Глава 4: Новость (1/2)
Голова казалась Лайту тяжёлой, затылок пульсировал противной, тупой болью, словно его огрели бейсбольной битой. Конечно, материала для сравнения у Лайта не было… он просто предположил, что человек, получивший по голове спортивным снарядом, должен чувствовать себя примерно так.
— Чт-то случилось?.. — невнятно проговорил он и осторожно приоткрыл один глаз. Болезненно яркий свет заставил его поспешно зажмуриться.
— Соитиро! Иди скорей, он очнулся! Лайт, бедный мой, как ты себя чувствуешь?
Лайт узнал голос матери, и когда она присела рядом, начал смутно понимать, что лежит на кровати. Но как он сюда попал? «Стоп! Почему мама здесь?»
— Мама? Что происходит?
— Я здесь, Сатико, — услышал Лайт голос вошедшего в комнату отца. Открывать глаза парню пока не хотелось, поскольку первая попытка была не очень удачной, однако ему необходимо было увидеть лицо отца. Тот был для Лайта открытой книгой, и по его виду можно было бы оценить текущую ситуацию.
— Пап, ты не мог бы притушить свет? Голова раскалывается, когда я пытаюсь открыть глаза.
— Конечно, сынок.
Соитиро быстро повернул диммер, и Лайт смело приподнял веки, глядя на родителей сквозь ресницы. Сейчас, имея возможность разглядеть обстановку, он понял, что лежит на кушетке в кабинете школьного фельдшера. Он медленно сел.
— Пап, что со мной?.. Я не… — мозг отказывался соображать, и Лайт никак не мог вспомнить, почему оказался в медпункте с жуткой головной болью.
— Всё хорошо, Лайт, ты просто ударился головой, когда упал и… ну, как много ты помнишь? — осторожно спросил Соитиро, не желающий повторения того, что было ранее.
— Я… я помню, как вышёл из класса и направился в кабинет директора… — начал постепенно вспоминать Лайт. В следующее мгновение всё встало на свои места, и память вернулась. Сначала отец говорит ему это… потом высокие чины из правительства утверждают, что это его долг, как гражданина Японии, и какая это высокая честь — быть избранным… следом накатывает всепоглощающая волна паники… кажется, что стены сдвигаются, зажимают в тиски… невозможно дышать… он вскакивает с места и… темнота.
У него случился приступ паники, и Лайт потерял сознание на глазах у отца и нескольких высокопоставленных правительственных чиновников, приехавших сообщить ему новости. До чего унизительно! «Хуже просто некуда… Почему я повёл себя перед ними как типичный слабонервный, изнеженный омега?»
— Нет… нет… не может быть!.. — простонал он. — Пожалуйста, скажите, что мне привиделась та часть, где меня продали… нет, погодите, как там выразился тот чиновник? Ах да, «оказали честь» быть проданным, чтобы подкрепить договор с Великобританией? Мама… папа, это что, вправду происходит?
Они смотрели на сына полными сочувствия глазами, потом Сатико крепко взяла его за руку.
— Я понимаю, какой это… шок, но теперь нам остаётся только извлечь из этого максимум пользы, — тихо сказала мать, стараясь ничего не смягчать и не приукрашивать. Она знала, что её умный сын оценит честность гораздо больше, чем ложные заверения в том, что они с отцом могут повлиять на события и всё отменить.
— Господи, меня сейчас стошнит, — Лайт наклонился вперёд, упираясь локтями в колени, и спрятал лицо в ладонях.
— Это нелегко принять, сынок, мы тоже до сих пор потрясены, — сказал Соитиро. Он чрезвычайно гордился успехами сына, знал, что тот мечтает пойти по его стопам и надеялся оказать ему помощь в этом. Теперь такое вряд ли будет возможно, и Соитиро был весьма озадачен сложившейся ситуацией. Несмотря на всю её неординарность, это действительно была огромная честь для всей семьи Ягами. Это был знак уважения к положению Соитиро и его заслугам на посту шефа НПА, а также знак того, что достижения Лайта оценены должным образом. То, что японское правительство сочло достойным представителем страны именно его сына, заставляло Соитиро Ягами испытывать огромную гордость. Он старался не показывать эти эмоции на лице и сохранял привычно мужественный и невозмутимый вид, потому что именно такого отца Лайт уважал. Шеф Ягами понимал, что с точки зрения сына ситуация выглядит совсем иначе, поэтому старался проявлять деликатность.
— К сожалению, у нас не так много времени, чтобы успеть подготовить тебя к отъезду в Англию, поэтому мы и приехали сразу в школу.
Лайт с подозрением прищурился: