1 (1/2)

— Ого, сама Панси пожаловала в мою скромную обитель! — подвыпивший Драко, удобно разлегшийся на большом мягком диване, отсалютовал мне пустым бокалом. Я, хмыкнув, отчистила остатки летучего пороха с мантии и села в кресло.

— Дракопупсик, да ты напился, как гриффиндорец после отмены урока зелий. Что на это скажет твоя драгоценная супруга?

Услышав прозвище, которым я любила дразнить его в школе, Драко даже не поморщился.

— Супруга? — Он пьяно хихикнул.– А её нету.

Я отобрала у него пустой бокал.

— Что значит «нету»? — Ах он… Хорёк! Из бокала воняло чем-то невыносимо крепким. — Ты что, наконец, придушил эту бледную моль?

Драко пьяно икнул.

— Панси… Она вовсе не моль, эти твои шутки довольно оскорбительны… Просто Астория… Э-э-э… Хотя, в некотором роде ты права. — Малфой попытался подняться, что, впрочем, у него не вышло. — Она сказала, что свой долг выполнила, сына родила, а теперь будет жить так, как она хочет. А мне плевать, — Драко вздохнул, — ну вот совершенно плевать. Панси, поставь на место!

Взмахом палочки я перенесла большую бутылку с прозрачной жидкостью на огромное старинное трюмо.

— Нет уж, Драко. По запаху похоже на чистейший спирт. Ну как можно пить такое чуть ли не с самого утра?!

Попытавшийся протестовать Малфой наконец–то смог подняться с дивана.

— Панс! — взъерошенный и слегка покачивающийся, он выглядел ужасно трогательно, вот только болезненное выражение лица портило всю картину.

Я грустно улыбнулась, глядя на него. Ну что за болван.

— Драко, до годовщины ещё неделя, а ты уже сейчас напиваешься. Не думаю, что твои родители были бы в восторге.

Он тотчас нахмурился и тяжело опустился на диван. Я придвинулась на самый край кресла и успокаивающе сжала его ладонь.

— Драко…

Со смерти старшего Малфоя прошло уже больше десяти лет. Он не оправился от длительных бесед с Волдемортом и его Круциатусами, постоянного страха за жену и сына, а последующие после Великой Победы Поттера суды и попытки хоть как-то остаться на плаву, вскоре окончательно добили его здоровье. Нарцисса без мужа совсем затосковала, и даже новорождённый внук не смог надолго её удержать в этом мире.

Моего отца пытались посадить в Азкабан на пожизненное. Не могу сказать, что без повода. Я читала стенограмму его допроса после использования Веритасерума. В любом случае, до суда он не дожил. Никакие связи и взятки не помогли узнать имён дежуривших в ту ночь возле его камеры авроров. В течении пары лет произошло ещё много «несчастных» случаев. В живых из старшего поколения Пожирателей смерти почти никого не осталось.

— Драко… — у меня предательски защипало в глазах. — Послушай. У тебя же теперь есть сын. Скорпиус обожает тебя! И Астория ведь на самом деле не плохая жена, сколько бы она меня не раздражала. Пусть брак из договорного не перерос в настоящий, но вы ведь уважаете друг друга, цените. Вы, в конце концов, хорошие друзья. Она всё равно любит тебя.

— Не любит… — глухо пробурчал Драко.

— О, Мерлин! — я взъерошила ему волосы, — любит, конечно. Мы все тебя любим, олух. — Драко только грустно вздохнул. — Я понимаю, правда. Никто не может тебя заставить забыть родных, но так ведь нельзя, спустя столько лет пора уже отпустить. С каждым годом ты напиваешься всё чаще, делами занимаешься всё меньше. Скорпиусу скоро в школу, так какого драккла ты вместо времяпрепровождения с сыном запираешься в кабинете и жалеешь себя? Поговори с портретами, пожалуйста!

