Часть 1. Глава 1. (1/2)

Нью-Йорк встретил Тимоти хмурым рыхло-серым небом с тяжелым облаками от горизонта до горизонта и порывами холодного пробирающего до костей ветра. Он почувствовал его неприветливость сразу же, как автоматические двери открылись перед ним и выпустили из терминала прибытия. Он надвинул кепку поглубже, натянул поверх нее капюшон толстовки и наглухо застегнул куртку, но озноб уже начинал понемногу колотить. Или начинала сказываться бессонная ночь в аэропорту и позже в самолете.

Из-за плохих погодных условий его рейс отложили, и вместо того чтобы улететь из Лондона в десять вечера и быть в Нью-Йорке уже к часу ночи, при этом проведя в воздухе без малого восемь часов, он почти до четырех утра промаялся в зоне ожидания. Когда объявили посадку, он думал, что заснет, как только окажется в комфортном кресле бизнес-класса, но стоило ему удобно устроиться – сон как рукой сняло. То ли сказалось общее переутомление, то ли выяснения отношений с Беатрис накануне вечером все-таки выбили его из колеи, но при предельном чувстве усталости сон не шел. Не самое приятное из ощущений. Он даже выпил таблетку Ксанекса в надежде отключиться, но так и не смог сомкнуть глаз. А когда их начало трясти где-то над океаном, он вообще попрощался с жизнью и всеми своими близкими. В силу профессии и частых перелетов, ему давно пора было привыкнуть к самолетам, но он так до конца и не смог. Сеансы психотерапии помогали мало.

И сейчас холодная встреча любимого города подействовала удручающе на его и без того разбитый организм. Хорошо еще ему не пришлось ждать получения багажа и грузить самому в такси – Господи, благослови консьерж-службу и гонорары, позволяющие пользоваться таким видом услуг.

Тимоти подошел к первому в очереди такси и, привычно сев на заднее сидение, назвал свой адрес. Водитель включил таймер и плавно тронулся с места. Ехать предстояло около часа, и это при благоприятной ситуации с пробками. В машине была тишина, и он был этому рад: раздражающая музыка или болтовня были бы совсем некстати. Он сел поудобнее, широко расставив ноги, и откинул голову на подголовник. Все равно в окне в ближайшее время не будет ничего интересного – промзона аэропорта сменится непримечательными видами Квинс.

Мысли настойчиво возвращали его к Беатрис. Он весь полет старался об этом не думать, но сейчас сдался. Как-то нехорошо получилось. Тимоти не чувствовал особо своей вины, но ее признания и последующая истерика вызывали в сознании неприятное и навязанное чувство ответственности. А может оттого и неприятное, что навязанное. Он ей ничего не обещал, ничем не завлекал и совершенно ни в чем не признавался. Он даже не ухаживал за ней как подобает.

Они познакомились на вечеринке, куда его пригласила коллега по съемкам, как-то сразу и легко заинтересовались друг другом и в первый же вечер переспали. И так как у Тимоти было мало знакомых в Лондоне, он с легкостью принял от нее приглашение на следующую вечеринку. Так они и общались – периодически встречаясь в богемной тусовке или в компании ее друзей и приятелей. Они наедине оставались-то только в постели, а так всегда были вокруг люди, разговоры и веселье. Он не рассказывал ничего о себе, почти не спрашивал ничего о ней, довольствуясь лишь фактами ее рабочей биографии.

Беатрис была начинающей моделью, красивой высокой блондинкой с немного детским, но невероятно милым лицом. Ее широкие, правильной формы брови, вздернутый нос и от природы пухлые губы притягивали взгляд и были чистым полем для работы визажистов и стилистов. Тимоти видел ее фотографии – она всегда была такая разная, почти неузнаваемая в зависимости от образа – фотографы, модельеры и редакторы глянцевых изданий такое любили. А Тимоти нет. В смысле, внешне она ему, конечно, нравилась, но этого было мало. Катастрофически мало. Не было никакого душевного сближения и романтики в их встречах. Как, в какой момент и почему она в него влюбилась было непонятно. Они не знали друг друга по-настоящему, но рыдала и признавалась она вполне правдоподобно. Такое в его жизни было не в первый раз, но он все еще не мог оставаться хладнокровным, поэтому решил набрать сообщение ее подруге, которой буквально сдал невменяемую девушку на руки. Та ответила быстро: написала, что все нормально, но лучше ему не появляться на горизонте. Он был с ней целиком и полностью согласен. Он и не думал, что Беатрис такая впечатлительная и эмоциональная натура. Сюрприз оказался не самым приятным. Секс, конечно, был приятнее.

