9. Раб Афродиты (1/1)

Афродита привела его в просторную светлую залу. Она сразу заняла свое место на резномтроне из слоновой кости и крикнула что-то на непонятном языке. Тотчас же в зал, сгибаясь под тяжестью пифосов на плечах, гуськом вошли прислужники, ивыстроили их полукругом перед троном. Афродита хлопнула в ладони, пифосы накренились и из них прямо под ноги Психею хлынули пшеница и рожь, ячмень и просо, горох и чечевица, так что он едва успел отскочить в сторону. Куча зерна на полу всё увеличивалась и увеличивалась, пока не выросла с него ростом. Афродита кивнула на неё со злорадной улыбкой:

— Вот тебе первое задание, раб. Ты так безобразен, что, думается, сыну моему лишь усердием угодить и смог. Хочу и я поглядеть, насколько ты прилежен! Разбери эту кучу смешанного зерна, разложив как следует, по-отдельности. А вечером я проверю.— Но это же невозможно... — начал было Психей.— Что?! Первое задание и уже возражения? Хорошо же ты служить готов!Психей, сжав зубы, встал на колени и начал разбирать зерно в отдельные кучи: горох в одну сторону, ячмень в другую, просо в третью, и опять, и опять — монотонное бесконечное занятие. Богиня унижала его, заставляя выполнять женскую работу. Но тут ему кстати вспомнилась история великого Геракла: тому тоже пришлось хлебнуть унижения рабства у жестокой женщины, Омфалы. Та не просто заставила его делать постыдную женскую работу, но еще и рядила в женские тряпки, всячески насмехаясь при этом. Мысли о величайшем герое помогли ему немного воспрять духом.Через час руки его начали подрагивать от напряжения, спина ныла, мелкие камни мозаики больно впивались в колени, а работы не убавилось ничуть. Афродита внимательно наблюдала за ним, откинувшись на троне и потягивая вино из хрустальной чаши:— Работник из тебя никудышный, конечно. Не знаю, зачем я вообще тебя здесь терплю? Я просто добрая слишком, никому отказать не могу. — Она пригубила вина и продолжила вкрадчивым тоном: — А может быть, ну его, наше соглашение? Зачем тебе с Эротом видеться? Он тебя давно забыл и день и ночь с моими прекрасными харитами развлекается. Да и чувств особых он к тебе не испытывал никогда. Ты был так, забавная игрушка на пару недель...— Он говорил, что любит меня! — вскинул голову Психей.— Любит?! — расхохоталась она. — Любит!.. Да у него таких, как ты, и милее во много раз, уже сотни были. А будут тысячи. Он и забыл уже, как тебя звали. Так к чему тебе с ним встречаться?— Ты обещала, — упрямо сказал Психей.— Если хорошо служить будешь. Пока же я большого усердия не вижу. Работаешь ты медленно, только ноешь!Афродита продолжала забавляться, покалывая его шпильками, но Психей сжав зубы, лишь механически разбирал зерно. Наконец, ей надоело и она удалилась на пир богов напомнив, что вечером проверит, как он выполнил задание.Только она скрылась, как вся выдержка Психея испарилась. У него опустились руки — ни за что ему не перебрать всё зерно к вечеру, работы здесь на неделю. Но тут перед ним появился муравьишка — он слышал все придирки Афродиты и был возмущен несправедливостью. Он позвал своих сородичей и уже через пару минут огромное муравьиное племя прилежно разбирало завалы зерна и управилось с работой еще до наступления вечера.

Афродита вернулась к ночи в прекрасном расположении духа, вся гирляндами из роз и лилий увешанная. На пиру она сообщила богам, что перед ней очень сильно провинился смертный Психей. Во имя искупления вины он добровольно пошёл служить к ней в рабство, и чтобы никто из богов не смел ему помогать. Некоторые уже слышали про этого Психея и стали, посмеиваясь, перешёптываться. Афродита вскочила со своего места, сжав кулаки. Всё сразу стихло — не привыкли боги видеть всегда улыбчивую, благую богиню в таком гневе.

— Я не шучу! — громко заявила она и обвела каждого из собравшихся взглядом. — Психей — мой раб, и если узнаю я, что кто-то из вас сжалился и ему помогать начал, вовек не видать тому в любви счастья.

