Chapter 19: shark week (nsfw) (2/2)
— Черт, черт! — завопил он.
Его голос был сломленным и грубым, чего Сонхва никогда не слышал и даже не хотел услышать от него. Трясущимися ногами, он опустился на колени рядом с Чонхо, а горячая вода из душа обрушилась на них дождем, смывая следы их секса в канализацию ручейками.
— Что такое? Что случилось? — успокаивал он, придвигаясь ближе и уткнувшись носом в его макушку, пытаясь утянуть его в свои объятия, не принуждая.
Макнэ инстинктивно уткнулся лицом в изгиб шеи Сонхва, глубоко дыша и успокаиваясь. Даже сквозь пар душа чувства Сонхва наполнились его жарким ароматом, заставившим его думать о темном шоколаде.
— Просто отстой, — фыркнул Чонхо, теперь упираясь головой в ключицу. Он заметил, как его бедра неловко сжались вместе, почти дрожа.
Сонхва наблюдал, как его запах становился все сильнее и сильнее, с каждой секундой все более настойчивее.
— Мы отвезем тебя к специалисту перед следующим гоном. — пообещал Сонхва, положив руку на плечо Чонхо и сжав его. — Что ты хочешь сделать на сегодня?
Грудь Чонхо вздымалась и опускалась, когда он неглубоко дышал, размышляя.
— Юнхо. — Он сказал таким тихим голосом, что Сонхва почти не расслышал. — Можешь сказать Юнхо прийти, пожалуйста?
Сонхва кивнул, одарив его грустной улыбкой.
— А ты только что закончил избавляться от его запаха на мне тоже. Он наклонился, мягко поцеловав макнэ в губы. — Спасибо, альфа. Подожди еще немного.
——————————
Насколько он знал, между Юнхо и Чонхо уже была отработана какая-то договорённость, потому что Сонхва почти не приходилось подсказывать высокому альфе идеи о том, как сделать так, чтобы их макнэ чувствовал себя более комфортно. Казалось, тот знал все, что он собирался сказать.
— Самое главное…
— …не обращайся с ним как с омегой.
— Если можешь…
— … пусть он контролирует.
Юнхо смотрел на него дерзкой, но приятной ухмылкой в конце каждого законченного предложения, побуждая Сонхва наклониться и поцеловать альфу в лоб.
— Ты слишком мил для своего же блага, Юн-а.
——————————
Оставив двоих заниматься своими делами, он начал думать о том, что Уён тоже с самого начала защищал личность их макнэ. Если бы он был более открыт ко всему, что когда-либо говорил Сонхва, он бы счел альфу хорошим кандидатом на роль партнера Чонхо. Но обычно громкий и общительный альфа вел себя необычно замкнуто во время своего гона, и после их краткого обмена ранее Сонхва знал, что лучше не пытаться его выманивать.
Было уже далеко за полдень.
Сонхва все еще слышал тихие звуки страдания и удовольствия то тут, то там по всему дому, но на данный момент это было умиротворенно. Сан в значительной степени занял один из стульев для гнездования полностью для себя (и любого партнера, которого он в настоящее время желал, которого он выбирал, хватал и дергал или кричал, пока не приходил его выбранный спутник). Даже Сонхва в какой-то момент заскулил, но Сан только хотел прижаться ближе, чтобы вздремнуть, объяснив, что иногда Сонхва заставляет его чувствовать себя сонным, «в хорошем смысле».
Сонхва мельком увидел Чонхо и Юнхо, выходящих из душа и направляющихся прямо на кухню, ускользающих с остатками клубничного алкоголя на день рождения Хонджуна и исчезающих в комнате Юнхо.
Ёсан все еще свернулся в своей постели, по крайней мере, немного более комфортно, чем обычно, потому что Сонхва ухаживал за ним, приносил ему новые бутылки со льдом и лекарства и даже однажды сменил простыни, когда они стали липкими и скользкими от пота.
Он ненавидел то, что Ёсан казался очень смущенным из-за заботы, граничащим со стыдом. Неважно, сколько раз он проверял его, он всегда слабо протестовал.
Наконец Сонхва только вздохнул и скользнул в кровать рядом с несчастным омегой, прижимая его к груди, как плюшевого мишку.
Ёсан сначала неуверенно замер, кончики его холодных пальцев легли на предплечье Сонхва.
— Нельзя ли мне немного поспать здесь? Иначе я так и буду бродить по дому, нервничая. Вероятно, на меня набросится Юнхо… снова.
Ёсан на самом деле хихикнул.
— О… не хочу, чтобы это произошло.
— Нет. — Сонхва ухмыльнулся ему в плечо. — Нет, не хотим.