Из раздумий его вырвал звонок входящего по фейстайму – звонила его агент. Он принял сидячее положение, так как успел сползти совсем низко по сидению, и принял вызов:

- Привет, Аманда.

- Хей, Тим! Как долетел?

- Пойдет, но бывало и лучше. Что за холодрыга в городе? Порадуешь хорошим прогнозом?

- По погоде вряд ли, а вот по работе порадую, - она никогда не теряла времени зря и, не изменяя себе, сразу перешла к делу. – С Амазона прислали новый сценарий, говорят, что хотят только тебя на главную роль, но проект, мягко говоря, провокационный. Я скинула тебе е-мэйлом, код от файла ты знаешь.

- Насколько провокационный и почему им понадобился именно я? – мысли текли вяло, но суть он уловил.

- На 9 из 10, - усмехнулась Аманда. - Якобы это именно твоя роль, никого больше пока даже не рассматривают и кастинги проводить не собираются.

- Я должен чувствовать себя польщенным? - улыбнулся Тимоти слегка саркастично, но на самом деле именно так он себя и чувствовал. - Ты читала?

- Да, очень интригующая история. Если режиссер все сделает правильно и подберут нужный каст, то может получиться бомба. Ответ ждут через две недели.

- А что с графиком?

- Если ты согласишься, то как раз на середину осени можно планировать съемки. Между второй частью Приближения апокалипсиса и Черными нитями.

- Окей. Я понял.

Аманда ему ободряюще улыбнулась и поправила очки на переносице:

- Не забыл про сегодняшнюю вечеринку у Оаквуда?

- Мне обязательно там присутствовать? - устало выдохнул Тимоти и потер глаза – в них словно песка насыпали, так нещадно драло веки.

- Обязательно. Мы, кажется, это уже обсуждали? Есть вечеринки, которые нельзя пропускать.

- Хорошо, засвечусь.

- Хороший мальчик, - засмеялась Аманда и тряхнула головой, заставив волосы, собранные в высокий гладкий хвост, перевеситься через плечо спереди. - График съемок для журналов я тебе тоже отправила. Обложка для Эсквайр ждет тебя.

- Надеюсь, в этот раз они придумают что-то более оригинальное.

- О, не сомневаюсь. У них сменился глава пиар-отдела. Новая стратегия, новый курс – все дела. Так, ну ладно, у меня созвон с Юниверсал по плану, они хотят внести новые пункты в твой контракт по Апокалипсису, и что-то мне это не нравится. Буду держать тебя в курсе дела. Отдохни, а то выглядишь не очень.

- Спасибо, мэм. Я и сам знаю. Держи оборону стойко. Пока-пока.

Аманда махнула рукой и отключилась.

Тимоти уронил руку с телефоном на колени и снова откинул голову на подголовник. Дельцы из Юниверсал наверняка хотят протащить новые пункты про неустойку или что-то в этом роде из-за его последней выходки на съемках. Может и не надо было обливать ее водой, но эта актриска, подружка кого-то из правления студии, сама нарвалась. Из ее милого ротика вылетали слишком похабные оскорбления в его сторону уже не в первый раз, а так как поднимать руку на женщин всегда было против его правил, он не нашел ничего лучше, как остудить ее пыл водой из стакана, что держал в тот момент в руках. Этот способ сработал безотказно – она долго хлопала намокшими и вмиг отяжелевшими ненатуральными ресницами и открывала, и закрывала рот, отчего еще больше стала напоминать глупую рыбку. До этого сходство было только в неестественно пухлых губах. Он знал, что ему это не сойдёт с рук, но сдержать себя в тот момент не смог. Почему-то эта девица решила, что если она получает роли через постель, то и другие используют те же методы, в чем и обвинила его самого. Тимоти такие оскорбления не был готов терпеть, тем более поводов для них никогда не давал. Да, на его стороне играла внешность и личные симпатии, но никогда - интимные отношения. Он тщательно подходил к выбору любовных связей, особенно с мужчинами, опасаясь таких выводов. Он никогда не спал с теми, кто мог как-то повлиять на его работу. И именно поэтому он не хотел идти на сегодняшнюю вечеринку к Оаквуду.

Энтони Оаквуд был главным продюсером Нью-Йоркской кинокомпании Motion Picture Company и по совместительству тем, кто давно хотел затащить Тимоти в свою постель. Не то чтобы он прилагал к этому максимум своих усилий, в этом случае у Тимоти не осталось бы шансов, но очень настойчиво предлагал, полагая, что однажды у того не останется аргументов. А аргумент на самом деле был один, но такой веский, что любые желания и личные соображения шли мимо. Этот человек имел слишком большое влияние в мире кино, и любой сценарий их отношений имел бы только негативные последствия.

