Черный, Белый, Серый (1/2)

Несколькими месяцами ранее:</p>

Что есть зло? Что есть добро? Могут ли они существовать обособленно? Существует ли место, или человек, где белое никогда не сольется с черным? Я бы многое отдала, лишь бы взглянуть на такого человека. </p>

. . .</p>

Прошло уже более тридцати лет с тех пор, как я приняла решение последовать за Человеком В Маске, быть может, больше сорока…По правде говоря, я сбилась со счёту, ведь теперь он мне ни к чему. Все дни слились в один, в один длинный и нескончаемый, больше напоминающий кошмар по своему сюжету день. Кошмар, что пугает, но не отпугивает. Одаривает сладостью свободы, чьи рамки кажутся еще теснее, чем камера тюремного заключенного. Словно стоишь средь огромного, просторного поля под дулом пистолета, направленного прямо тебе в лоб. Сложно описать это ощущение и боюсь, вы не поймёте, но я не могу вас за это судить. Одно я знаю наверняка: дулом пистолета и моей тюремной камерой является он. Мой освободитель и одновременно суровый надзиратель. Я привыкла слышать сказки с четко очерченными понятиями добра и зла, но как охарактеризовать сказку, в которой принц, спасающий принцессу и ужасное чудовище, держащее ее в заточении сосуществуют в одном человеке? Какое логическое завершение является подходящим для этой истории, чтобы это можно было назвать «счастливым концом»? Думаю, будь у меня возможность — незамедлительно всадила бы нож ему в сердце хотя бы ради того, чтобы не мучать себя этим вопросом.

Только тш-ш-ш, ему не говорите…

. . .

— Сара? — басистый голос, произносящий моё имя вывел меня из глубокомысленных рассуждений.

Я перевела взгляд на Человека, который уже около минуты стоял позади и сверлил меня взглядом через зеркало, что стояло передо мной, пытаясь в очередной раз уловить поток моих мыслей.

— Клубничку словила? — с некоторым ехидством в голосе произнес он. От него эта фраза звучало слегка нелепо, что даже позабавило меня на фоне того, что я привыкла слышать от него всякие пафосные демагогические рассуждения.

— Где ты этого набрался?

— Пообщавшись с зрителями, которые приходят посмотреть на наше представление и не такого наберешься, — отшучиваясь произнес он, подойдя ко мне вплотную и обняв одной рукой со спины.

Мой взгляд был устремлен в зеркало. Я смотрела на его отражение в зеркале, на наше отражение. До чего же странно, ведь прошло уже столько лет, а его присутствие всё еще вызывало во мне страх, и чем ближе он подходил ко мне, тем стремительнее этот страх перерастал в животный, с примесью чего-то ещё, чего-то диаметрально противоположного, что росло также стремительно, отзываясь электрическими разрядами по всему телу.

На моем лице закрасовался предательский румянец, что не осталось незамеченным, в этом я была уверена.

— Это платье сейчас тебе к лицу, как никогда. Точно в цвет твоего лица. Тебе нравится мой подарок?

Я оставила его вопрос без ответа.

Откинув струящиеся по моей шее пряди волос на бок, он провел тыльной стороной ладони по моей шее, подбирая непослушные пряди кончиками пальцев по пути, после чего прошелся по оголенной коже вниз, вдоль разреза на корсете. От прикосновения его холодных, словно лёд пальцев по моей коже пробежались мурашки. Он проделал это еще несколько раз, приближаясь губами к моей коже, оставив долгий, до дрожи приятный поцелуй шее. Только сейчас я заметила, что на нем не было маски всё это время. От контраста его ледяных пальцев с его горячими, словно полыхающее пламя губами у меня чуть не подкосились ноги. Я невольно прикрыла глаза, на секунду придаваясь постыдным фантазиям о том, какие же они на вкус, его губы. Эта мысль окончательно выбила меня из колеи, заставив засуетиться.

Он приблизился к моему уху и вполголоса, почти прошептал:

— Столько лет прошло, а ты всё еще как открытая книга, когда я нахожусь в радиусе одного метра от тебя. Всё еще содрогаешься, как воробей, когда я касаюсь тебя.. Или же как кошка, вожделеющая и голодная, что столь безуспешно пытается скрыть свое желание.

— Руки убери, — мои слова звучали как выстрелившая пуля, которую я выпустила, испугавшись правдивости его слов.

И он убрал.

Это не стало для меня удивлением, так как он никогда не нарушал границы мною дозволенного, всегда балансировал на грани. Казалось, что он проверял, как далеко я позволю ему зайти, или ждал. Тогда почему же я так боюсь его? Знаю ведь, что он не причинит мне вреда. Наверное, не причинит.

Да что со мной?

Заметив смятение на моем лице, он отошел на шаг назад, отчего больно защемило в груди, будто тело затосковало по его прикосновениям.

— Ужин почти готов, буду ждать тебя за столом. Надеюсь, пятнадцати минут тебе хватит, — сказав это без доли обиды, он аккуратно взял мою руку и оставил короткий поцелуй на кончиках пальцев.