Часть 17 (1/2)

СМС. Директ Лена: Ты единственная, кому идёт быть сукой. Надеюсь, ты кончила?

Улыбнулась. Закрыла приложение, отключила будильник, поставила на беззвучный. Сука имеет право не отвечать, особенно по отношению к той, которую имеет. Имела. Повернулась на бок, всматриваясь в профиль Маши.

Что-то предательски защемило в груди. Стало неловко перед ней за наличие Лены и ей подобных. Они все не то, не те. Случайные. Осторожно, боясь разбудить, коснулась её щеки. Большим пальцем по бархатистой коже. Чуть оторвав корпус, приблизилась к лицу, касаясь губами губ. Позволила себе нежность.

«Прости меня за всех, кто был до тебя. Её больше не будет, обещаю».

Имела в виду Лену. Про Костю старалась не думать вовсе. Кровные узы душили удавкой зарождающееся чувство. Оправдывалась внутри себя лишь одним: у неё всё серьёзно, а Костя… Кажется, он её не любит. Вновь коснулась губ, задержавшись чуточку дольше. Сладкие. Закрыла веки, вдыхая её в себя.

***</p>

Маша проснулась первой, ощущая во рту ядовитый привкус вчерашнего алкоголя. Резкая головная боль стрелой в центр черепной коробки. Прошила насквозь её содержимое, скрутив разом все нервные рецепторы. Еле открыла глаза, щурясь от солнечных лучей, бивших в узкую щель между штор и от боли. Прикрыла обратно, силясь повернуть голову на бок. Неподвижный силуэт слева рисовал иллюзию женщины. Лишь контуры её тела, которые она, кажется, знала уже наизусть, говорили ей о том, что это — она. Анна.

Сжалась, стянулась тонкой струной, когда аромат её парфюма через ноздри ударил в мозг. И она — рядом с ней. Маша резко осмотрела своё тело, понимая, что лежит абсолютно голая. Нет даже белья. Ночь — сплошным белым пятном в сознании. Не помнила ничего. Абсолютно. Превозмогая головную боль и непослушное тело, которое почему-то ещё и вздумало болеть так невовремя, она всё же встала с кровати, пряча свою наготу в облако из одеяла.

Анна крепко спала, но всё же даже перед спящей — она не могла показаться голой. О том, что было ночью и почему она в таком виде — думать и вовсе не хотела. Заглянуть под одеяло Анны — тоже. Боялась увидеть такое же голое тело. Остатки надежды, что ничего не было — ещё теплились в её душе.

Осматривая под ногами пол в поисках одежды, Маша судорожно напрягала память, пытаясь вспомнить хоть что-то. Тщетно. Одежды, кроме Аниной, здесь не было. Семеня мелкими шажками добралась до ванной. Платье, которое вряд ли можно было надеть, так как оно было сильно порвано.

Отказываясь верить глазам, как мантру повторяла про себя, что ничего не было. Злилась. Дрожала. Нервничала. Скинув одеяло, закрылась в душевой. Выдавив несколько больших доз геля для душа, жадно втирала их в тело. Желание всё смыть, особенно то, чего не помнила — граничило с фанатизмом. Десять минут, может дольше. Большое полотенце поверх стройного тела, покрытого каплями влаги. Слой злости, нетипичный для её мягкого, как пластилин, характера, сошёл — и теперь она осталась честной и чистой.

Вернулась в комнату, стараясь не издавать ни звука. Ничего не оставалось другого, как взять её одежду. Она больше на размер, но иного варианта не было. Остаться здесь, дожидаясь её пробуждения — точно не могла. Сбежала, как сбегают любовники, перед приходом мужа. Спешно, молча, трусливо.

***</p>

Приятные, ещё не обжигающие, но уже согревающие лучи пробивались через жалюзи небольшого кафе. Маша вошла в помещение и, подойдя к барному столику, произнесла лишь два слова:

— Эспрессо, пожалуйста.

Променяв пару купюр на чашку горячего кофе, села за свободный столик, поправив пару упавших на лицо прядей волос. Чувство дискомфорта не покидало её. Звонил Костя, не ответила. Больше всего она опасалась другого звонка, а в том, что он будет — даже не сомневалась.

Девушка, закопавшая себя в мысли, внешне не подавала и виду о внутренних переживаниях. Отпив глоток горячего кофе, обожгла язык. Нахмурившись, приподняла голову, столкнувшись с женским взглядом.

Молодая женщина, сидевшая поблизости за столиком, изучала её, но, как только она посмотрела в её голубые, тут же отвела их. Показалось? Маша, чувствуя на себе её взгляд, отвернула лицо. Раздумывать о том, почему на неё так смотрят — не было времени. Звонок. Тот, которого ждала и боялась. Настойчивый. Который не сбросишь. Взяла.

— Ты где?