Роман с ним в случае успешного продолжения мог опорочить его актерскую славу, и тогда слова той актрисы станут правдой, а этого Тимоти никак не мог допустить. Ему будет не отмыться от ярлыка протеже влиятельного человека. Даже если они полюбовно расстанутся, и Тони не будет вмешиваться в его карьеру, общество будет думать иначе. Ему этого попросту не простят и не забудут. А в случае же провала, провал мог грозить и всей его карьере. Тони мог его утопить. Слишком высокие ставки, чтобы поддаваться азарту. Да и чаще всего казалось, что он преследует его лишь из спортивного интереса – только Тимоти Шаламе и не было пока в списке его побед. Поэтому действовал Тимоти, ловко маневрируя между откровенными и мягкими отказами, возможно провоцируя дальнейшее внимание, но и не наживая себе врага. Он надеялся, что когда-нибудь тому надоест и он оставит его в покое, но судя по тому, что всегда был в списке приглашенных гостей на его громких вечеринках для избранных, оставлять свои помыслы тот пока не намеревался.

За этими мыслями Тимоти не заметил, как задремал. Тепло машины и монотонное жужжание мотора разморили его, хотя он слышал все более частые гудки машин по приближению к центру, витиеватые, но тихие ругательства водителя такси, и думал, что он, наконец, дома. Хотя ему не казалось, что он провалился, ведь только что он думал о Лондоне, о слишком спокойном районе, в котором он жил, о надменных соседях, что слишком чопорно здоровались с ним при встрече на лестничной площадке, и вот уже водитель громко объявил:

- Эй, сэр, мы на месте.

Тимоти встрепенулся от этой фразы и удивленно заозирался – они и правда стояли напротив его дома. Он с усилием провел ладонями по лицу, пытаясь прийти в себя.

- Извините, я, наверное, задремал.

- Ничего. Хорошего вам дня.

- Спасибо.

Он вышел из машины и окинул взглядом улицу – ничего не изменилось за время его трехмесячного отсутствия: те же здания, те же художественные галереи по обеим сторонам от входной группы его жилого комплекса, тот же каменный постамент с Хосе де Сан-Мартином на вершине напротив через дорогу и все тот же прокат велосипедов рядом с памятником. Точно дома.

Поднявшись в свои апартаменты, Тимоти вспомнил, что не оповестил родителей и сестру о том, что он долетел и все в порядке. Они всегда волнуются. Уже лежа в постели, он отправил два сообщения, отключил телефон, выпил еще одну таблетку Ксанекса, чтобы наверняка, включил кондиционер, закутался в пушистое одеяло, блаженно вытянув ноги, и закрыл глаза.

***

Вечеринка Оаквуда проходила в закрытом клубе на сорок второй улице. Тимоти появился не к самому началу, а скорее в разгаре веселья. Он долго приходил в себя, стоя под душем, и уговаривал себя взбодриться. После продолжительного сна он все еще не чувствовал себя в полном порядке, но после водных процедур и чашки кофе стало несколько лучше.

На входе в помещение клуба ему не пришлось называть своего имени, две горы мышц, именуемых секьюрити, молча дали ему дорогу, а один даже открыл дверь, пропуская внутрь. Он кивнул в знак благодарности и вступил в пространство музыки, шума и приглушенного света. Эта стихия давно была ему известна, и он действовал на автомате, пробираясь к барной стойке, по пути здороваясь и перебрасываясь ничего не значащими фразами со знакомыми и не очень людьми. Здесь был весь свет Нью-Йоркского кинематографа и некоторых сопутствующих отраслей. Модели, тусовщики, известные блогеры составляли компанию актерам, режиссерам и правлению кинокомпании.

Через некоторое время Тимоти все-таки добрался до бара и заказал мохито, надеясь, что коктейль освежит его. На таких тусовках он никогда не брал крепкое, ограничиваясь легкими напитками, порой вообще безалкогольными. И пока он ждал заказ, намеренно стоя спиной к залу, чтобы ненароком не выхватить чей-то взгляд и не привлечь лишнего внимания, к нему подошел кто-то сбоку.

- Хей, Тимо, как жизнь? - обратился к нему Матиас – знакомый фотограф, с которым они работали несколько раз и часто пересекались на вечеринках.

- Привет, Матиас. Не жалуюсь. Ты как? – Тимоти развернулся к нему и приветливо улыбнулся. Он всегда был рад его видеть. Этот человек своей светлой аурой располагал к себе на раз, и никогда общение с ним не оставляло горького осадка. Тимоти всегда чувствовал, когда ему искренне рады, а когда улыбка человека фальшивее его фоток в Инстаграме.

