Глава 24. Грехи (1/2)

— Мне всегда казалось, у меня есть какая-то миссия, словно всё не просто так. Знаешь, ну как предназначение. То, что происходит здесь и что происходило дома, не вязалось в голове с самого детства. Все эти тренировки с отцом, репетиторы… Этого ведь нет у остальных. Не было, я спрашивала у других, когда мне было одиннадцать. А когда он появился в моей жизни, всё встало на свои места, ребус разгадан. Только в конце… — Лиа сидела на кожаном диване в центре гостиной, постукивая пальчиком по гладкому подлокотнику. Её речь, больше походившая на монолог, была потоком мыслей, что оказались, наконец, свободны. Слова с потоком воздуха выходили на волю, спокойно и слишком искренне, заставляя блондина неотрывно смотреть на девушку, её брови, что чуть приподнялись у переносицы, и глаза, которые смотрели куда-то в сторону.

— Ответ неправильный, — Драко перебил её, убрав кисть, которая подпирала его подбородок, от лица. Локоть плавно скользнул по подлокотнику бархатного кресла, и серые глаза наконец оторвались от подруги. Он понимал, о чём она говорит. В его жизни было чуть иначе, Драко всё время знал, кто его отец и что ждёт его самого, но он прекрасно понимал, о чём говорит Эйвери. Драко Малфой был готов физически и, что самое главное, морально к тому, что предначертано судьбой. Ну или родителями, Томом Реддлом, Салазаром Слизерином, или кем там угодно? Эйвери же подготовили только физически, словно отец наплевал на то, как девочка воспримет перемены, что свалились на неё.

— Да, — тихо, но активно ответила Лиа, переводя взгляд на Малфоя, который как раз потянулся за порцией никотина. — Стало ясно, зачем и почему, но я этого по-прежнему не хочу. Прошло семь месяцев и двадцать один день, но я не сделала ничего, что сама считаю правильным.

Впервые она говорила о себе. Лиа Эйвери никогда не рассказывала о том, что годами копилось в душе, но теперь признание вырвалось наружу. Не такое глубокое, как могло быть, не такое многословное, чтобы собеседник понял её как вводную главу к «Использование магии. Дошкольное образование‎»‎, но достаточное, чтобы оба слизеринца поняли, что перешли грань. Стена между ними трещала по швам, на головы сыпалась пыль из штукатурки и становилось не по себе от лёгкости. Бабочка в груди трепетала нежными крыльями в ожидании свободы.

— Сделала. Если бы Орден знал, чем ты рисковала, чтобы сделать то, что было в твоих силах, они были бы благодарны, — низкий грудной голос делал атмосферу в комнате располагающей к длинным ночным беседам, но оба слизеринца были слишком уставшими для этого.

— Если бы Орден знал, что ещё я сделала, благодарность я бы не услышала. Это глупый самообман, Драко.

— Не в нашей власти предпринимать более решительные меры и явно помогать Ордену. Ещё рано. Хочешь жить — нужно выждать время. Ты же для этого подбираешься ближе к Лорду, — последняя фраза звучала утвердительно. Драко знал, что именно для этого Лиа пытается сделать свою связь с Лордом более тесной — чтобы увести подозрения, получить больше доверия и информации, которая сможет помочь его врагам. Пусть Эйвери не говорила об этом напрямую, это было очевидно, по крайней мере для тех, кто знал о её истинных намерениях.

— Для этого, — язык девушки задумчиво скользнул по внутренней части зубов. — Я хочу поговорить с Фредом, — выдержав паузу, снова заговорила она.

— И что ты ему скажешь?

— Для начала, нужно просто заговорить с ним, — Лиа опёрлась спиной о спинку дивана, закинув ножку на журнальный столик, на котором в ту же секунду звякнули пустые чашки с недопитым чаем. — И не сбежать, — менее уверенно добавила она.

— Не выдай остальных.

— Тебя и без того все подозревают, Драко, — усмехнулась слизеринка, ведь слухи о Малфое и его отце всё ещё ходили среди студентов Хогвартса.

— Вот именно. Ладно, — парень устало потёр запястьем лоб. — Кроме нас им никто не поможет, потому если Уизли не выслушает тебя, это будет ошибкой. Для всех них.

