5 (1/2)
«You remind me of something deep in my heart </p>
I'd longer did not own </p>
In this dead old room </p>
There's only one spark»</p>
10/2007</p>
Часы при входе показывают половину первого ночи. В этом доме темно, прохладно и пусто. В этом доме каждая вещь находится на своём месте — ровно там, где она и должна стоять. Найти себе места не может лишь он сам.
Теру Миками сидит за столом в своём кабинете и раз за разом вглядывается в экран монитора, словно не может поверить своим глазам. Он не может сосредоточиться на работе и давно уже не обращает внимания на папку, которую прихватывает домой из прокуратуры. Он не понимает, почему не замечает этого раньше.
Стоит только обратиться к сети — и в информации о человеке по имени Аманда Гласк можно буквально утонуть. Он жадно просматривает каждую из них: о её назначении на пост генерального директора полгода назад; о нескольких её интервью финансовым изданиям; о паре скандалов с её участием. Он узнаёт обо всём, что происходит с ней в последние полгода.
Почти обо всём.
Этого мало. Ему хочется проникнуть ей под кожу, узнать обо всём из первых рук, стать к ней гораздо ближе — так же близко, как несколько лет назад. Ему хочется стать её тенью и следить за каждым её движением. Хочется видеть, как она меряет окружающих своим насмешливым взглядом, как играет на контрасте своей внешности и вероломного характера.
Он видит в ней ориентир — такой же яркий, как и в Кире, которого уже почти считает богом.
***</p>
— Что ты делаешь?
Второй курс. Это воспоминание до сих пор вспыхивает перед глазами, как одно из самых ярких.
Он помнит, что Аманда оказывается единственной, кроме него, кто подходит к двум сомнительного вида кадрам близ университета. Они нависают над совсем ещё молодой первокурсницей — девушка пытается сжаться, словно желает сделать вид, что её не существует, и заходится слезами.
— А тебе есть дело, куколка? — и чужая похабная ухмылка тоже сохраняется в его памяти. — Хочешь присоединиться?
Он помнит, что тогда ему становится страшно и за неё тоже. Что она может сделать? Тогда он уверен, что Аманде не хватит сил. Тогда ему кажется, что она — иностранка, которая ни во что не ставит большинство окружающих — не понимает, что делает.
— Конечно, — в тот момент Аманда с ядовитой улыбкой наклоняется к одному из мужчин.
Её действия кажутся ему такими глупыми в тот момент. Тогда Аманде удается вывести из игры лишь одного из них — когда она пользуется перцовым баллончиком, тот с криком хватается за лицо. Напуганная девчонка, которую она пытается защитить, всхлипывает ещё раз и бросается вниз по улице.
— Зачем? — он помнит как задает ей этот вопрос, когда они сидят во дворе университета на одной из скамеек — Аманда с разочарованием рассматривает своё отражение в косметическом зеркале, а он думает, что ей совсем не идёт разбитая губа и обрабатывает собственные синяки.
— Мне нужны были доказательства, — тогда Аманда пожимает плечами и морщится от боли, пытаясь коснуться собственных губ. — А ты, Миками?
Эта часть воспоминания ему совсем не по душе. Он терпеть не может, когда она зовёт его по фамилии. Теперь — не может. В те годы он и не задумывается о том, насколько ярким впечатлением для него станет собственное имя, ложащееся на её низковатый, с неизменным акцентом голос.
— Не мог пройти мимо, — уклончиво отвечает он в тот день. — Кто-то же должен показать им, что у всего есть последствия.
Аманда смотрит на него с интересом. И тогда, кажется, уже не в первый раз.
— Поверь мне, Миками, последствия — это именно то, с чем им придётся столкнуться, — Аманда улыбается ему и тогда эта улыбка кажется ему не такой жуткой, какой является на самом деле. — Спасибо за помощь. Увидимся в понедельник.