Усмешки сразу же сползли с лиц присутствующих, и Афродита, довольная произведенным впечатлением, снова села. Затем кто-то воскликнул: ?Да кому он сдался!?, и снова зашумели, зашутили боги, и пошел своим чередом пир. Лишь Афина долго смотрела в её сторону своими круглыми совиными глазами, но Афродита лишь головой тряхнула — та всегда её недолюбливала, красоте завидуя.

Она уже предвкушала головомойку, которую задаст Психею, и никак не ожидала увидеть аккуратно разложенное по кучам зерно. Богиня разозлилась и даже ногой топнула:

— Кто в моем дворце посмел помочь тебе?! — Она заозиралась, будто стены могли дать ей ответ. Однако делать было нечего, и Афродита скрепя сердце признала, что с первым заданием Психей справился, и, не сказав больше ни слова, унеслась к себе.

Психея же отвели в какую-то каморку без окон, с подстилкой из соломы вместо постели. Ему кинули лепешку черствого хлеба и дали кувшин с водой, а затем с грохотом заперли дверь.

На следующее утро Афродита вызвала Психея к себе и улыбнулась ему столь лучезарно, что он озадачился, какую же гадость она приготовила на этот раз. А богиня и говорит:— Недалеко отсюда быстрая речушка течёт. На её крутом берегу есть зелёный луг, а налугу том пасутся златорунные овцы. Сейчас же отправляйся в путь и принеси мне моток их золотой шерсти. Это совсем не трудно, право.Психей прихватил с собой ножницы и отправился в путь. Вскорости он достиг той речки с обрывистым берегом, поросшим кустами. Кусты росли не плотно, и в просветах между ними то и дело мелькали золотистые всполохи. Речушка сильно обмелела за засушливое лето, и он смог спокойно перейти её вброд. Но только Психей собрался было карабкаться вверх по обрыву, как тростинки, что росли на берегу, заволновались-зашелестели на ветру:— Не ходи, Психей, не ходи, не ходи. Овцы те злы и опасны, смертного к себе ни за что подпустят: покусают, наколют на рога, растопопчут копытами. Дождись вечера: пастух угонит их с пастбища на ночлег, и тогда ты сможешь выйти на поляну и собрать клочья золотой шерсти с кустов.Психей так и сделал и вернулся во дворец к ночи с мотком золотой шерсти. Афродита удивилась, его увидев, а на шерсть даже не взглянула — сразу же отбросила в сторону на пол. Лицо ее скривилось:— Долго же ты ходил!.. И опять тебе помог кто-то! Но, посмотрим, что ты дальше делать будешь, а пока иди с глаз моих прочь.

Несколько дней её не было видно на Кипре, так что Психей даже забеспокоился, не забыла ли она о их уговоре, а потом Афродита явилась как-то по утру и сразу же вызвала его к себе в спальню. Он вошел, пробормотал: ?Госпожа...?, она же, не обращая никакого внимания, продолжала сидеть к нему спиной, расчёсывая волосы перед зеркалом. Он кашлянул, потом еще раз, погромче. Афродита, не поворачивая головы, сказала:

— А, это ты, раб! Как же ты мне надоел. Сама не знаю, зачем только я тебе помочь согласилась?.. Видела вчера Эрота и рассказала ему, как ты ко мне на днях, весь грязный и оборванный, заявился. Он сначала вспомнить не мог, кто ты такой, а потом долго хохотал, узнав, как ты тут на коленях ползал да зерно разбирал. Сказал, что так тебе и надо! А потом умчался к своему возлюбленному... Я тебе рассказывала, что у него новая любовь появилась, нет?

Психей привалился к косяку двери, лицо его исказилось от боли — слова Афродиты словно когтями рвали ему сердце. Он был лишь счастлив, что богиня сидит спиной к нему, и можно не стараться держать лицо, а она продолжала безжалостно:

— Хариты моему проказнику надоели и теперь у него новая забава. Мальчик. Юный. Прекрасный, как свет нового дня... Ах, видел бы ты, как он прелестен: златокудрый, голубоглазый, с улыбкой сладкой на устах, с голосом, что звенит подобно колокольчику, с телом гладким, беломраморным — в общем, не чета тебе. Мой негодник глядит на него с такой страстью, целует с таким жаром, и всё в спальню к себеутащить норовит. А потом оттуда такие стоны несутся, что оры и нимфы все дела бросают...

