11 (2/2)
Полотенце Джэхёна уже висело рядом с батареей. Сам он успел надеть только боксеры. Он как будто пытался всем своим видом намекать, что, вообще-то, он собирается ложиться спать. Но у Тэёна были другие планы.
Он сел на кровать Джэхёна и, не переставая улыбаться, позвал его к себе жестом.
– И зачем? – спросил Джэхён якобы безынтересно. Но по его губам уже начала блуждать тень улыбки. Тэён, ничего не говоря, просто похлопал себя по коленям. Джэхён подошёл ближе, и Тэён утянул его вниз.
От Джэхёна пахло свежим махровым полотенцем и древесным гелем для душа. Тэён с лёгкостью удерживал его вес у себя на коленях, подхватив его под бёдрами. Тэён уже и не помнил, когда в последний раз Джэхён сидел у него на коленях – в сексуальном контексте или в дружеском. А ведь он не был огромным или тяжёлым, как Джонни. У Тэёна хватало на него сил, чтобы сидеть с ним так и не напрягаться. Он смотрел на Джэхёна снизу вверх и поглаживал его бёдра большими пальцами.
– Я и забыл, что ты такой сильный, – сказал Джэхён негромко, обвив шею Тэёна.
– Ты же не слон. Ты обычный, – сказал Тэён и оставил на его левой груди невесомый поцелуй.
– Мне больше нравится думать, что я всё-таки высокий, – заметил Джэхён.
– Конечно же, – ухмыльнулся Тэён. – Высокий и красивый.
– Ты ведь сюда пришёл не для того, чтобы отвешивать комплименты, – напомнил Джэхён; его пальцы лениво почёсывали затылок Тэёна. Тэён ухмыльнулся снова и переложил руки ему на ягодицы, мягко сжимая. Джэхён, пряча улыбку в уголке губ, покачал головой:
– Нет уж. Не надо в меня ничего пихать.
Тэён промычал неопределённо, потому что думал он о своём. Точнее, не думал о том, что имел в виду Джэхён. Он не думал ни о чём конкретно: он просто пошёл вслед за своим желанием, пробудившимся внезапно даже для него самого. И уж если совсем точно, то с того момента, когда он увидел Джэхёна в одном только полотенце, ему стало сложно думать дальше двух плохо связанных между собой мыслей подряд.
– Чего ты хочешь, Ён? – тон Джэхёна прозвучал очень по-деловому, как будто они были директорами больших компаний за столом переговоров. При этом в его голосе Тэён уловил серьёзность: по всей видимости, он был готов дать Тэёну то, чего ему хотелось.
Тэёну пришлось закусить губу, чтобы не улыбаться по-идиотски широко и не выставлять себя подростком, страдающим от бестолковости собственного либидо. Глаза Джэхёна открылись шире, когда его предложение отозвалось интересом в штанах Тэёна.
– Я только что помылся и не хочу потеть, потому что не буду мыться второй раз за подряд. По той же причине не буду отсасывать, – перечислил Джэхён спокойно. Тэён проводил губами вверх-вниз по его рукам, теряясь в его словах. Он чувствовал, как от каждого нового варианта в низу живота начинает закручиваться тепло, как вся кровь стекается к паху, и как даже оверсайзовые штаны становятся теснее.
– Поэтому могу предложить либо это, – Джэхён показал Тэёну свою правую руку, перебирая пальцами в воздухе. – либо я могу просто посмотреть, если тебе интересны такие вещи.
– Нет, мне это неинтересно. Давай первое, – сказал Тэён сразу же: он пришёл не для того, чтобы Джэхён оставался в стороне. Ему была нужна компания. В конце концов, он оказался в этой комнате именно из-за Джэхёна.
Наверное, можно сказать, что это случилось по его вине?
– Хорошо, – согласился Джэхён и кивнул. Он слез с коленей Тэёна, пересел на свою кровать, достал из тумбочки лубрикант. Тэён невольно замер: он никогда не видел этот лубрикант раньше. Джэхён всегда пользовался лубрикантом Тэёна, что казалось Тэёну логичным, ведь они встречались на его территории. Но зачем Джэхёну держать ещё один тюбик лубриканта у себя в комнате? Чтобы мастурбировать? Тэёну казалось, что они удовлетворяют друг друга в достаточной степени. По крайней мере, Тэёну не приходилось мастурбировать в отсутствии Джэхёна почти никогда. Тэён бросил короткий взгляд на тюбик, пока Джэхён разогревал смазку в ладони. Тюбик выглядел хорошо початым, возможно, использованным примерно на треть. Тэён небрежно расстёгивал ремень и ширинку, а в голове метались мысли. Когда он сел рядом с Джэхёном, перед его взглядом возникла кровать Чону.
Кровать Чону.
