9+12. Стишин. (2/2)

– Как ты понял, что я в подъезде? – уже зайдя в прихожую спросил промокший насквозь Даня.

– Я видел тебя в окно.

– Блять, очевидно.

– Ты весь сырой, давай дам тебе что-нибудь сухое?

Даня понятия не имел сколько сейчас времени. Телефон разрядился давно, пару часов назад. Парень мог предположить, что сейчас 12, а может быть и час ночи.

– Ты наверное ложился спать.

Кашин снова на этой кухне. Вещи Макса спасали и грели, наконец-то, потому что сначала было сыро и зябко, а теперь тепло. Ещё и кормят горячим супом. Уютно, словно у бабушки в деревне.

– Забей хуй. Официально разрешаю вваливаться в мой дом в любое время суток и любое время года. Одному мне бывает скучно.

– Мне тоже.

Пьяная улыбка. Ох, сколько же рушится предрассудков в голове Дани, когда он видит её. 9, 12, 12, 9. Бегать туда сюда, только чтобы видеть его чаще. Его? Сначала улыбка, а потом уже он. Кашин понял, что пьянит не только улыбка Макса, он весь. Взгляд, голос, движения, шутки, действия.

– Ты на гитаре играешь?

– Да, и на фортепиано.

– Сыграешь что-нибудь?

– Давай сыграю.

Теперь и руки. Руки, которые зажимают правильные струны. Пальцы быстро скользят от аккорда к аккорду. 9, 12, 12, 9. Он бежал от Максима, но возвращался снова.

– За вами едет синяя Лада Гранта, 912 СТН.

– Хорошо... спасибо...

Даже самое дешёвое питерское такси делало самые дорогие намёки.

Билеты в Москву. И снова 12, потом 9. Улыбка, руки, взгляд, касание. Голос, действие, движение. Если Макс – алкоголь, то Даня точно алкоголик. Уже не было потребности в теплой квартире, была потребность видеть Стинта.

– Остановлюсь у тебя?

– Будто ты не знаешь мой ответ.

Он не пытается убежать от манящего чувства. Напротив красивые светящиеся глаза. На столике в гостиной пицца и две банки яблочного сидра.

– Я могу поцеловать тебя? – Макс немного пододвигается к Дане.

– Можешь.

Теплые губы касаются губ Кашина. Даня сразу же розовеет, руки дрожат, а в животе кружатся бабочки. Кто же знал, что он такой стеснительный. Так странно, над девушками доминировал он, а парни доминируют над ним. Но рыжему это даже нравится. Почему? Его прижимают к дивану, бесстыдно цепляясь руками за шею, руки и плечи. Макс садится ему на колени и щеки начинают гореть. Сильные руки сами тянутся к бедрам Шабанова.

– Это позже, – хитро улыбается Макс, слезая с Дани.

– Гадёныш.

9+12, чтобы покурить, 12+9, чтобы вернуться к пьяной улыбке. Пьяной не из-за сидра, пьяной из-за Макса. Даня – алкоголик.