04. Калейдоскоп (2/2)

— Кроме Рейнбоу, он был единственным пони, которого слушали грифоны Снежногривых. Теперь туда переезжает больше пони. Другие компании пытаются создавать облачные карьеры. Земные пони вырыли шахту и используют перевал через горы для транспортировки угля. Грифоны жалуются, что мы воруем их ресурсы, а также загрязняем окружающую среду и распугиваем животных, которые им нужны для еды.

— Ну, это звучит как справедливые опасения, — нерешительно произнесла Рарити. Не то чтобы она хорошо разбиралась в политике, но казалось, что группам просто необходимо достичь приемлемого компромисса. — Вы не могли бы что-нибудь придумать?

— Послушайте, — вздохнула Хрома. — Грифоны могут быть правы, но нам нужны эти облака. В последнее время ситуация становится катастрофической. Глава местного клана грифонов обратился к их Верховному Совету с ходатайством о возмещении ущерба, и теперь они намерены объявить обе стороны гор территорией грифонов и угрожают изгнать всех пони.

— Кажется, это дело для принцессы Селестии, — предположила единорожка.

— Нет! Они воспримут это как демонстрацию силы. Нам нужно решить все мирным путем. Нам нужен кто-то, кому они доверяют. Нам нужна Рейнбоу Дэш! Пожалуйста, я умоляю вас, убедите ее вернуться домой, чтобы мы все могли отправиться в Стратусбург, и она помогла разрешить эту неразбериху, пока не стало слишком поздно, — лицо радужной пегаски померкло, и она опустила взгляд на пол. — В противном случае эта регата может ознаменовать конец отношений между двумя расами.

— Рейнбоу Дэш — моя подруга, — наконец сказала Рарити. — Я поговорю с ней, но ничего не обещаю.

— Пожалуйста, ради Клаудсдейла. Нет, ради Эквестрии, хотя бы попробуйте, — умоляла Хрома Призм. — Это все, что я могу просить. Спасибо, Рарити.

Она склонила голову в знак уважения и отошла, растворившись в массе гостей.

Рарити осталась на месте, когда пегаска покинула ее. Она допила свой бокал шампанского и поставила на поднос проходящего мимо официанта. Она начала понимать, что имел в виду Фэнси Пэнтс, когда желал более простого мира. Теперь у нее была информация, и ей нужно было решить, что с ней делать. Стоит ли ей вмешиваться в семейную жизнь своей подруги и пытаться убедить ее что-то сделать? Это определенно было не ее дело, но если это настолько важно, как описывала двоюродная сестра Рейнбоу, то, возможно, у нее нет выбора. Рарити вздохнула. Наверное, сегодня вечером интересных истории лучше уже не искать.

— Еще шампанского? — раздался голос жеребца.

— Не возражаю, — Рарити повернулась, чтобы взять протянутый бокал своей магией, но тут же потеряла концентрацию и уронила его, вскрикнув от удивления. К счастью, жеребец поймал сосуд собственным телекинезом, прежде чем он ударился о каменный пол. Это был Блублад.

— Не подкрадывайтесь ко мне, — воскликнула единорожка, выхватывая у него бокал своей собственной магией. Когда их ауры пересеклись, она почувствовала мурашки и напомнила себе больше так не делать.

— Вы отклонили мое приглашение, но потом вдруг я обнаруживаю вас в своем доме, — произнес Блублад, глядя на нее. — И тут же узнаю, что вы будете участвовать в регате. Это смешно.

— Я — пятая пони. Мне не придется делать почти ничего, кроме как стараться не путаться у других под ногами. Так что не рассчитывайте, что я все испорчу Фэнси. Он выиграет гонку даже со мной.

— Я мог бы предложить взять вас с собой, — нахмурился жеребец. — Для меня не имеет значения, откуда вы станете смотреть, как я выигрываю.

— Вот это уж точно смешно, — глотнула шампанского белая кобыла. — Ха!

— Я хочу узнать лишь одно, — продолжил принц. — Почему вы продолжаете меня преследовать?

— О чем, во имя Эквестрии, вы говорите? — ее голос поднялся как по высоте, так и громкости. — Я все время старалась вас избегать!

— И вы отлично с этим справляетесь, — с подчеркнутым сарказмом произнес жеребец.

— Ладно, да, я здесь. Потому что меня пригласил Фэнси Пэнтс, и не более, — ответила единорожка. — Я не знала, когда соглашалась, что мне придется отправиться в ваш нелепый сказочный замок. У вас есть другие примеры?

— Канун Дня Согревающего Очага, — проворчал Блублад. — Почему из всех настоящих актрис в Эквестрии в Королевском Дворце появляетесь вы, надеваете этот дурацкий костюм и изображаете дуру перед всем городом — не ради ли того, чтобы поиздеваться надо мной и моей семьей?