- Отлично. Ты знаешь, что я тебя буду снимать на следующей неделе для Эсквайр?

- Серьезно? Значит, они и правда сменили курс на свежие идеи.

Матиас был родом из Греции и мастером художественной съемки с весьма современным взглядом на искусство. Он смело смешивал классику и новые культурные веяния и почти никогда не проигрывал.

- Да, новый пиар-менеджер просто душка, дал мне полный карт-бланш. Наконец они отошли от своих традиционных ценностей.

- Надеюсь, ты не нарядишь меня в блестки и боа, - усмехнулся Тимоти.

- Фу, Тимо, ты так плохо обо мне думаешь? - скривился фотограф. - Нет, попробуем сделать из тебя нового Аполлона.

- Обнаженка?

- Господи, ты невыносим! - закатил глаза Матиас. - Искусство, дорогой мой, не терпит пошлости.

Тимоти в примирительном жесте поднял руки и улыбнулся.

- Но за твою улыбку я готов простить тебе все, - добавил тот, - ладно, не скучай. Пойду пройдусь.

- До встречи на съемках.

Тимоти снова встал спиной к залу, облокотившись о стойку, и принял из рук бармена готовый коктейль. Поймав губами трубочку, он сделал несколько глотков и почувствовал, как прохлада легко проложила путь до самого желудка.

Как ни странно, но ни к чему не обязывающее общение, атмосфера ночной жизни и напиток в стакане наполняли каждую клеточку его тела бодростью и энергией. Он уже не чувствовал себя такой размазней, которая по ощущениям буквально пару часов назад только напоминала подобие человека.

Неожиданно на его талию легла тяжелая ладонь, а воздух вокруг наполнился ароматом знакомого парфюма – уникального, селекционного и безумно дорогого. Только один человек пах так и, натянув вежливую улыбку, Тимоти развернулся.

- Привет, Тони.

- Привет, Тимми. Рад тебя видеть, - в льдисто-серых глазах напротив читалась неподдельная заинтересованность, впрочем, как и всегда, - отлично выглядишь.

- Спасибо, ты тоже ничего, - поддерживая беседу, ответил Тим.

«Ничего» — это конечно сильно заниженное описание. Тони было около сорока, он был в отличной спортивной форме, его можно было даже назвать качком – так опасно натягивалась на его бицепсах и груди ткань пиджака. Даже невысокий рост, он был ниже самого Тимоти почти на пол головы, не портил впечатления о нем – его харизма и самоуверенность восполняли этот недостаток сполна. Энтони Оаквуд был привлекательным мужчиной. Привлекательным и опасным, и нельзя не признать, что эта смесь будоражила. Если бы не известные обстоятельства, то Тим бы уже давно не устоял перед напором этого мужчины. Вряд ли бы у них получилось что-то серьезное, но пара приятных ночей рисовалась в сознании живо и с подробностями.

- Как Лондон? Покорился всем твоим талантам? - улыбнулся мужчина и сжал руку на талии чуть сильнее. Тимоти подался к стойке, пытаясь уйти от настойчивого прикосновения, но он и так стоял к ней слишком близко, поэтому ничего не вышло.

- Не думаю, что всем, - ответил он и вцепился крепче в стакан с коктейлем. Ледяное стекло отрезвляло и возвращало в реальность.

- А я слышал, что всем. Бедная девочка не устояла перед твоим обаянием и осталась с разбитым сердцем?

- Господи, Тони, а ты-то откуда знаешь? - Тим искренне удивился его осведомленности. Не прошло и суток, как он вернулся в город, а этот проныра уже знал подробности его неудачного романа.

- Тимми-Тимми, - покачал головой мужчина и ухмыльнулся, - ты меня недооцениваешь. И я тут подумал… раз ты бросил ту модель ни с чем, вернулся сюда в гордом одиночестве, значит, тебя что-то не устроило. Или не удовлетворило? Может быть, ты соскучился по сильной мужской любви?

Тони нашептывал на ухо как змей-искуситель. Тимоти может и соскучился по этой самой сильной и мужской, но точно не так сильно, чтобы падать в его объятия.

- Ты как всегда самонадеян, Оаквуд. Нет, меня по-прежнему не интересуют личные контакты, извини, - Тимоти обворожительно улыбнулся, пытаясь сгладить резкость своих слов, и снова присосался к коктейлю, давая понять, что разговор окончен. Он сегодня не был в настроении долго церемониться.

- Ну что ж, - Тони провел рукой вдоль его позвоночника напоследок и немного отступил, - ты знаешь, где меня искать, если передумаешь, - а потом склонился к самому уху, - тебя я предпочту любому. Или любой.