— Как у тебя вышло скрывать настоящего себя столько лет? Я всерьёз считала тебя безнадёжным гадом, — задумчиво проговорила Эйвери, запрокинув голову на спинку ненавистного дивана, а затем перевела задиристый взгляд на блондина, чтобы посмотреть на его реакцию. Чёртов кожаный диван, мерзкий, безвкусный, пошлый. Рыпит от каждого движения, но находится ближе к креслу Малфоя, чем любимое кресло Лии.

— Как и ты, — Драко ухмыльнулся, наклонившись к столу, чтобы стряхнуть пепел. — Сказать, что я думал о тебе? — ехидный взгляд кольнул одногруппницу.

— Нет, спасибо, — незамедлительно ответила она, тихо хмыкнув.

— Я думал, что ты сука, — проигнорировал Малфой, прикусив фильтр сигареты зубами. — Занудная рабыня системы, аристократка с промытыми мозгами, что старается угодить. Отцу, преподам, деканам, одногрупникам.

— Я сказала «Нет, спасибо‎»‎, — повторила она, но уже чётче, чем заставила парня криво ухмыльнуться, глядя ей прямо в глаза.

— Отчасти, это оказалось правдой, да? — не услышав ответ, Драко продолжил, игнорируя то, как изменился взгляд девушки. Сначала мягкий, слегка уставший, он за секунду помрачнел, устремившись в переносицу блондина, стал тяжелее, словно был готов его ненавидеть. — Зачем? Почему ты рвёшься всем помочь? — брови Малфоя сдвинулись, а лицо скривилось в не понимании, когда он сделал очередную затяжку.

Лиа сверлила парня взглядом, прежде чем решила ответить.

— Меня не волнуют «‎все»‎. Ты бы ужаснулся, узнав насколько мне плевать на чужих людей.

— Я видел, — снова перебил он.

— Не видел, — твёрдо ответила Лиа, подав корпус вперёд. И она была права. Не обладая эмпатией и состраданием, Эйвери могла быть ужасной. Чужие смерти не могли коснуться её души, не трогали её, не заставляли сожалеть, зато она сама заставляла искать внутри себя зачатки чего-то светлого, правильного, наставляя на путь, что было принято считать истинным. — Я хочу помочь только тем, кто мне близок, и таких не много. Я не хочу угодить, я хочу чтобы от меня отстали, а для этого проще сделать то, что от тебя хотят, — ответ прозвучал резко, тёмные брови девушки нависли над её веками, а Малфой в ответ глядел на неё, выдохнув через нос. Уголки его губ на полсекунды дрогнули.

— В этом я и был не прав.

Вот та Лиа, которую заметил Драко, настоящая, без притворства, наигранного идеализированного образа. Не примерная ученица, не образцовая дочь, а настоящая и далёкая от идеала, от чего казалась куда более привлекательной, нежели её маска.

— Значит, умеешь признавать ошибки? — задиристо съязвила Эйвери.

— Это не всё, что я умею, — Драко потушил сигарету, с вызовом глянув на девушку. — Ты завелась, я так задел тебя?

— Ты должен предать меня, чтобы задеть, — голос звучал спокойно, убеждая слизеринца в том, что это было действительно единственным, что было способно подкосить её.

— Мы похожи, Эйвери, — чуть задумавшись, не отрывая взгляд от тёмных глаз в свете едва горящего камина, серьёзно ответил Малфой и вальяжно откинулся на спинку своего кресла. — Я тоже знаю, что такое верность.

— Не бросайся словами, я успею проверить.

— Успеешь.

Не одной Эйвери казалось, что в последних фразах был совершенно иной подтекст. Тот, что заставил её чуть ухмыльнуться на одну сторону, подставив лицо свету от огня в камине напротив. Светлая кожа Малфоя в тёплом освещении уже не казалась такой бледной. И сам парень ощущал себя более живым, чем раньше, таким же настоящим, как девушка, сидящая рядом.

— Каким ты видишь своё будущее? — внезапно спросила она. Правда внезапно, ведь Драко не ожидал услышать вопрос, который сам себе задавал вот уж не первый год.