После пяти минут тишины Ёсан передвинулся, чтобы удобнее обнять Сонхва, спрятав голову под его подбородком. Одна из его ног даже пробралась между его, пытаясь согреться или остыть. Трудно сказать, но, по крайней мере, омега наконец казался действительно спокойным, не терзаемым ни болью, ни дрожью, ни бессмысленной, пульсирующей потребностью.
——
Он проснулся голодным, поняв, что на самом деле не ел ничего существенного за весь день, несмотря на намерения поступить иначе. Неудержимо зевнув, он прошел на кухню. Он уставился в хорошо заполненный холодильник, даже не зная, что поесть. Звук привлек его внимание.
На противоположной стороне кухни был другой коридор, параллельный коридору спальни. Но в этом коридоре была дверь в подвал, в кладовую, в большую прачечную и в гараж. Он подошел к закрытой двери прачечной. Сушилка работала, заканчивая с простынями Ёсан-и. Как почти любая сушилка, это был не самый тихий прибор в доме, а иногда одежда сбивалась в кучу, вызывая удары. Не должно было быть никаких причин преследовать услышанный им смутный звук в этой конкретной комнате, но он все равно это сделал.
Когда он толкнул дверь, то вытаращил глаза. Уён обнимал Чанбина, как сиамского близнеца. Их рты были очень заняты изучением друг друга. Рука Уёна была внизу штанов Чанбин, сзади. Сонхва мог видеть, как напряглись сухожилия на его запястье, когда его пальцы провели собственное исследование, хорошо поработав, если судить по хриплым стонам Чанбина.
Сонхва скрестил руки.
— Не пора ли начать ужин? — спросил он. Не громко, а спокойно. Многозначительно. Каждое слово кристально чисто.
Если бы эти двое уже не были в объятиях друг друга, они бы прыгнули в них от испуга.
— Г-Господи! — прошипел Уён, сверкая взглядом и возвращая руки к себе, делая единственный защитный шаг вперед.
Взгляд Сонхва переместился на выпуклость в штанах Уёна и вернулся обратно. Ему было почти жалко альфу в гоне, который выглядел болезненно взволнованным и теперь ему ничего не светило.
— Ты прав, Сонхва-ши. Потеряли счет времени. Прости за это. — Чанбин закончил поправлять свою одежду и проскользнул мимо него, как будто ничего не произошло, хотя и не смотрел ему в глаза.
— Спасибо, — сказал Сонхва удаляющейся спине повара, хотя его взгляд был прикован к Уёну.
— Какого хрена ты хочешь? — зарычал Уён, поправляя свою одежду, а затем обмахнул руками у раскрасневшиеся щек, тяжело прислонившись спиной к стиральной машине.
— Мы не открытая стая, не так ли? Где ты можешь пойти трахнуть кого хочешь за его пределами?
— Нет, но Хонджун не запретил мне. Так кого это волнует?
— Тебе всегда нужен взрослый, чтобы сказать, что делать? Ты сам не можешь сказать, что правильно, а что нет?
— Отъебись.
Сонхва вздохнул.
— Ты выглядишь не очень хорошо. У тебя все нормально?
Он действительно имел это в виду, а не просто насмехался над очень очевидной выпуклостью в джинсах. Румянец на лице альфы, казалось, стал темнее, чем наоборот.
Вместо ответа Уён внезапно стянул громоздкую темную толстовку с капюшоном, которая была на нем, чуть не потеряв равновесие в этом неуклюжем процессе. Его дыхание стало прерывистым.
— Вау, Уён, садись.
Сонхва помог ему запрыгнуть обратно на крышку стиральной машины. Он встал перед ним, опасаясь, что тот просто упадет.
Его глаза были стеклянными и смотрели в какую-то далекую точку, пока он тяжело дышал.
— Уён?
Сонхва прижал два пальца к пульсу на горле альфы. Он не был доктором, но мог сказать, что пульс был быстрым, а его кожа была очень горячей.
— Эй. У тебя гипервентиляция?
— Т-тебе… надо было просто оставить меня в покое… Я умираю… Мне так жарко…
— Я сейчас позову Сан-и. Вам двоим очень комфортно друг с другом.
— Нет! — закричал Уён, затем застонал и, схватившись за голову, наклонился вперед. Сонхва обнял его, пока он пытался отдышаться, просто чтобы держать его в равновесии. Впервые он был так близок к нему.
— Ты хочешь, чтобы я… Я мог бы… — начал Сонхва, уже зная наперёд, когда начал предложение.
Он почувствовал, как Уён качает головой, не в силах говорить.
Он был потрясен, когда Уён внезапно всхлипнул.
