правила (1/2)
Он ушёл почти десять минут назад, а Мишель всё также не двигалась. Казалось, что её ноги срослись с паркетом. Она смотрела в одну лишь точку, эмоциональная стабильность сошла на нет, и девушка рухнула на пол, поджимая колени. Отопление в таких квартирах никогда не было тёплым, поэтому сейчас Шель лежала на холодном полу, пытаясь успокоиться.
Она не радовалась, та эйфория, та сказка, которая была в парижском номере давно прошла. А осознанная реальность только сейчас ударила в голову, растворяя её самоуверенность в воздухе.
Девушка ругала себя, сотни тысяч раз проговаривая, какая она идиотка, раз думала, что так спокойно сможет спать с ним.
Мысли о том, что он не хочет пускать её в свой мир, били по самым дальним уголкам души. Дамиано боялся, светловолосая никогда не видела столько боли в глазах кого-то, сегодня он потерял контроль, и мокрые мужские ресницы были тому подтверждение.
Сложно было разглядеть слёзы в темноте, но они были не только у неё.
Мишель подписала билет в ад для них обоих.
***
С того дня прошла неделя. Он не давал о себе ничего знать, молчание и безразличие.
Мишель уже думала, что вокалист передумал, однако поздним вечером воскресенья ей пришла смс с коротким текстом.
Выходи, я внизу.
Находясь совершенно в подавленном состоянии, светловолосая неохотно сползла с дивана, её тело гудело, восьмичасовая съёмка давала о себе знать.
Натягивая свободные джинсы и свитер, Мишель собрала кудрявые волосы, придавая им ещё больший объём.
Прекрасная модель была похожа на запойную алкашку-домохозяйку, что вышла в магазин за очередным просекко.
Его машина стояла посередине узкого дворика, мелкий дождь освежал лицо, вдыхая ночной воздух, Мишель даже улыбнулась, вытягивая руки вперёд.
Привычный аромат салона ударил по рецепторам, практически впечатываясь в кресло, девушка подняла подбородок. Дамиано как обычно, не смотрел.
Его руки мирно покоились на руле, а скулы были сжаты.
Мишель всё гадала, зачем он согласился, если ему было так некомфортно. Зачем заставлять себя жить в напряжении, очевидно, он был мазохистом по отношению к себе.
Волна холода окатила тело светловолосой, с ужасом она прохрипела:
— Что случилось? — словно мышка, слова прозвучали настолько тихо, что нужно было прислушаться, чтобы что-то услышать.
Прошло около минуты прежде чем он ответил, мышцы лица немного расслабились, принимая более привычный вид, Дамиано повернулся, протягивая небольшой конверт. Его глаза моргнули, мужчина отдал кусок бумаги, а сомнения мелькнули в его голове. Вокалист рассуждал, стоит ли это того, но выдохнув, он все же расслабил руку.
Сжав губы, Шель вскрыла конверт. На белом листе было пять пунктов, напечатанных шрифтом среднего размера.
— Это правила, — холодно ответил Дамиано, — которых мы с тобой должны будем придерживаться.
Ироничный смешок почти слетел с её рта, прежде чем начать читать их, Мишель вдохнула полной грудью.
На самом деле ей было страшно, какие ещё к черту правила, это должен был быть просто секс. Она не собиралась становиться заложницей своей же идеи.
— Ты начитался пятьдесят оттенков серого? — съязвив, девушка всё ещё не решалась их прочесть.
Слабо приподнимая уголки губ, Дамиано отобрал листок, разворачивая подбородок светловолосой к себе, в янтарных глазах сверкнул огонь, но погас в ту же секунду, грубо откинув руку, он поднял конверт.
— Прочти внимательно. — холодно, словно лезвия ножа, его тон был убийственным.
Атмосфера в воздухе накалялась, дышать становилось труднее. Сглотнув. Мишель кивнула, аккуратно вытаскивая из зажатых пальцев Дамиано конверт.
— Я не склонен к БДСМ, — он кашлянул, — меня не привлекает такое.
Разноцветные глаза бегали по пунктам, читая дальше, француженка всё больше не понимала, что движет человеком напротив, казалось у него были какие-то собственные мотивы на их уговор.
1. Встречи должны проходить в отелях, мы не должны присутствовать в квартирах друг друга.
2. Нам нельзя целовать друг друга в губы, во время секса и после него.
3. Не ревновать.
— Ты думаешь, я собиралась? — выгибая бровь, Мишель сжала листок, третье правило ей пока что казалось самым адекватным.
— Я для себя. — коротко произнёс Дамиано, всем видом показывая, что он не хочет это обсуждать. — Просто читай дальше.
И она читала. Читала и с каждым пунктом дрожь в её теле увеличивалась. Казалось, что её оболочка стойкости вот вот сломается, и вся та сущность выпрыгнет наружу.
4. Встречи будут два раза в неделю, среда и воскресенье.
5. Нельзя прикасаться друг к другу в обычное время.