— Не могу, Панс. Не могу себя заставить. — Драко откинулся на спинку дивана, подняв взгляд на светлый потолок с изящной лепниной. — Я давно не подходил к ним. От разговоров не легче. Я ведь знаю, что это не они, всего лишь их магические отпечатки. А мама с папой давно мертвы. И, знаешь что? — он посмотрел на меня колючим, злым взглядом. — Это я виноват! Нужно было сделать хоть что-то! Как-то исправить! А я… Я…

— И чтобы ты исправил, мой герой? — я отзеркалила его позу.— Ты понимаешь, что вся эта история началась даже не с младенца со шрамом, а гораздо, гораздо раньше. Не бери на себя ответственность за весь мир, Драко, всё случилось так, как случилось. Все мы делали ошибки и сполна заплатили за всё. Мне тоже было нелегко, но ведь пытаюсь жить дальше.

Я вздохнула, пытаясь не злиться и не наговорить лишнего.

— Пожалуйста. Я не хочу видеть тебя таким. Мы не можем ничего изменить, ты не Мерлин, а я не Моргана.

Драко всё так же внимательно смотрел на меня, и его взгляд постепенно утратил колкость.

— Знаешь, Панс, — он закусил губу в раздумьях, — спасибо, что заглянула проведать. Пить я сегодня больше не буду, не волнуйся. И… Насчёт твоих слов. Я постараюсь. Ты придешь ко мне в субботу? Как обычно — поговорим, повспоминаем. И напьемся. Если в твоей компании — можно?

Я поцеловала немного ожившего Малфоя в кончик носа.

— В моей — можно. Обязательно приду.

Драко одарил меня чуть грустной улыбкой, и задрав нос проговорил растягивая гласные:

— Ступайте, мисс Паркинсон. Буду рад видеть вас в Малфой–Меноре ровно через пять дней.

Мы обнялись на прощание, и, уже ступив в камин, я услышала тихие слова:

— А ведь ты вполне походишь на Моргану, Панс.

***

Не сказать, что я такая уж соня, но вставать с утра пораньше считала занятием бессмысленным, предпочитая бодрствовать с обеда и до глубокой ночи, потому как в утренние часы продуктивности во мне было с ноготок пикси. Последние несколько лет я занимала все свое свободное время финансовыми делами, урывками выкраивала время на поиски и изучение магических источников, и пару раз в месяц выбиралась проведать Драко. Мама давно переехала на континент, к родне, и связь мы поддерживали редкими письмами. Мне казалось, она так и не простила меня за то, что я практически сбежала из дома после школы. Ей тоже нужна была поддержка, но я была слишком молода, глупа и разочарована в жизни, чтобы понять это. После моего возвращения мы помирились, но отчуждение никуда не делось. Стоили ли два года сомнительных дел в Лютном и не менее сомнительного романа этого? Наверное, нет.

Замуж я не вышла, не особо меня интересовали мужчины, учившиеся не в Слизерине. Никаких чистокровных предрассудков, всего лишь рациональность и схожесть жизненного опыта. Хотя и здесь не без исключений — договоренность с Ноттами была аннулирована, у нас с ним даже делового брака, как у Драко и Астории, не могло бы получиться. На бестактные вопросы неприятных мне личностей я делала сумрачный вид, хмурила брови, и горестным голосом сетовала, что не готова пока открыть своё сердце для семейной жизни, ведь моя первая подростковая любовь — собственный декан — героически погиб в битве, вознеся себя этим на непреодолимый пьедестал. Насколько я знала, Миллисент отговаривалась теми же словами. Впрочем, в школьные года Северус Снейп и впрямь волновал много девичих сердец. О, члены Клуба Любительниц мрачного готического экстерьера прекрасно видели все недостатки объекта своей симпатии, но, хоть Империус накладывай, не могли выбросить из головы романтичную чушь. Наш Герой имел скверный характер, фонтанировал цинизмом и грубостью, совершенно не обладал педагогическим даром, мариновался над котлами по пятнадцать часов в сутки и иногда мечтал перетравить половину Хогвартса. С другой стороны, был невероятно талантливым зельеваром, обладал глубоким завораживающим голосом и тёмными бездонными глазами, острыми скулами, римским профилем и гладкой гривой восхитительных черных волос. Впрочем, слишком часто висевших неопрятными грязноватыми патлами из-за испарений зелий и легкого презрения к собственной внешности и жизни в целом, чего уж утаивать.