Психей до крови прикусил губу. ?Это неправда, неправда, неправда! Она специально меня мучает?. И вдруг встретился с отражающимся в зеркале синим глазом, глядящим на него с жестоким любопытством. Поняв, что ее уловки раскрыты, Афродита повернулась к нему:— Вот скажи мне, зачем тебе с Эротом встречаться?Психей еле выговорил белыми губами:

— Я хочу поговорить с ним и увидеть всё... своими глазами. Всего лишь одна встреча, прошу!.. Я выполнил все твои задания?Афродита только глаза закатила:— Какой резвый! Ты только приступил к служению.

Она встала, подошла к нему вплотную, так, что Психею пришлось задрать голову, и всучила ему серебряный кувшин со словами:— Если выйдешь на пригорок, на котором храм построен, то увидишь цепь гор, встающих на горизонте. Одна вершина среди них плоская, будто ножом срезана. Поднимись на нее и увидишь, что одна стена той горы глубоким ущельем вниз уходит. Из той скалы вниз бьёт родник, ледяные струи которого собираются в Черное озеро, а потом уносятся под землю, чтобы пройдя долгий путь среди страшных пещер, оросить своими водами стигийские болота и напитать Коцит [1]. Тут какая-то пара дней пути. Отправляйся немедленно и принеси мне той воды, раб.Психей двинулся в сторону темнеющих гор. Три дня ему потребовалось, чтобы достичь их подножия и начать восхождение. Сначала путь его проходил по густому кедровому лесу, сменившемуся затем всё более редеющими кустарниками, пока, наконец, петляющая тропинка, проложенная горными козами, не вывела его на безрадостную каменистую пустошь, поросшую лишь редкими пучками травы. Здесь было значительно холоднее, чем внизу. Вокруг не было видно ни одной живой души, лишь ветер завывал тоскливо, пытаясь сорвать с его плеч плащ. К вою ветра примешивался шум падающей воды. Психей подошел на шум и осторожно выглянул. Гора уходила вниз почти отвесной стеной, а из расщелины в скале сильной струей бил темный источник. Вода, поднимая тучи брызг, падала в озерцо, зажатое в котловине. Он пригляделся внимательней: весь берег озера был усеян змеями, которые, словно почувствовав человека, подняли вверх свои приплюснутые треугольные головки. Оставался лишь один путь — попробовать добраться до самого источника по уступам в скале. Психей сделал шаг-другой, под его ногами вниз с грохотом посыпались камни, и сам он едва не последовал за ними, чудом удержавшись в последний момент. Он стоял, вжавшись всем телом в скалу за спиной, не смея шелохнуться. Ноги его дрожали от напряжения, сердце колотилось загнанной птицей, в ушах шумело, и в этом шуме слышался ему голос воды: ?Не подходи, не смей, не подходи, назад!? Вдобавок ко всему из расщелины, откуда падал водопад источник, показалась голова огромного змея. Он вытянул свое длинное тело в сторону Психея, но не смог дотянуться, зашипел и застыл, уставившись на него своим неподвижным глазом. Так они друг на друга и смотрели, пока Психей всё же пришёл в себя и смог, подтянувшись, забраться на вершину обратно. На него нахлынула такая слабость, что он так и остался лежать, лишь слегка откатившись от края. Вдруг над ним показалась, постепенно снижая круги, птица Зевса — могучий орел.— Безумный, что ты задумал! Неужели надеешься достать хоть каплю вод этого грозного и священного источника! Сами боги страшатся его! Но давай мне свой кувшин.И орел, легко уворачиваясь от шипяпящей змеи, спланировал к источнику, набрал воды и принес Психею полный кувшин.***Во дворце Афродита поспешно отставила врученный ей кувшин, а затем оглядела Психея каким-то непонятным взглядом и молвила:— Видимо, ты большой колдун. Ну тогда тебе не составит труда выполнить и мое следующее задание. Отправляйся-ка ты к Персефоне, в царство Аида, и вели отдать мой хрустальный ларец, она знает какой. В нем хранится неиссякаемый источник красоты — сколько ни черпай, никогда не убудет. Ты принеси мне его, а то я, ухаживая за больным сыном, что-то всю свою красоту подрастратила.