Пижама Чону.
Тело Чону…
– Ты чего так на меня уставился? Я тебя, вообще-то, уже трогаю.
Пальцы Джэхёна сжались у самого основания члена, и Тэён зашипел, резко возвращаясь в действительность.
– Задумался, – пробормотал Тэён, перенаправляя мысли на ощущения. Джэхён хмыкнул:
– Пора переставать думать. Расслабься.
Тэён поставил обе руки позади себя на кровати, отпуская напряжение и откидывая голову назад. Джэхён никуда не торопился: он набирал темп очень медленно, даже лениво. Закинув ногу на ногу и время от времени добавляя по чуть-чуть смазки, он двигал рукой так, как будто это была его рутинная работа. Выражение его лица было таким же неэмоциональным, как когда им приходилось оставлять автографы в больших количествах. Он просто выполнял механическую работу на автомате, зная, где нужно надавить и где погладить, чтобы дыхание Тэёна прерывалось ещё чаще.
Кожа начала потеть. Тэён порадовался про себя, что в тот день надел рубашку на пуговицах, которую было очень легко расстегнуть одной рукой. Джэхён обернулся на движение и проследил за Тэёном стеклянным взглядом. Его рука двигалась уже чуть быстрее, пальцы сжимались вокруг члена Тэёна чуть теснее. Тэён дышал через приоткрытый рот бесшумно и раздвигал ноги шире, насколько позволяли приспущенные брюки и бельё. Перед глазами начинала расти плотная пелена.
– Посмотри на меня, – послышался негромкий, бархатный голос Джэхёна. Тэён обернулся механически. Перед глазами расплывались очертания лица Джэхёна. Теперь казалось, что в его взгляде появилось что-то новое, похожее на тепло или что-то, отчего становилось так же приятно. Джэхён рассматривал искажённое удовольствием лицо Тэёна из-под полуприкрытых век; на губах можно было различить довольную ухмылку.
– Хочу ещё, – просипел Тэён чуть слышно. Джэхён кивнул, и его рука начала двигаться ещё быстрее. От ритмичных, влажно чавкающих звуков щёки разгорелись ещё больше. Когда большой палец Джэхёна надавил на головку, перед глазами Тэёна рассыпалась пригоршня ярких звёзд.
– А ну-ка потише. Не надо всем рассказывать, что тебе хорошо, – сказал Джэхён негромко; голос – бархатный-бархатный, обволакивающий, тепло-горячий. Тэёну захотелось зарыться в него лицом, потеряться в его глубине окончательно. Он покивал, чтобы дать понять, что он понял Джэхёна и будет вести себя тише. Кровь в ушах стучала настолько громко, что он не слышал собственного голоса.
Джэхён пододвинулся чуть ближе, и его губы прикоснулись к открытой ключице. Тэёна тряхнуло от новой волны возбуждения, но губы Джэхёна его никуда не отпускали, продолжая целовать лениво.
– Уже почти… Хён-и, я… – голос его совсем не слушался. Казалось, контакт между сознанием и голосом разорвался и никогда не восстановится.
– Давай, – сказал Джэхён в самую шею, касаясь губами кожи. Тэён уже с трудом удерживал собственное тело. Оно всё горело, руки и ноги обмякли. Его постоянно прошивало электрическими разрядами, вызывавшими крупную дрожь. Он крепко сжимал челюсти, чтобы не издавать ни единого звука и не выдать себя. Не выдать, насколько ему хорошо.
Он уже не видел ничего вокруг себя. Он лишь почувствовал, что пока правая рука Джэхёна не отпускала его член ни на секунду, указательный и средний пальцы второй руки, влажные от смазки, скользнули по промежности вниз и начали что-то искать. В следующий миг его пронзило острейшим напряжением сквозь всё тело – пальцы надавили на простату, стимулируя её снаружи. Ему стало настолько хорошо, что из глаз чуть не брызнули слёзы. Где-то рядом с ухом как будто прозвучал негромкий мягкий смех Джэхёна. В низу живота завязался тесный узел, от которого уже становилось немного больно. Тэён подавался бёдрами вперёд, чтобы заполучить удовольствие быстрее. У него не оставалось никаких сил балансировать на грани.
Указательный и средний пальцы скользнули ещё ниже, надавливая очень сильно. Бёдра Тэёна инстинктивно вскинулись вверх, а с губ сорвался немой протяжный стон, когда оба пальца грубо толкнулись в плотно сжатое кольцо мышц.
– Молодец, – прошептал голос Джэхёна. Его губы оставляли невесомые поцелуи вдоль линии челюсти, а рука поглаживала пульсирующий член мягко, осторожно. Мышцы на животе и в ногах сводило лёгкой судорогой, но Тэён чувствовал, что он медленно возвращается в действительность.