— Ты серьезно? — волна гнева накрыла девушку, кровь постепенно закипала в её жилках. — Почему нельзя прикасаться?
Взгляд вокалиста на пару секунд погрустнел, вздыхая, он поднял полные грусти глаза, казалось, в них можно было увидеть всё то, что он копил в себе эти дни.
Весь тот страх и ужас, который терзал его душу.
Недоверие. Боль. Отчаяние.
Мишель и в голову не могло придти, что Дамиано продумает для них какие-то правила, изначально, она считала их уговор не таким серьёзным, но, видимо, брюнет воспринял всё иначе.
Истинные мотивы, все те загоны у него в голове, именно это им двигало.
— Ты всё ещё можешь отказаться. — почти шепотом произнёс мужчина.
В его карих глазах читалась неуверенность, он действительно не знал, согласиться ли Мишель на такое. Однако помимо неуверенности в них была и надежда, совсем крохотная. Ведь нормальный человек, уважающий себя человек, ни за что не согласился бы на такое. Но Мишель тоже потеряла себя, по крайней мере она так думала.
Дамиано был для неё как глоток свежего воздуха, который заставлял её чувствовать себя живой, хотя бы на какое-то крохотное мгновение.
— Я уже говорил, что приехал в Париж просто что-бы помириться с тобой. — его острый взгляд резал пополам. — Всё то, что происходило в номере, — он замолчал, продолжая спустя мгновение, — не входило в мои планы.
В её планы это тоже не входило, вся та жизнь, которую Мишель живёт сейчас, всё это не входило в её планы.
Она должна была радоваться успеху, наслаждаться этой эстетикой, быть счастлива с Марко, в конце концов просто жить. В любви. Она хотела любви.
Она нуждалась в ней, с самого первого дня своего существования. Одинокая душа с огромным сердцем, которая открывала его с той детской невинностью, что всё происходящее с ней в детстве казалось искренней заботой.
Она не замечала того напора, что исходил от Софи во время очередного кастинга. Как девочка, только что вернувшаяся со школы этикета, проводила на фотосессиях оставшиеся часы свободного времени. А после приходила домой и репетировала дефиле до глубокой ночи.
Как её мать заставляла Мишель по несколько часов стоять с книгой на голове, отрабатывая плавные движения руками. Как неудобные блузки мешали её движениям, пока всё одноклассники спокойно резвились в школьных коридорах на переменах.
Светловолосая ничего не замечала, лишь слова, которые София говорила ей каждый божий день.
Они все вырастут безобразными оболтусами, девочка должна быть изящной, словно перо.
И даже когда педиатр отметил в больничной карте сильный недовес для двенадцатилетнего организма, который мог серьезно нарушить её физиологическое и репродуктивное развитие в дальнейшем, Софи продолжала придерживаться строгой диеты девочки, всячески исключая вредные продукты.
— Я согласна, — чуть улыбаясь, Шель двинулась вперёд, — но при одном условии.
Не успел Дамиано отреагировать, как тёплые губы накрыли его холодные, опуская руки на мужские колени, Мишель выдохнула, не разрывая поцелуй. Напряженное, словно камень, лицо мужчины дрогнуло, но в ту же секунду его ладони обхватили её лицо.
От прикосновения светловолосая чуть приоткрыла рот, позволяя вокалисту проникнуть языком внутрь. Мишель ощущала вкус мяты и лёгкие покалывания в области живота, она чувствовала как его напор становился сильнее с каждой секундой, постепенно пальцы путались в волосах, оттягивая их назад.
Это мгновение казалось бесконечным, пока Дамиано резко не откинул девушку от себя, возвращая обратно в сиденье автомобиля.
Дрожащими руками он коснулся своих губ, медленно поворачивая голову, мужчина грозно посмотрел, казалось, он был готов придушить её своим взглядом.
— Если такое повторится ещё раз, — Дамиано стиснул зубы, — предложение будет недействительно.
Пытаясь успокоить тремор, вокалист посмотрел на своё отражение в переднем зеркале, глаза залитые чёрной краской, красные от поцелуя губы.
Места, где Мишель касалась его своими руками, горели.
Горели от желания и боли одновременно.
— Мишель, ты нарушила сразу два правила. — наконец-то взяв себя в руки, мужчина посмотрел на неё.
— Этими правилами ты разожжешь в себе ещё большее желание, — прищуривая глаза, светловолосая скрестила руки, — запретное всегда притягивает, поэтому, постарайся сам придерживаться их.
Открывая дверь, девушка на секунду задумалась, а после встряхнула головой, кидая на прощание:
— Увидимся в среду.
***
Дни шли своей чередой, каждый вечер, француженка буквально валилась с ног. Мягкая кровать была единственным местом, где она хотела оказаться.
Стрелки часов показывали почти двенадцать, с замиранием сердца Мишель следила как девятка сменяется на круглый нолик. Сердце ушло в пятки и девушка зажмурилась.
Среда.
Сегодня они должны были встретиться. Любопытство так и вырывалось из неё, вечер ещё не наступил, а она уже устала ждать.