— Издеваться над вами? Да на вас что, свет клином сошелся? — возмутилась белая кобыла, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос при этом не перекрывал гомон гостей. Она глотнула еще шампанского. — Принцесса Селестия пригласила меня и моих подруг сыграть в праздничной постановке, а поскольку все пони Эквестрии знают, что принцесса Платина была кобылой-единорогом с белой шерстью, угадайте, кто из нас был кандидатом на ее роль? Правильно, белая кобыла-единорог — я! Это не имело абсолютно, решительно никакого отношения к вам! Ничто из того, что я делаю, не имеет к вам никакого отношения. На самом деле я даже не знала, что она была вашим предком.

— О да, конечно. А принц я потому, что сын принцессы Селестии или что-то в этом роде? — недоверчиво спросил Блублад. — Что-то не замечаю я у себя крыльев. В последний раз — я не идиот.

Племянник — но Рарити это не озвучила. Она надеялась, что пылающие щеки ее не выдадут.

— Я видел вас, — продолжил белый единорог. — И никогда ранее Платина не выглядела более помешанной на драгоценных камнях дурой, чем в вашей версии. Спасибо вам за это огромное.

— Мне дали сценарий, и я его прочитала. А если и позволила себе некоторую художественную вольность, то это было лишь ради моего собственного удовольствия, — возразила единорожка.

— Некоторая художественная вольность, — сердито произнес Блублад. — Знаете, тут есть кое-что, что я хотел бы вам показать.

Он быстро протянул копыто, словно собираясь схватить Рарити. Она ударила его прежде, чем оно успело коснуться ее.

— Я с вами никуда не пойду при каких бы то ни было обстоятельствах, — прошипела она.

Блублад потрясенно на нее посмотрел и гнев исчез с его лица. Он снова выглядел просто усталым, встревоженным и подавленным.

— Отлично. Вы правы. Это все равно не имеет значения, — он повернулся и начал уходить. — Идите, выпейте еще.

Рарити посмотрела и заметила, что допила уже второй свой бокал шампанского. Как это произошло?

— Подождите, — крикнула она после минутного колебания. — Просто скажите мне, что вас так тревожит.

Блублад обернулся.

— Тревожит? — поперхнулся он. — Меня ничто не беспокоит.

Рарити поставила бокал на пролетающий мимо поднос и подошла к принцу.

— Правда? Я уже видела вас возмутительно самоуверенным. А сегодня вы выглядите так, словно вас приговорили к ссылке на луну. Думаете, я идиотка?

Блублад долго смотрел на нее. Постепенно его плечи начали опускаться, и он, закрыв глаза, медленно выдохнул.

— Если вы согласитесь отойти со мной всего на несколько минут, я вам все объясню. Но кое-что нужно показать.

Вопреки здравому смыслу, Рарити что-то подтолкнуло.

— Хорошо, — согласилась она и последовала за ним из обеденного зала.

В конце другой серии узких коридоров была дверь, и пройдя ее, Рарити оказалась в восьмиугольной комнате с высокими потолками. Стены украшали высокие витражи, изображающие десятки разных единорогов. Цветное стекло окрашивало комнату приглушенным светом в оттенки золотого, розового, синего и весенне-зеленого. Под окнами, вверх и вниз по стенам висели бронзовые таблички с буквами, слишком маленькими, чтобы их можно было прочесть на таком расстоянии, за исключением нескольких мест, где в камне была лишь пустая ниша. В дальнем конце комнаты находился постамент, на котором стоял резной мраморный бюст головы кобылы. Скульптуру украшал простой металлический обруч. Центр комнаты занимала длинная низкая каменная скамья. Нет, не скамья, поняла Рарити.

— Нет, этого не может быть. — прошептала она, борясь с желанием броситься назад.

— Да, это определенно так, — ответил Блублад. — Это наш семейный мавзолей. Перед вами могила королевы Платины. Вон там ее корона. Как видите, эта не та безвкусная блестяшка, которую вы надевали на выступлении.

— Зачем вы привели меня сюда?

— Я просто хочу, чтобы вы знали. Было время, когда моя семья не была посмешищем. Это были настоящие пони, которые занимались важными делами, даже если это было очень давно.

— Ну, хватит вам. Платина не открыла Эквестрию. Это было…

— Это была она! — крикнул Блублад. — Посмотрите на мое бедро!

— Что?! — задохнулась Рарити. — Ни за что!

— На мою метку, — пояснил единорог. — Розу ветров. Величайшим талантом королевской семьи единорогов всегда была навигация, исследование и открытие нового и неизвестного. Таков был талант Платины, моего прадеда, моего отца — а также это и мой особый талант.

— Как вы можете знать, что произошло более тысячи лет назад? — спросила модельерша.

— В нашем замке хранятся записи, — ответил жеребец с огоньком в глазах.

— О, хорошо, вы стали заложником семейной истории, — ответила Рарити, борясь с желанием закатить глаза. — Бедный принц Блублад застрял в своем замке, и ему нечего больше делать, кроме как считать деньги и летать над Кантерлотом на своей яхте.