— Должно быть очень легко. Ты ничего не чувствуешь… ты просто идеален… тебя так легко принять… ты желанен…
Каждое слово было напряжением для альфы, до такой степени, что Сонхва начал беспокоиться, слыша звук его затрудненного дыхания. Он прикоснулся к форме своего мобильного телефона в заднем кармане для уверенности. Другой рукой он потер спину Уёна.
— Для начала просто дыши. Тогда я выслушаю все, что ты хочешь, чтобы я услышал. Никуда не уйду.
Это заставило Уёна плакать еще больше, детским плачем, его плечи дрожали.
Сонхва больше ничего не сказал. Как и Уён, пока тот, наконец, не смог без труда сделать несколько полных вдохов.
Наконец он поднял голову, показывая покрасневшие глаза, полные слез.
— Я просто не знаю, что я здесь делаю, понимаешь?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Сонхва, нежно вытирая его глаза рукавом.
— Ты не заметил? Мне здесь не место. Даже Бинни просто сочувствует мне. Я ною, умоляю и виню его, — он пустым жестом указал на прачечную. — У него есть своя стая. Они на самом деле все слишком отличные и совершенные, как и ты.
— Каким ты хочешь видеть свое место?
Вопрос на самом деле заставил Уёна зажмуриться и снова опустить голову от стыда.
— Не имеет значения. Я не могу иметь ничего, что хочу.
Он всхлипнул, громко и влажно, и Сонхва уловил краткий блеск слез, падающих между его ног.
— Ах… кажется, я знаю, что ты имеешь в виду.
— Ты не знаешь даже крупицы того, что, как ты думаешь, знаешь, — высмеял Уён, хотя и без особого духа. — Лучше мне рассказать тебе то, что ты когда-нибудь узнаешь. Сан-и — мой сводный брат. Мой папа с его мамой. Мой отец издевался над ним около семи лет. Когда я, наконец, понял, насколько все плохо, я забрал его… и мы просто сбежали. Но даже если все это развалится, мы останемся братьями. Вот как он ко мне относится. И я не собираюсь развернуться и стать для него бесполезной, гребаной копией своего отца. Не тогда, когда он доверяет мне.
— Уён, мне очень жаль. Я… ты прав. Я этого не знал. Не имел представления. И мне жаль, что я предполагал иначе. Спасибо что сказал мне.
Уён фыркнул, потирая нос и глаза, не глядя на него. Его плечи и тело сжались так сильно, будто пытаясь исчезнуть.
— К сожалению, что ты прав. Вероятно, у тебя никогда не будет именно того, чего ты хочешь, — неуверенно начал Сонхва. Затем более низким, нежным тоном. — Я предполагаю, что Сан-и не единственный, кого ты хочешь, но кто вне досягаемости.
Сонхва увидел, как напряглись мышцы челюсти Уёна, но тот не стал спорить.
— Это очень болезненное, затруднительное положение. В котором нет счастливого конца. Итак, когда этот вариант закрыт, что ты хочешь делать теперь? Тебе настолько не нравится остальная часть стаи, что уходишь?
— Нет! — Он чуть не закричал, как будто это было богохульством. — Ни в коем случае… Это совсем не то…
Сонхва уже знал это, не спрашивая. Он наблюдал за Уёном, как тот смеялся, дразнился, обнимался и играл с ними, заботился о них и даже командовал ими. Он любил их.
Когда он больше ничего не сказал, Сонхва сменил тактику.
— Как насчет того, чтобы просто сосредоточиться на самой насущной проблеме. Что ты хочешь сделать со своим гоном? Есть рецепт, чтобы подавить его? Или хочешь проводить время с кем-то, кроме… твоего первого выбора? Делать нужное и оставить в покое?
— Я ненавижу оставаться в одиночестве… — раздраженное ворчание почти заглушалось шумом сушилки. Уён долго ничего не говорил, просто всхлипывая, собираясь с мыслями. — Хонджун-хён никогда не бывает здесь.
— Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — устало сказал он, радуясь, что альфа хотя бы признался, кто будет следующим в очереди из его выбора партнеров в стае. И теперь, когда он знал, что это был его выбор, он понял, что неудивительно, что Уён искал компании вне их стаи, а не тосковал по их чаще всего отсутствующему и неприступному лидеру. — Он знает, что ты испытываешь к нему влечение?
Сонхва поймал себя на мысли об групповом сексе альф, свидетелем которого он стал, но теперь в совершенно другом контексте. Он задавался вопросом, знал ли Уён. Что, если это случилось и раньше, и что, если Уён всегда оставался в стороне. Ранее он сказал Сонхва, должно быть, очень приятно быть желанным — проклятая подсказка.