Она ненавидела ждать. Ненавидела сидеть в очередях на кастинги, ненавидела ждать своего выхода на подиум.
Чувство неизвестности переворачивало всё внутри, закручивая тугой узел в самой сердцевине.
Мужской голос на фоне напомнил ей о детстве, Лоран часто слушал пластинки по вечерам, запираясь в своей комнате.
С их разговора прошло достаточно времени, а неприятные эмоции бросали в дрожь до сих пор. Разглядывая семейную фотографию, Шель выдохнула. Но её внимание привлекла другая, тусклая картинка, сделанная на старый плёночный фотоаппарат местным охранником.
Позолоченная рамка и идеально чистое стекло, проводя маленькими пальчиками по холодной поверхности, Мишель закрыла глаза.
Они с Софи стояли на летней веранде в школе этикета. Объёмная блуза матери обдувалась ветром и на секунду француженка вспоминала её аромат. Женщина пахла розами и свежестью, волосы были уложены в аккуратный пучок, закреплённые жемчужной заколкой, а строгая чёрная юбка придавала статности изящной женщине.
Мадмуазель София де Вьен была одной из самых требовательных преподавательниц. На её уроках всегда стояла гробовая тишина, а за любую оплошность женщина брезгливо кидала взгляды, заставляя провинившегося самого додумывать себе наказание.
Но в тот день, на веранде, она искренне улыбалась, аккуратно касаясь маленького личика Мишель.
Рядом стояла другая фотография, погружённая в менее роскошную рамку.
На ней Мишель в своей первый день старшей школы одиноко сидела в актовом зале, наблюдая за сдружившимися одноклассниками.
Большим количеством друзей светловолосая никогда не могла похвастаться, если в детском доме её считали ненормальной из-за странной внешности, то с годами начинали завидовать.
Аккуратно взяв первую рамку, Шель легла на тёплый коврик, прижимая холодное стекло к груди, слёзы самопроизвольно текли вниз, пока усталые веки не сомкнулись. Девушка уснула на полу, обвивая руками фотографию, из уголков её глаз сочились капельки, а пухлые губы были сомкнуты в тугую линию.
***
Мишель проснулась после обеда, холодные конечности давали о себе знать, поморщившись светловолосая поднялась, вяла заваривая себе кофе.
Время для сборов было предостаточно, однако допивая последний глоток, девушка сорвалась с места, вытаскивая почти всё нижнее белье из своего шкафа.
Шелковая ткань так и ускользала из женских пальчиков, ей всё не нравилось. Красное было слишком неудобное, а кружевное холодным для такой погоды.
Вдруг что-то мягкое и достаточно плотное коснулось её рук.
Это был новый комплект, купленные на винтажном рынке пару месяцев назад.
Белье не было открытым, наоборот больше походило на спальный комплект, шелковые трусики и хлопковый топ, украшенный разными рюшами.
Выбор занял у неё намного дольше времени чем Шель планировала, встряхнув головой, француженка поплелась в ванную.
Девушка всё рассуждала, волнуется ли он? Ждёт ли встречи, или только она сейчас как чокнутая выбирала нижнее белье, которое с неё сразу же снимут.
Мишель долго думала каким он будет, ведь достаточно хорошо она его всё же не знала, тогда в Париже всё происходило слишком быстро. Их движения не были скованы какими-то правилами, она могла целовать его губы и прикасаться к коже.
Дамиано настолько сильно мог скрывать свою сущность, что иногда казалось, что перед ней стоят совершенно разные люди.
Мишель не удивилась если бы сегодня он приехал за ней на коне с хорошим настроением, а в следующую встречу в привычном чёрном костюме с каменным лицом.
В конце концов они просто используют друг друга. Она, чтобы заглушить нарастающую внутри боль, а он. Он просто хотел прогнать через себя это странное влечение.
Сообщение пришло около девяти вечера, схватив телефон, Мишель вздохнула. Она собралась два часа назад, а всё это время просто прокручивала в голове моменты, которые произошли с ней ранее.
Уже привычная машина всё также стояла в центре, а ночной фонарь освещал водителя. Его волосы сегодня были убраны назад в маленький хвост.
Дрожащими руками девушка открыла дверь, погружая своё тело в кожаный салон, где пахло его парфюмом. Вдыхая запах, Шель прикрыла глаза, совершенно забывая о присутствии мужчины рядом.
Дамиано быстро посмотрел на неё, прежде чем коротко и холодно сказать:
— Пристегнись.
Облокачиваясь головой об стекло, девушка всматривалась в ночной Рим. Мишель так любила ночные города, потому что именно в них кипела жизнь. Жизнь полная свободы и любви. Жизнь ради азарта, жизнь в своё удовольствие.
Молодёжь смеялась, пила и веселилась, проживая свои лучшие годы в одном из самых лучших городов Европы.
— Я выбрал отель за городом, — начал мужчина, — так мы будем привлекать меньше всего внимания.
Кивая, француженка продолжила молча смотреть в окошко, иногда сжимая ткань своего пальто.