Будущее. Драко не видел своего будущего. Пытался представлять сотни раз, но каждая из воображаемых картинок была какой-то пластиковой, словно не для него. Дом, работа, семья — так ведь живут остальные? Но не он, нет, это не его история. Драко упёрся затылком о мягкую обивку спинки кресла, в которой уже было продавлено место для его головы, и задумчиво коснулся пальцами своих губ, смотря куда-то в сторону входа в гостиную, что был напротив.

— Непростым, — спокойно ответил он. — Но определённо счастливым, — слова Малфоя звучали убедительно для него самого, словно он говорил это себе, заставлял поверить и сделать всё для того, чтобы это оказалось правдой.

— Счастливым, — раздумчиво повторила Лиа. — Да, конечно, — тихо и настолько нежно, и мягко добавила она, что блондин резко перевёл на неё взгляд, не поворачивая головы.

— Оно в наших руках, Эйвери.

— А что для тебя счастье? — девушка склонила голову на бок, опираясь на выступающую часть обивки дивана, внимательно следя за слизеринцем. В мягких глазах танцевали огоньки, очерчивая профиль Малфоя, что тёмной тенью отражался в её глазах. Было в нём что-то волшебное. Не та магия, что подвластна Эйвери, а другая — куда сильнее.

— Владеть собой, иметь, за кого сражаться и идти вперёд, возвращаться туда, где тебя ждут… и хотеть возвращаться, — Драко говорил ровно. Пусть ответ был размытым и общим, лишённым уточнений, это было то, что он точно считал счастьем. А то, каково оно, кто его знает? Куда возвращаться, домой в Мэнор, Дувр или Хогвартс, какая разница? Место и люди не имеют значения, лишь бы хотелось быть там и с ними. С ней. — Покой.

Он выглядел властным, убийственно спокойным, нашедшим в себе равновесие, что так привлекало Лию, которая не могла оторвать от него взгляд. Счастье Драко было в людях рядом, это стало понятно из его ответа и было так знакомо.

— Думаю, это у тебя будет, — слизеринка мягко улыбнулась.

— Будет, я сам это сделаю. А твоё?

— Что?

— Будущее.

Лие потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться к собственному вопросу и найти на него ответ.

— Хочется перестать ощущать на себе чужую власть. Не знаю, Драко, не могу себе представить что-то кроме того, что меня окружает. Не хочу придумать того, что не сбудется, — взгляд снова поднялся к потолку, а рука потянулась за кружкой с давно остывший чаем.

— И ты ни о чём не мечтаешь? — после долгого сидения на кресле тело занемело и высказало желание размяться, что Драко и сделал. Он встал на ноги, пройдясь по гостиной в сторону окна, за которым клубилась тьма глубин Чёрного Озера.

— Нет, — Лиа дала чёткий ответ, заставивший парня обернуться. — Если чего-то хочешь, к этому нужно идти, а не мечтать. — Она встала с дивана, который в ту же секунду издал неприятный слуху скрип кожи.

— И чего же ты хочешь? — спросил Драко, наблюдая, как подруга проходит мимо него к окну и кладёт руки на холодный подоконник.

— Чувствовать… то, о чём пишут в книгах, радости, мелочи. Жить. Кажется, что если не сейчас, то больше не смогу, и возможность уплывёт от меня, — к пальчиками Лии, которые коснулись стекла, подплыла небольшая рыбёшка и резким движением хвоста так же быстро уплыла прочь. — Будто потом не получится.

Не получится, думала Лиа, потому что тьма охватит её с головой, а она не справится с ней. Не удержит в себе человечность, станет бездушной, утратив возможность чувствовать. Станет, как Беллатриса или сам Тёмный Лорд. Может, не такой сильной и властной, но такой же пустой, как и они. Пешкой, у которой не будет своей воли. А пока она так молода, так юна, пока в её душе сохранилась нежность, хотелось подарить её кому-то. Грудная клетка поддалась резкому короткому вдоху, чуть дрогнув. Холодные крепкие руки медленно обвили тело девушки, скользнули по плечам, рукам, прижимая Лию к груди. Правая ладонь Драко обхватила её левое плечо, он обнимал её сзади, тихо глубоко вдохнув запах её волос, легко коснулся губами макушки, волосы на которой приятно защекотали его кожу.

