Глава 2. Теперь все понятно (1/2)

Просто ненавижу, когда мое личное пространство нарушают таким наглым образом, особенно если это незнакомый и противный мне человек. И сейчас я не стала терпеть такого обращения. Из-за невозможности дать в нос, я со всей силы наступила ему на ногу. Мужик охнул и поспешно разжал руки.

— Господин Дэйли, простите моего сына. — к нам с натянутой улыбкой подскочил светловолосый мужчина, — Он просто не ожидал такого приветствия. Прошу, садитесь.

Что? Не ожидал? Действительно, не ожидал. Если бы ожидал, то сразу бы вмазал ногой с разворота. И плевать, что так не умею.

Мужик что-то проворчал и повернулся обратно к столу. Мой, видимо, отец с силой схватил меня за запястье. Еще чуть-чуть, и он точно раскрошит мои кости.

— Веди себя прилично. — очень тихо произнес он, подтащив меня к господину Дэйли и буквально швырнул на стул рядом.

В голове крутилось очень много нецензурных слов, которые я не стала озвучивать. Во-первых, я слишком воспитанная. Во-вторых, я очень неконфликтный человек: я могу обматерить любого с ног до головы в своих мыслях, а в реальности лишь мило улыбнуться. Знаю, многие назовут это лицемерием. Я же скажу, что это всего лишь один из способов сидеть ”на жопе ровно”. В конце концов, я никого этим не подставляю, а просто избегаю конфликтов.

Я оглядела стол и сидящих за ним персон: трое мужчин; все светловолосые, в белой одежде. Их вполне можно было принять за братьев, но черты лица, пусть и были очень красивые, но совершенно не похожи. Неподалеку от названного отца сидел мальчишка лет тринадцати-четырнадцати. Мы встретились с ним взглядом, и мне поплохело. Откуда столько ненависти и неприязни в его глазах?

— Ну, рассказывай, милый, — голос господина Дэйли вырвал меня из раздумий. Он даже не пытался следовать этикету и отгрыз сразу пол окорока. Я с трудом держалась, чтобы не показать отвращение.

— Что вам рассказать, господин?

— Почему «господин»? — мужик так искренне удивился, что я сама была немного озадачена. — Можешь звать меня «мой супруг».

— Вряд-ли я вас когда-нибудь так назову.

— Почему?

— Боюсь, что вы не хотите пропустить к себе близко такого как... как я. — прошептала я, запинаясь. Пусть сам додумывает, почему нельзя брать меня в наложники.