Часть 2 (2/2)

Передёрнуло. Почти никогда он не называл её так. Только при ней.

— Угу, — еле выдавила из себя и быстро отвернулась.

Дождавшись, пока сестра скроется из вида, Костя подошел к жене и крепко схватил за локоть:

— Что не так? Ты наговорила ей гадостей?

— Она сама — гадость. Ты же знаешь, что я не люблю её. И привёл сюда.

— Рот закрыла. Она — моя сестра. И будет жить здесь ровно столько, сколько захочет. Чем она тебе так насолила?

— Ведёт себя… Вызывающе.

— У тебя все, кто моложе 60 и мало-мальски привлекательны — проститутки. Как у тех бабок у подъезда.

Почувствовала себя оскорблённой. Будто решительны ломали её внутренний мир и устраивали его по-своему. Не спрашивая.

— Отпусти, мне больно. Пойду наверх, переоденусь.

— Что-нибудь покороче можешь? Ни одну из этих твоих юбок.

Не ответила. Мелко дрожащий подбородок и прямая спина — то, чему приучили с детства. То, чего было не отнять. Закрыла за собой дверь супружеской спальни, подперев острыми позвонками.

Закрыла глаза, словно в кошмаре вспоминая крик своего отца. Когда он застукал её в почти четырнадцать, как она неумело целовалась с соседским мальчишкой. Его багровое лицо и то, как он заламывал ей за спину тонкие руки.

”Знаешь, как называют таких как ты? Шалавами. Хочешь быть такой же блядью, как твоя мать? Будешь”.

Несколько ударов ремнём. Лишение ужина. Запертая комната. Этого хватило, чтобы понимать, что целоваться с Димкой нельзя.