Лёгкость, что снова окутала девушку, опьяняла. Чувствовать. Она хотела почувствовать именно это. Пальчики поползли по предплечью Драко, что лежало на её груди, и обвили его, мягко стиснув, спина расслабилась, опираясь на блондина, который стал её стеной. Прочной. Он твёрдо стоял на ногах, дав телу девушки опереться на него, и не шелохнулся, уверенно держа равновесие и вдыхая чёртов запах шампуня, который туманил его сознание. Лёгкие ноты женского парфюма действовали как чистый кислород, позволив почувствовать долю эйфории. Ради неё он бы возвращался. За неё Драко Малфой был готов сражаться.

— Почему ты это делаешь? — вопрос вырвался из уст девушки, которая была на грани того, чтобы пожалеть об этом. Но желание получить ответ не улетучивалось, крутилось в её голове с момента их поцелуя. Она хотела знать, почему с ней он такой? Ведь ответ на то, почему она с ним чувствует себя иначе, уже был найден. Драко Малфой не нравился Лии. Он был тем, кого она готова впустить в свою душу, а это значило куда больше.

— Вдруг возможность уплывёт от меня и потом не получится, — бархатный голос у уха заставил волоски на теле Эйвери приподняться над кожей. Повторил её же слова, уткнувшись лицом в её волосы, пустив по ним вибрацию от собственного голоса, который, словно, был заряжен электричеством.

— И что, залечишь мои душевные раны? — вымученая улыбка невольно появилась на бледном лице Эйвери, а голова повернулась чуть в сторону, позволяя подбородку парня коснуться её скул.

— Постараюсь не сделать новых.

Несколько сильных ударов в груди, которые почувствовал даже Драко, и Лиа, освободившись из его объятий, повернулась к блондину. Глаза скользнули по расслабленному изумрудному галстуку, паре расстёгнутых верхних пуговиц, кадыку, что в ту же секунду чуть подскочил вверх, и, наконец, взгляд устремился в серый омут. Поочерёдно глядя в глаза Малфоя, Лиа чувствовала, как пропадает в них. Падает в этот омут, тонет в нём и не сопротивляется. Впрочем, когда, если не сейчас?

— Что ты со мной делаешь, Драко? — едва слышно сорвалось с её губ прежде, чем губы Малфоя остановили её мягким, чрезмерно нежным поцелуем, которым он связал их судьбы.

Не первый, но казался более чувственным, чем два предыдущих. Сдержанный, словно был под полным контролем Драко, позволил девушке поверить и довериться. Окончательно. Разум отдал телу сигнал расслабиться, доверив юноше жизнь. Лиа была готова впустить его, показать закрома своей души и открыться, как никому, а Драко хотел принять её с каждым боггартом и каждой раной, которую ему предстояло найти. Рука блондина зарылась в густые волны волос, пока ладони девушки ютились на его талии, сжимая рубашку.

— Мы никому не скажем, — отрываясь от поцелуя, шёпотом проговорила Лиа, всё ещё касаясь губ слизеринца. Зелёные глаза поднялись вверх к глазам парня, что уже твёрдо были направлены на них в ответ. Не хотелось рушить эту интимность, выносить её на всеобщее обозрение и подвергать обсуждению. Эйвери трепетно желала, чтобы это осталось между ними, словно так связь будет прочнее.

— Нет, — едва слышно ответил он, пока его губы расползались в хитрой улыбке. Смотрел в её глаза, понимал, что пропал, и был этому рад. Готов был поклясться, дать непреложный обет, что теперь не отпустит её, так сильно эта слизеринка запала в его душу, так сильно она была не такой, как остальные. А ещё, она была его. Теперь его.

Они сидели вместе на лекции по Зельеварению. Пэнси прогуляла урок, Нотт сел с Забини, а Эйвери опоздала, придя с дежурного обхода чуть позже, чем положено, заняв место рядом с Малфоем. Обменявшись долгими взглядами, цепляющими каждую деталь на их лицах, одежде, каждое движение мышц, пропустили сдержанные улыбки, прежде чем начался урок. Когда они делали записи, их пальцы то и дело случайно касались друг друга. Кажется, в первый раз это и правда было случайно, ведь они одновременно потянулись к чернильнице, которая находилась между ними на столе, но в последующих левая рука Малфоя намеренно лежала на парте, позволяя им изредка украдкой касаться друг друга мизинцами.

