Поломанные крылья (1/2)

Утром, естественно, Юнги проснулся гораздо раньше Чимина. Хоть он и понимал, что стоит уже начать прививать этому новичку армейский режим дня, однако сегодня решил всë-таки пожалеть его. Пусть спит, он вчера столько всего перетерпел…

Одевшись и приведя себя более-менее в порядок после сна, Рейвен на некоторое время «завис», глядя на спящего Чимина. Он действительно был как-то по-особенному красив, особенно в этот момент. Наверное, под название «кукла» он подходит как нельзя лучше. Его лëгкий румянец на щеках, пухлые, слегка приоткрытые губы и растрëпанные рыжеватые волосы… Под светом утреннего солнца они принимали более насыщенный рыжий цвет. Красоту Пака можно было описать одним словом — «нежная». Настолько нежная красота, что кажется, будто стоит хоть немного неосторожно прикоснуться к Чимину, и он тут же растает…

А ещё, глядя на выглядящие очень мягкими губы Чимина, Рейвену даже захотелось поцеловать его. Он ещё не был уверен в том, что же он чувствует к этому дезертиру: просто любопытство или что-то более нежное и сильное… Чимин этого не знает, но прошлое у них весьма похоже. Они сами похожи друг на друга… Именно поэтому первое, что почувствовал Юнги, увидев Пака, именно любопытство. Он и не думал о том, что существует кто-то настолько похожий на него. Мин уже давно решил, что на ближайшую операцию, которую изначально планировал провести в одиночку, он возьмëт и Чимина тоже. Но это будет ещё не так скоро…

Несмотря на желание поцеловать Чимина, хотя бы прикоснуться к его нежным губам или просто к коже, Юнги прекрасно понимал, что такое личное пространство, а потому ничего подобного так и не сделал. У Чимина и так наверняка были с этим проблемы, учитывая то, что он рассказывал…

Тут Пак пошевелился во сне, перевернувшись на другой бок. Из-за этого движения одеяло соскользнуло с него, открыв вид на тонкую талию, прекрасно видную из-за задравшейся ночной рубашки. Ненадолго задержав взгляд на этом безусловно красивом зрелище, Юнги слегка покраснел. Конечно, ему снова захотелось прикоснуться к Чимину, но уважение к его личному пространству снова победило, и Мин очень осторожно, стараясь не разбудить Чимина, поправил одеяло, снова накрыв им Пака. И только после этого Рейвен наконец ушëл, оставив Чимина отсыпаться.

***</p>

Завтрак у Сопротивления прошëл почти так же обычно, как и всегда. За исключением тяжëлого взгляда главнокомандующего, внимательно следящего за подчинëнными, словно он что-то искал. Или кого-то. А ещё атмосфера оставалась всë такой же около траурной из-за вчерашних новостей.

Тут, когда завтрак уже почти закончился, Юнги встал из-за стола, который находился на небольшой возвышенности, как стол главнокомандующего.

— Я хочу знать. Кто вчера притащил алкоголь? — произнëс Мин, окинув острым взглядом помещение. Его механический глаз зловеще сверкнул в поисках виновников вчерашних событий, — если сознаетесь, я ограничусь исправительными работами. А если никто не сознается, будьте уверены, что я всë равно найду преступника, — взгляд механического глаза останавливается на одной группе солдат, — и тогда наказание будет соответсвующим… — протянул Мин, достаточно жутко улыбнувшись.

Он, безусловно, был хорошим руководителем, заботящимся о своих подчинëнных. Однако все те, кто достаточно долго были в Сопротивлении, знали о жестокости главнокомандующего. Он не потерпит нарушения его правил, к тому же они достаточно простые. И запрет на алкоголь — один из этих.

Рейвен жестоко наказывает тех, кто нарушает правила. И дезертиров тоже. Их он всегда находит.

Также главнокомандующий Мин известен своими пытками над пленными имперскими куклами. Единственная кукла, над которой не поиздевался Юнги — Чимин. Наверное, именно поэтому на Пака так странно реагируют остальные солдаты. Не привыкли к тому, что кукла не лежит в подвале избитая и истекающая кровью.

Именно из-за своей бесконтрольной жестокости Мин редко напрямую участвует в сражениях, а только изредка занимает снайперскую позицию. Он не хочет, чтобы врага вырезал только он один, а именно так скорее всего и произойдёт, если Рейвен ступит на поле боя. Юнги не контролирует себя, он до безумия жесток. Только вот с самого появления Чимина в Сопротивлении, он совершенно никак не проявлял своей жестокости. Видимо, некоторые солдаты уже расслабились и решили, что можно нарушить пару правил.

— А ещё… Эти же нарушители порядка поступили ужасно, низко, бесчестно и неуважительно по отношению к новенькому, — Мин достаёт из кармана и поднимает повыше тот самый листочек со словами, адресованными Чимину. По залу прошëлся шëпот негодования. Чуткий слух главнокомандующего уловил слова «крыса», «предаст» и «жалкий».

Рейвен издаëт раздражëнное рычание. Прикрыв глаз, он старается успокоиться.

— Вы, наверное, не поняли, — проговорил Юнги, снова бросив испепеляющий взгляд на уже давно обнаруженных им виновников происходящего, — я ручаюсь за него. Он под моей особой опекой. Если произойдёт ещё что-то подобное, наказание будет соответствующее. А, и… — теперь Мин поворачивает голову к крайнему столику, — жду вас в подвале, — на губах Рейвена дрогнула пугающая ухмылка. Все знали, что она значит.

***</p>

А вот Чимин даже предположить не мог, что такая ухмылка вообще способна появиться на лице Юнги. Для него Мин — добрейший человек из всех, кого он когда-либо встречал. И такой заботливый… Пак и предположить не мог, что Рейвен может проявлять какую-то жестокость. А то, что вчера он побил какого-то мужчину… Ну он же защищал Чимина, а самому Паку Юнги не навредит, так ведь?

Проснувшись, Чимин не сразу вспомнил о том, где он вообще находился и почему. А вспомнив… Пристыженно уткнулся лицом в подушку, обречëнно застонав.

— Стыдно!.. Ужас… Я бесстыдник!.. — пробормотал Чимин. Хоть он и чувствовал самый настоящий стыд, на его бледном лице не появилась и намëка на красноту. Выглядело так, будто он плохо отыгрывает стыд, — провести ночь с ним… В одной постели… А если я что-то сделал?.. Ох… — продолжает причитать Пак, при этом внешне никак не меняясь.

В голову ему приходят именно мысли о том, что он что-то сделал не то. На Рейвена он не смеет думать. Кстати, где он?

— Время… — сонно бормочет Чимин, растерянно, словно маленькая птичка, мотая из стороны в сторону, ища часы. Нашëл. Но они, так некстати, не работают. А ещё до Чимина дошло, что его форма осталась в его комнате. И как он вообще додумался прибежать к главнокомандующему в одной ночной рубашке? Позорище… И что же теперь о нëм думает Юнги?..