Через несколько лет после битвы при Хогвартсе, когда всё утряслось, поредевшее, но всё ещё неплохое материальное состояние, чистота крови и внешняя привлекательность сделали из меня прекрасную партию. Да и возможные претенденты на руку и сердце повзрослели, стали думать прагматично, а не цепляясь за подростковую романтику и идеологию светлых добрых магов. Только я за то время тоже повзрослела, собрала себя заново, и решила ни с кем не связывать свою жизнь. У меня было всё, чтобы не полагаться на кого-либо и сохранить остатки достоинства и независимости. Маги живут долго, можно было и подождать, а потом найти талантливого полукровку или чистокровного из небогатого рода и ввести в род Паркинсонов, чтобы получить наследников.

Когда мама уехала, убедившись, что я могу самостоятельно разбираться с поместьем и делами, дома стало слишком тихо. Бывало, меня немного раздражали постоянные мамины разговоры о прошлом, её воспоминания о тех, кого уже нет в живых, редкое колдорадио и Селестина Уорлок, которую она слушала только в своей комнате, стыдясь подобного увлечения… Сначала тишина в доме заставляла меня нервничать. Порой мерещились приглушенные разговоры, голоса тех, кто уже давно ушёл из этого мира и никогда… Голоса?

Я с трудом вынырнула из дремы, открыла глаза и прислушалась. Это не домовики. Со скоростью молнии вскочила с постели, и, не увидев на прикроватном столике палочку, похолодела. Как назло, запасная лежала внизу, в кабинете. Осторожно приоткрыв дверь комнаты, я прокралась к концу коридора и выглянула из-за угла, чтобы увидеть, кто шумел на первом этаже в гостиной. Не поверив глазам, мгновенно забыв про осторожность, я сделала несколько шагов и застыла наверху лестницы. В гостиной перед камином сидели мои родители и пили кофе, как обычно делали по утрам. Мама была такой красивой и черноволосой, как тогда, когда ещё не возродился Волдеморт, а я только готовилась пойти в Хогвартс. Отец тоже выглядел моложе, и, читая газету, с недовольством что–то комментировал. От ужаса у меня сжалось горло, и попытка произнести хоть слово окончилась рваным хрипом. Мама подняла на меня взгляд:

— Панси, что случилось?

— Ребёнок, — папа оторвался от газеты, — почему ты не обута?

Я машинально опустила глаза на свои голые ступни, внезапно слишком маленькие для тридцатилетней женщины. Маленькие ступни, выглядывающие из–под длинной ночной рубашки, расшитой веселыми белыми единорогами. Той самой рубашки, так мною любимой в детстве. В ушах зашумело, и я провалилась в темноту.

Первое, что я увидела, когда очнулась и рывком села, оказались беспокойные лица родителей. Рядом, на диванчике и креслах, сидели старшие Малфои, маленький Драко и недовольный Северус Снейп. Ах, вот оно что. У меня полный дом умерших людей!

— Ну, теперь-то всё ясно, — я довольно улыбнулась, найдя объяснение происходящему, — ясно, что я умерла.

Лица родителей вытянулись, миссис Малфой ахнула, а Драко закусил губу, пытаясь не засмеяться. Почему он так весел, раз умер? И отчего, кстати? Неужели напился той гадости, что я отправила на трюмо? Надо было по-тихому применить Эванеско.

Драко вдруг стал бешено подмигивать мне и украдкой приложил палец к губам. Если мы все мертвы, какие могут быть секреты друг от друга?