Слизнорт имел привычку говорить предсказуемыми фразами и чрезвычайно медленно, чтобы такие, как Уизли или Крэб и Гойл, успевали за ним записывать. В то время, как те, у кого способность писать быстро была выработана куда лучше, получали несколько секунд, которые куда приятней было выделить на то, чтобы взглянуть на соседа по парте. Или, как это сделала Лиа, пока профессор договаривал о составе Рябинового отвара, заглянуть в конспект того самого соседа. Взгляд сразу зацепился за глупую ошибку, которую слизеринка тут же исправила пером, аккуратно вставив недостающую букву «‎л»‎ в слово «‎мурлокомль»‎ — один из ингредиентов зелья. Исправив ошибку, староста кольнула Малфоя ехидным взглядом, получив в ответ нахальную ухмылку, после того, как парень цокнул языком, демонстративно отводя взгляд в сторону. Эйвери победно дёрнула уголком губ, глядя, как Слизнорт расхаживает перед первыми партами.

</p>

***</p>

— Обожаю это делать! — иронично воскликнул Нотт, накладывая обед к себе в тарелку.

— Это отвратительно, — не скрывая недовольство, чуть скривилась Эйвери, коснувшись палочкой пустой чашки с волнистым краем, призывая заварник с чаем.

— Он серьёзно сказал, что нужно самим вырывать глаза у тритонов? — от одной мысли об этом у Паркинсон начинался приступ тошноты.

— Нет, он сказал, что их нужно добыть, а не вырвать, — поправил Блейз, нехотя покосившись на наполненные едой тарелки. Тема разговора не вызывала особого аппетита и парень разочарованно выдохнул.

— Большая разница, — поморщилась Лиа и моляще взглянула на Малфоя, который сидел рядом. Блондин же смиренно сделал глубокий вдох, коротко кивнув, без слов соглашаясь сделать грязную работу на следующем уроке Зельеварения вместо Эйвери.

— Давай, друг, ешь, это же не тритоньи глаза, — подбадрил мулата Нотт, указав на запечённые куриные ножки.

— Он тряс банку с ними у моего лица, — расставляя паузы, как обычно это делал профессор Снейп, ответил Блейз, пытаясь развидеть гадость, что пришлось увидеть.

— Я. Сидел. Рядом, — скопировав тон друга и сделав такие же паузы, Теодор убедительно округлил глаза и приподнял брови. Тупой конец вилки направился в сторону мулата.

— И что, мне теперь радоваться? Сам ешь, а меня тошнит. И от Слизнорта тоже, — пробурчал Забини, пока Пэнси жалостливо провела ладонью по его плечу.

— Тебя тоже окатил его фонтан? — ухмыльнулся Малфой, наколов на вилку пару макаронин.

— И с тобой это было? Хвала Мэрлину, я думал меня покрестили! — Блейз вовлечённо оперся руками о стол, подав корпус к блондину, что сидел напротив.

— Да-а, — тоскливо протянул Драко. — Когда мы начали варить зелья с Эйвери, я под постоянным прицелом.

— Ты взял на себя весь удар, — усмехнулась Лиа, приступая к обеду. — Прости, это моя вина, но пусть меня в зельях обойдёт Грейнджер, но никак не Поттер.

— Да ладно, дух закаляет. Я научился уворачиваться, — Малфой ухмыльнулся, не выдержав абсурдности того, что они обсуждают. — Никому не кажется, что святой шрамоголовый слишком резко стал зельеваром?

— А есть заклинание, способное отправить эти плевки обратно в профессора? — Блейз продолжал искренне поддерживать тему, так как попал в эту ситуацию впервые. Слизнорт не проявлял особого интереса к мулату с тех пор, как они с Эйвери завязали перепалку с Поттером в вагоне Хогвартс-экспресса в начале года. Забини был не лучшим зельеваром, потому на лекциях внимание профессора обычно было приковано к Нотту, Эйвери, Грейнджер, конечно же, Поттеру и Малфою, с недавних пор. Они-то и страдали от влажных повествований Слизнорта.