— Боже, нет. Я бы умер, прежде чем завел с ним этот неловкий разговор.
— Я уверен, что он хотел бы быть с тобой, так почему бы и нет? Как он вообще узнает, что ты заинтересован? Ты вообще видел, как ты себя ведёшь?
Уён фыркнул.
— Я уверен, что не буду соответствовать тому, к чему он привык, но он будет очень вежлив.
— Йа… где тот дерзкий Уён, к которому я привык? Я уже скучаю по нему.
— Я не дерзкий. Только оборонительно-наступательный. Происходит все странным образом.
— Я это вижу.
Сонхва постучал ногтем по краю стиральной машины, взглянув на Уёна, который скручивал дизайнерское кольцо на пальце.
— Ты бы разозлился, если бы я сказал Хонджуну, чтобы он тащил свою задницу домой? — спросил он.
— Нет. В противном случае, мне придётся просто подрочить свой член.
— Уён! — Сонхва на самом деле рассмеялся от шока, заставив Уёна выдавить из себя тончайшую ухмылку. — Я посмотрю, что могу сделать.
— У него наверняка тоже гон. У него просто выработан сильный иммунитет, чтобы он мог продолжать быть затворником-рабочим роботом для звёзд, не требуя человеческого тепла.
— Да, это похоже на то, что он сделал бы. Давай же. Я избавлю Чанбинни от его страданий на ночь и отпущу его домой пораньше. Давай просто закажем что-нибудь на вынос. Все, что пожелаешь. Правда ли, что во время гона альфы тоже сильно испытывают голод? — задавался он вопросом, когда они вышли в зал.
— Да, я бы так сказал. У меня определенно появляется странная тяга…
Прежде чем Сонхва осознал это, у него состоялся вполне вежливый разговор с альфой, помимо легкой улыбки ранее. Это было самое больше, что они когда-либо делили, и он был полон решимости развивать эту связь, как на дрожжах.
——————————
Хонджун действительно пришел домой рано, прогибаясь под тяжелые сообщения о диких проблемах, с которыми Хонджун оставил Сонхва наедине, а также тактичный дополнительный текст о том, что Уён чувствует себя не в своей тарелке и признался Сонхва, что ему нужно время с ним, но не знал, как сказать ему об этом.
Вслед за Хонджуном, словно затаившим дыхание, пока главный альфа не перешагнул порог, на город и окрестности, включая их, внезапно обрушилась тяжелая мокрая метель. Снежная метель скопилась на полпути к входной двери. Вскоре они включили камин на полную мощность и уселись в гостиной смотреть фильм. Ёсан, Чонхо и Уён свернувшись калачиком вокруг Сана, завернувшись в одеяла, в то время как остальные сели на другое кресло-гнездо, включив глупый праздничный фильм, пока медленно грелись.
По середине Хонджун выскользнул с места и прошлепал вокруг спинки другого стула, мягко сжимая заднюю часть шеи Уёна, чтобы «поманить» его.
Сонхва смотрел, как они идут по коридору, а затем расслабился в своем сэндвиче из Юнхо и Минги.
Фильм был о маленьком малыше, потерявшемся в Сеуле, и о том, как первая миссия неуклюжего нового Санты состоит в том, чтобы вернуть ребенка его родителям. Внимание Сонхва переходило туда и обратно, сосредоточившись только на сценах, где Санта общается с маленьким ребенком. Глаза Сонхва, казалось, превращались в лужи звезд всякий раз, когда ребенок появлялся на экране.
— Какой милый маленький щеночек… Я хочу одного. — вздохнул он.
— До Рождества остался месяц, а ты уже хочешь подарков.
— Да, конечно. Может быть, однажды Рождество — в следующей жизни — у меня будет такой же…
— Я буду твоим ребенком, хён, — Юнхо задвигался так, что чуть не задушил его. — Уааа, накорми меня!
— Извините, некоторые из нас пытаются насладиться этим кинематографическим произведением, если вы не возражаете? — сказал Чонхо, его звучный голос звучал громко без всяких усилий. Это закрыло рты.
Никто не увидел выражение глаз Ёсана, когда Сонхва вздохнул о своем желании. То, как его внимание становилось замкнутым, призрачным, но с оттенком решимости.
Но опять же, даже если бы они смотрели прямо на омегу, они могли бы ничего не угадать по изменению его лица. Сонхва обнаружил, что каждый из них был весьма талантлив в сокрытии своих забот и тревог, своих секретов и правды, и Ёсан не был исключением.
Но, может быть, если бы он просто проводил с ним больше времени, разговаривал с ним, делился своими мыслями, а также узнавал больше о нем, возможно, Сонхва мог бы остановить его от большой глупости.