Психей растерялся:

— А как мне туда попасть? Известно ли тебе, где вход в царство Аида?— Известно, – широко улыбнулась Афродита. – А попасть туда сможешь тем путем, каким все смертные попадают. – А потом прикрикнула: — Ну, иди же немедленно, чего стоишь!Сник Психей, поломал и так и эдак голову, но ничего не придумал, и побрел в сторону тех гор, откуда недавно с такой радостью вернулся. Он решил, что спрыгнет вниз, в пропасть, окажется так у Аида, а дальше будь что будет.

Он прилег на ночлег в лесу под ветками ели. И снится ему, будто кто-то зовет его по имени. Он встал и огляделся: вокруг плотный туман, ничего не разобрать, и лишь этот голос продолжает звать его настойчиво и уже даже нетерпеливо. Голос вывел его на лесную поляну, прямо к раскидистому дубу. В тот же миг на самую нижнюю ветку бесшумно слетела сова. Она повернула голову и прошила его взглядом круглых серых глаз, светящихся знанием и умом. Психей сразу же понял, кто перед ним, и склонил голову перед мудрой дочерью Зевса. Сова же заговорила человеческим голосом:— Не нужно тебе вниз кидаться. Твоя душа, конечно, отделится от тела и попадет в царство Аида, но обратной дороги уже не будет. Тебе нужно дорогой, что вдоль побережья ведет, пройти на север острова. Там ты увидишь вход в длинное и извилистое ущелье. Смело входи в него и следуй руслу давно высохшей реки. Время от времени поднимай голову и высматривай огромный валун, загораживающий небо сверху. Именно под ним, с левой стороны находится небольшая нора — это и будет вход в царство Аида. Она будет узкой, та нора, и стены ее будут давить на тебя, но ты ничего не бойся. Она выведет тебя в большую пещеру с тремя выходами. Бери тот, что справа от тебя, смотри же, не ошибись, и иди по нему всё время только вперёд. Многие страшные создания могут встретиться тебе на пути, ты, главное, помни, что это всего лишь тени и зла тебе причинить не могут. Опасайся лишь встречи с могущественной Гекатой...— А что делать, если встречу?— Прячься, иначе пропадешь, — равнодушно сказала сова. — Дальше твой путь пересечёт река. Заплати жадному лодочнику Харону монетой, взять только он её должен у тебя изо рта, и иди на другой стороне по дороге дальше. Она выведет тебя прямо ко дворцу Аида и Персефоны. Вход в него охраняет огромный трехглавый пёс Цербер, кинь ему лепёшку и иди дальше...Увидев движение Психея, сова ответила:— Утром ты найдешь возле себя две монеты и две лепёшки, но слушай же дальше! В чертогах Персефоны не садись никуда, ничего не ешь и ничего не пей, даже воду. Вода, которую она тебе предложит, будет из реки забвения Леты. Испив её, останешься там уже навсегда, позабыв всё, что было когда-то на земле мило. Постарайся не задерживаться: когда получишь то, зачем тебя посылали, сразу же отправляйся назад. Кинь вторую лепешку Церберу, заплати второй монетой Харону, и выходи той же дорогой обратно. И помни, кто бы к тебе ни обратился, как бы ни молил о помощи, какие бы ужасные пытки ты не увидел, не вздумай никому помогать! Иначе навлечёшь на себя гнев богов, и сам займешь место тех великих преступников. Помни, для чего ты всё это делаешь… Да, и не вздумай ларец открывать — то, что предназначено богам, не должны видеть смертные.— Благодарю тебя за твою милость, великая дочь Зевса! Недостоин я такого покровительства...— Не благодари, — холодно прервала его сова. — Я это не для тебя делаю. Больше всего на свете я не люблю несправедливость... Кроме того, у меня свои счёты с Афродитой, и запугивания ее мне смешны.Сказала и улетела прочь. А Психей, проснувшись поутру,нашёл подле себя две большие пышные лепешки, а также две золотые монеты с выбитым на них профилем Афины.