— Есть, Блейз, — ответила Лиа, обронив мягкую улыбку, не отрываясь от обеда, и согласно кивнула на жест Забини, которым он просил черкануть на листочке название защитного заклинания.

— Да не до Поттера сейчас, вот совсем, — Теодор заговорил с Малфоем. — Всегда с ним что-то странное происходит, — продолжая жевать, говорил он. — П-ха, совсем, как у нас. Что по новостям?

— Эйвери хочет говорить с Уизли, — так, словно его не очень-то и радовала эта новость, сообщил Драко. В нём всё ещё продолжалась внутренняя борьба. С одной стороны, он прекрасно понимал, что Лиа права и разговор с Уизли необходим, если они всерьёз намерены попытаться помочь Ордену, а они намерены. Но, с другой стороны, неприязнь к рыжеволосым беднякам не исчезла. Они продолжали быть слишком инфантильными, как казалось Малфою, слишком бедными, слишком нетипичными, как для чистокровной семьи и чрезмерно радостными. И его это раздражало, как и то, что всё перечисленное нисколь не отбивало желания общаться с ними у Эйвери.

— Думаю, мы к этому готовы, — спокойный голос Паркинсон озвучил всеобщее мнение, и девушка надпила чаю из чашки, держа её двумя руками.

— Да, только придётся быть ещё более осторожными. Если Орден попросит что-то слишком рисковое, откажись, — Тео был настроен серьёзно. — Я не стану рисковать всем, только ради благой цели. У нас не так много возможностей, — он обвёл друзей взглядом, убеждаясь, что они с ним согласны. — И мы не герои.

— Не герои, — повторила Лиа. — Это ясно, Тео, я не стану подвергать вас и семью опасности. Я только хочу сказать ему, что готова помочь, а не переметнуться на их сторону, — Эйвери отодвинула от себя почти опустевшую тарелку, решив не доедать. Фред был её другом. Её ждал сложный разговор, не так и просто взглянуть в глаза старого приятеля, идеалы которого ты без особых размышлений предал. А ещё не просто вслух оговорить готовность предать другую сторону. И для всех ты всё равно окажешься плохим. Лиа сделала немало для Лорда, но любая мелочь перечеркнёт всё доверие повелителя, а в глазах Ордена она и каждый Пожиратель — монстры, несмотря на любую помощь. Правда, с которой можно было смириться.

— Они не откажутся, — убедительно заговорил Малфой. — Мы им нужны, ты предлагаешь помощь, а не пытаешься показаться хорошей и замолить грехи.

Голос блондина звучал ровно, а слова попали точно в цель. Из него вышел бы отличный стрелок, меткий. Эйвери чувствовала свою вину за каждое действие, совершённое против Ордена по воле Тёмного Лорда, и то, что у неё не было выбора, ничего не значило. Руки по локоть в крови и её не смыть, потому Лие казалось, словно ей предстоит просить прощения, а не говорить о сотрудничестве. Будто она должна оправдаться, объясниться, но это было не так, ведь она никому ничего не должна. Они постараются помочь противнику, но жизнь близких дороже любых ненадёжных обещаний слабой стороны. Мир устроен до боли просто, неправильно, но чертовски примитивно. Или ты, или тебя — так говорил отец и был прав. Рисковать во имя «‎света»‎ — бред, но рисковать ради любимых — долг.

— Конечно, — сухо ответила Лиа, вставая из-за стола.

Взгляд медленно переместился к гриффиндорскому столу, который выделялся на фоне других. Всё там было по-другому: дети за ним были не такими, свет падал иначе, еда была другая. Два фронта, а Эйвери между ними.

В центре длинного стола сидел Рон Уизли, уплетая запечённую куриную ножку, держа её пальцами за краешек. Поразительная простота во всех его действиях. Руки испачкались в жиру, рот набит, и парень даже толком не может ответить Грейнджер, которая вслух зачитывала ему новости. Она сидела слева и косилась на парня, поджав губы, а после снова вернулась к газете. Читала, сдвинув брови, что только подтверждало факт того, что новости не из приятных. Гарри Поттер, простите, святой Поттер, сидел напротив. Его лица Лиа не видела, но готова была поклясться, что оно выражало неподдельное раздражение от услышанных вестей. Верить «Пророку‎» сейчас — большая ошибка, Гарри. ‎Л‎ожь журналистов выводила из себя ещё на этапе заголовков, и Лиа перестала читать газеты. В последней они писали, что Пожиратели Смерти совершили налёт на мирное население в попытке убить Министра, вырезав половину присутствующих. Это было не так, Эйвери ведь была там и видела всё своими глазами. Статьи были сплошным враньём, впрочем, это не шокирующая новость.