— Я уже жалею, что привел вас сюда. Могу добавить излишнюю саркастичность и жестокость в список эпитетов, которыми способен описать вас.

— Мне ничуть не жаль, — тут же сказала Рарити. — Я счастлива, что узнала кое-что из истории. Спасибо. Однако особенность истории в том, что в отличие от кое-кого, я не погрязла в ней. Я на ней учусь. Если бы я была так же одержима прошлым моей семьи, как вы своей, я бы не смогла следовать своим мечтам.

— О чем мне мечтать? — раздраженно спросил и отвернулся Блублад. — У меня уже все есть.

— Нет, не все, — ответила кобыла. — У вас нет Кубка Аликорна. Я вижу вас насквозь. Вопрос не в Платине или мне. Вы действительно нервничаете из-за гонки. Я видела, как вы примчались домой, выглядя так, словно смокинг накинули прямо на ходу. А теперь, когда я нахожусь, к несчастью, в непосредственной близости от вас, становится понятно, что вы и помыться не успели. Вы что-то делали со своим дирижаблем. Вы не верите, что выиграете. На самом деле вы уверены, что проиграете, не так ли?

— Вы еще более безумны, чем я мог себе представить, — фыркнул явно ошеломленный Блублад. — Я не только выиграю — я сделаю это в рекордно короткие сроки. Мой Аликорн — самый быстрый дирижабль из когда-либо построенных.

Чем больше он протестовал, тем больше Рарити уверялась, что точно поняла Блублада.

— Вы только что привели меня сюда, надеясь, что я приму участие в празднике сожалений, который пытаетесь устроить для себя. Браво, — поаплодировала она. — Хорошая попытка. Признаюсь, вы заставили меня на мгновение сострадать вам. Что ж, можете и дальше тут жалеть себя. А я, например, давно отказалась от сожалений о прошлом.

С последними словами Рарити фыркнула.

Блублад посмотрел на единорожку, а затем — на саркофаг своего предка. Модельерша слышала, как замедляется его дыхание, пока он успокаивался.

— Хорошо, — заговорил он, повернувшись к ней. — Я соглашусь с тем, что вы участвовали в постановке на День Согревающего Очага не для того, чтобы меня позлить. Я признаю, что я эгоист, и все свожу к себе. Вы победили. И раз уж я обещал рассказать вам, что меня тревожит — это правда, у меня всю неделю были проблемы с дирижаблем. Я работал день и ночь, чтобы починить управление и заставить работать приборы, но все безрезультатно. Я не могу управлять кораблем и даже сказать, по прямой он летит или на какой высоте — а значит, не могу толком идти по маршруту. Особенно ночью или в облаках. Не уверен, что вообще смогу составить кому-то конкуренцию. Я лишь опозорю семью. А теперь можете идти и рассказать все Фэнси Пэнтсу.

Рарити была поражена. Что-то в тембре его голоса изменилось, и она, наконец, убедилась, что Блублад с ней откровенен.

— Вы признаете, что были не правы? — спросила она. — И разве у вас нет компании, полной инженеров, чтобы решать подобные технические проблемы?

— А, компания, — ответил, поморщившись, белый единорог, словно изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Да, так можно было бы подумать. Спросите о ней вашего драгоценного Фэнси Пэнтса, потому что теперь она принадлежит ему.

— О чем вы говорите?

— Вчера Процион подписал бумаги, — пожал плечами принц. — Теперь Фэнси Пэнтс является мажоритарным акционером. Я больше не мог вкладывать деньги семьи в компанию. Брат показал мне бухгалтерские книги. Мы практически разорены.

— Я не знала.

— Неважно, все равно последним тут смеюсь я, — криво улыбнулся герцог. — Фэнси может заполучить здания и оборудование, но на самом деле ему нужны были технические секреты и все талантливые проектировщики, которых, по его мнению, я скрывал. Как только он просмотрит документацию, то с удивлением обнаружит, что нет ни проектировочного отдела, ни чертежей или коммерческих секретов. Это все здесь, — Блублад постучал копытом по виску. — А работать с ним я не стану.

— Извините, но вы ожидаете, я поверю, что вы гениальный инженер, который спроектировал все эти дирижабли? — с сомнением посмотрела на единорога его собеседница.

Жеребец только пожал плечами.

— Невероятно красив, невероятно талантлив и невероятно гениален. Это довольно невероятно, знаю. Должно быть, поэтому вы поцеловали меня.

— Невероятно то, что с каждой новой встречей вы находите способ становиться все менее симпатичным, — ответила Рарити, глядя на Блублада. — И я была пьяна. Я не могу поправить ни ваши личные проблемы, ни ваш воздушный корабль. А теперь выведите меня из этого жуткого склепа.

— Тогда пойдем, — произнес принц, направляясь к выходу. — Ужин, подозреваю, скоро будет подан.