Когда он смог открыть глаза полностью и увидеть окружение чётко, Джэхён уже вытирал руки салфетками, а выражение его лица снова стало бесстрастным. Сквозь тёплое одеяло удовлетворённости начало пробиваться, образуя тонкие трещины, что-то неприятное. Что-то, что не позволило Тэёну наслаждаться своим удовольствием слишком долго.
– Хён-и, а ты? – спросил Тэён негромко. Джэхён устремил на него вопросительный взгляд. Тэён кивнул на его боксеры: даже через плотную ткань были видны чёткие очертания его почти полностью вставшего члена с большим влажным пятном спереди. Джэхён поправил боксеры, чуть ослабляя давление, которое наверняка было болезненным. Тэён поморщился, представляя это чувство на себе.
– Ничего страшного. Опадёт сам минут через двадцать, – сказал Джэхён безразлично; Тэёну снова показалось, что что что-то не сходилось, что-то было не так. – Можешь пока отдышаться немного.
Он снял свой телефон с зарядки и лёг позади Тэёна на свою кровать. Тэён обернулся, посмотрел на него. Джэхён бездумно листал ленту, закусывая губу изнутри и закинув одну руку за голову. Его член всё ещё болезненно натягивал ткань боксеров. Тэён бросил короткий взгляд ему в лицо, а потом потянулся рукой к его члену.
– Я же сказал: пусть опадёт сам, – Джэхён увернулся; его голос прозвучал раздражённее. – Не надо меня трогать. Лучше оденься. Ты уже наверняка проветрился.
Тэён забрал руку и ничего не ответил. Он так же молча встал с кровати, заправился в брифы и застегнул брюки. Кажется, ему действительно было больше нечего делать в этой комнате.
– Ладно, я тогда пойду, – сказал он, и собственный голос показался слишком неуверенным. Джэхён, не отрывая взгляд от телефона, покивал:
– Ага. Спокойной ночи, Ён.
– Спокойной…
Тело и разум разошлись разными дорогами. Тело вибрировало от полученного удовольствия, поднимая настроение. Разум, наоборот, пытался найти подвох и тем самым осаждал приятное чувство удовлетворения и расслабленности. Покачав головой, Тэён побрёл на кухню, чтобы выпить чаю и успокоить раздражённое от сдерживаемых стонов горло. Пока он ждал, когда закипит чайник, на кухне появился Доён. Тэён сразу же напрягся, опуская взгляд в пол. Доён, казалось, тоже чувствовал себя довольно дискомфортно.
– Вот, зашёл в за чипсами… – сказал Доён негромко, доставая пачку из шкафа. – А ты… ты всё это время сидел на кухне, что ли?
Тэён поднял на него взгляд. И ведь действительно, могло показаться, что он не выходил с кухни всё это время, что было бы странно.
– Нет, я вернулся только что, – Тэён старался говорить как можно легче, как будто слова не застревают у него в горле, а сердце не колотится быстро, как у самого настоящего труса.
– Откуда? – Доён свёл брови в удивлении.
– Я был не у себя в комнате, – выпалил Тэён и осёкся. Можно же было выкрутиться, сыграть против подозрительности Доёна и соврать! Зачем, ну зачем он сказал эту ерунду?!
Повисла пауза. Лицо Доёна заметно вытянулось, глаза округлились. Тэён пытался не меняться в лице изо всех сил.
– Я понял, – сказал Доён приглушённым голосом. Его оценивающий, снисходительный взгляд обежал Тэёна с головы до ног несколько раз.
– Не смотри на меня так, – сказал Тэён напряжённо. Чайник за его спиной начал булькать.
– Как? Глазами? – в голосе Доёна отчётливо прозвучало раздражение; он как будто ждал этого момента, чтобы завестись. – Не надо додумывать за других людей, Тэён-а. Ты в последнее время делаешь это слишком часто.
– Ты это делаешь всю жизнь.
Кнопка на чайнике щёлкнула. Доён фыркнул. Сжав пачку чипсов сильнее, он ушёл с кухни обратно в свою комнату.
Хорошо, что он не стал ничего отвечать. Иначе Тэён мог бы ляпнуть ещё что-то более неприятное. Он и эту фразу говорить не хотел, она сорвалась с языка сама. Кто знает, что он сказал бы ещё, если бы Доён продолжил оказывать на него давление.
Пока Тэён пил горячий чай, неприятно обжигавший раздражённое горло, к нему вернулись размышления о том, что сегодня происходило. Ему по-прежнему думалось, что он постоянно что-то упускает. Что-то очевидное, наверняка разворачивающееся у него под самым носом. Но от него постоянно что-то ускользало, и он не мог прийти к какому-то конкретному выводу. Вопрос в итоге остался без ответа.