Высокий рыжеволосый парень поднялся со скамьи, сунув волшебную палочку в карман, откуда та зазывающе выглядывала почти наполовину. Один из близнецов опёрся коленом о лавку, увлечённо чем-то делясь с братом, но тот в ответ лишь фыркнул, и Фред закатил глаза.

Слизеринцы, тем временем, встали со своих мест, прихватив с собой пару булочек для внезапного перекуса, и обошли свою старосту, стоявшую неподвижно. Друзья обернулись, задержав взгляды на ней, но не прекращая двигаться по направлению к выходу. Читалось в их глазах какое-то подбадривающее ожидание, и Лиа глубоко вдохнула через рот, провожая их взглядом.

Анджелина Джонсон, Ричи Кут и ещё несколько гриффиндорцев на выходе из Большого Зала задержали взгляды на стоящей у стены слизеринской старосте, которая неотрывно следила за их компанией. Не скрывая ноту недоброжелательности, их разговор совсем стих, и они, одарив девушку таким же сверлящим взглядом, были готовы пройти мимо. Граничащий с идеальным внешний вид Эйвери раздражал тех, чьи галстуки были расслаблены, волосы небрежно растрёпаны, а на мантиях поблёскивал силуэт льва. Фред замедлился, заметив на себе взгляд старой подруги. Он пробежался по ней глазами, которые с появлением слизеринки в его поле зрения стали непривычно серьёзными. Глаза семикурсника скользнули по опущенным рукавам её рубашки, поднялись выше к затянутому галстуку, заправленным за уши волнам волос, и, наконец, упёрлись в болотные глаза. Лиа стояла опёршись спиной о прохладную стену, и Фред по одному её взгляду понял, что она желает говорить с ним.

— Давайте пока без меня, — почти угрюмо от серьёзности, накатившей на него, сказал он, обращаясь к друзьям и брату близнецу, которые не слишком были довольны тем, что их променяли на слизеринку.

— Ждём в общей гостиной, давай не долго, — приказаной тон Анджелины заставил глаз Эйвери нервно дёрнуться, что девушка постаралась скрыть, несколько раз быстро моргнув, отведя взгляд в противоположную сторону.

— Ага… Хорошо, — тихо ответил Фред, возвращая взгляд к Лие, которая всё ещё не проронила ни слова. Она подняла глаза на друга, всматриваясь в его лицо, усыпанное хаотичной россыпью веснушек, и что-то подсказывало ей, что дружбы больше не выйдет. Это был всё тот же весельчак Фред Уизли, высокий, рыжий, солнечный и до чуда душевный, и она была такой же, как и раньше. Может чуть взрослей или осмысленней, но той же Лией, только всё остальное уже было совсем другим.

— Как ты? — к счастью, гриффиндорец решил заговорить первым. Низкий голос был не таким, как обычно, но звучал до боли близким. Как ей избавиться от чувства, что она предала его?

— Я хочу помочь, — Лиа перешла к самой сути, игнорируя вежливый вопрос друга.

— Идём, — Фред глубоко вдохнул, оглядываясь по сторонам и жестом пропустил её вперёд в коридор.

Большой Зал был не лучшим местом для подобных разговоров, но выцепить рыжего где-то в коридорах едва было реально. У гриффиндорцев была одна отличительная черта — они всё делали быстро. Быстро ели, быстро шагали по коридорам, периодически переходя в ритм спортивной ходьбы, и активно жестикулировали, в то время как слизеринцы зачастую плыли по коридорам никуда не спеша, уверенно, размеренно и с гордостью. Потому догнать почти двухметрового семикурсника, который не отличался особой усидчивостью, было бы скорее везением, чем реальной возможностью.

Один из выходов из замка был недалеко, туда представители самых неоднозначных факультетов и направились.