Гермиона чувствовала его дыхание. От него пахло огневиски и элем, и она вздрогнула, попыталась сделать ещё шаг назад. Внутри всё сжалось. Рон даже не смог прийти сюда трезвым.

— Ты пьян.

— И ты сейчас пойдёшь со мной домой, — он резко схватил её за руку, намереваясь потащить к воротам. Гермиона знала, что отсюда аппарировать не получится. Это успокаивало её, когда она шла к нему на встречу.

Грейнджер оттолкнула его руку и его самого, чуть ли не плача.

— Нет, не пойду! Я хочу остаться здесь! — прокричала она.

Рон повернулся к ней: его глаза потемнели и излучали гнев. Он был в ярости.

— Очень жаль. Ты — моя жена. Ты принадлежишь мне.

— Нет, — всхлипнула Гермиона, снова отталкивая его руку и пытаясь вынырнуть из дыры страха, в которую её неминуемо засасывало. Она попыталась вспомнить, что Рон не причинит ей вреда в этом месте. Его запросто поймают. Он никогда ничего с ней не делал, когда был риск оказаться пойманным.

— Да? Что ты говоришь? — его тон стал холодным.

Гермиона не успела дёрнутся, как его рука наотмашь ударила по лицу. Это причинило невыносимую боль, и девушка всё-таки оттолкнула его от себя. Но он оказался сильнее и в одно мгновение повалил её на землю.

Нет, здесь он не будет, отчаянно думала Грейнджер. Идиотская мысль. Рон обхватил её горло, снова собираясь придушить.

— Отвали от меня. Отпусти! Хватит! Я не могу дышать, — кричала Гермиона в попытках вырваться, пнуть и отбросить Рона. Он, в свою очередь, никак не реагировал на её удары, как будто они для него ничего не значили.

— Прекрати кричать, или я сам заткну тебе пасть, — зарычал в ответ Рон, ударив её головой о землю. Она хватала ртом воздух, его пальцы больно давили на голосовые связки. Картинка перед глазами двоилась, а сердце бешено колотилось. Как же не хотелось терять сознание.

— Экспеллиармус!

И в глазах у неё потемнело.