Часть 4. Москва. Женя (2/2)

Камила кивает и кусает губу. Она не понимает, почему так сложилось – вот у нее была милая и нежная девочка Женя, пахнущая лучше всех ароматов мира, даже цветущего миндаля, – а сейчас Женя привычно встроилась в её жизнь и даже уже не напоминает прошлую себя.

Они уже расходились один раз, думая, что все уже изжило себя, что всё поблекло. Но не смогли друг без друга, умирали где-то поодиночке, как лебеди, потерявшие друг друга.

– Однажды ты станешь законной олимпийской чемпионкой, – говорит Медведева в один день.

– Ты сама-то в это веришь? – Ками осторожно дует на горячий чай. Не желает остывать быстро, зараза такая.

– А почему нет, – пожимает плечами Женя и варварски подливает холодную воду себе в чай. Ками морщится. – Лиза каталась до последнего.

– Я не Лиза, – Ками резко отталкивает от себя чашку с чаем. – У меня нет таких физических данных.

Капли чая застыли на столешнице черными капельками яда, который прокапали между ними сейчас. Женя виновато опускает взгляд, а Валиева выдыхает, стараясь успокоиться.

И долбаный чай никак не хочет остывать.

***

– Ты быстро приехала, – отмечает Этери. Она сегодня была особенно хорошей – как и всегда в день, как она возвращалась из SPA-салона.

– Пробок нет, все дороги пустые, – равнодушно отвечает Медведева, скользя взглядом по помещению. Как будто была сделана перестановка, но незаметная глазу.

– Я сняла ту картину, – будто читает её мысли женщина.

– Которую я тебе дарила? – усмехается Женя.

– Перевесила в другое место, – кратко отвечает Этери, открывая коньяк.

Женя прислушивается к себе. Внутри ничего не разрывает ее от злости или обиды, не пытается взорваться фейерверком. Спокойствие. Ей все равно, что делает Тутберидзе с её подарками.

Она – её прошлое. Яркое, искристое, незабывающееся, но все же прошлое.

Она любит Ками, с ней тише, нежнее, легче, не кажется, что злой мир разлетится на части, чтобы разрезать обломками своей кармы. И надеется, что её и так же любят в ответ.

– Ты выглядишь в последнее время устало, – Этери придвигается ближе. Она всегда так делала, когда хотела залезть поглубже, чем в дежурное узнавание дел друг друга.

– Работа, – коньяк слегка качается на дне бокала. Темный шоколад как будто и так добавляет горькости состоянию Жени.

И кажется, не успевает отловить тот момент, когда концентрация Этери в ее пространстве становится выше, гуще; вязкость обволакивает все мысли и отдается объятиям.

– Только я спать с тобой не буду, – предупреждает Женя, собрав остатки мыслей в кучу.

– А в настоящем смысле?

– Это в каком?

– Просто спать, – поднимает бровь Этери. – Как раньше. Просто сон.

– Сегодня не могу. Но можем просто полежать, пока я не уеду. Как раньше.

– Боишься? – грустно улыбнувшись, спрашивает ее Тутберидзе.

И это чертовски хороший вопрос. Ответ на него однозначно «нет». Прошло же столько времени.

– Да.

Сегодня она вернется домой немного позже обычного, но всё можно списать на поздние съемки или разговоры с друзьями. Правда, от воротника кофты подозрительно пахнет сладкими духами главного тренера «Хрустального», но разве это сейчас значимо?..

Женя больше не хочет думать и переживать. Ее всё начало более чем устраивать.