Глава 2: Размышления (2/2)

Несмотря на то, что после тестирования информация о каждом человеке попадала в Национальный правительственный реестр вторичных полов, до наступления первой течки было нетрудно скрывать свой статус и избегать тем самым… иного обращения. Как с некоей хрупкой, драгоценной принцессой… фу… единственное, что Лайт ненавидел всей душой, так это мысль, что с ним будут обращаться подобным образом. Он вообще не видел причин, по которым человек не мог бы вести нормальную жизнь после наступления полового созревания.

С какой стати он должен отказаться от своей мечты сделать карьеру только потому, что он омега? Лайт хотел поступить на работу в НПА, как отец или же стать частным детективом, таким, как L, Койл или Денёв. И он не позволит своему омежьему статусу ограничивать себя. Ни за что… Он видел слишком много творимого в мире зла, и просто не мог стоять в стороне и ничего не делать. Он хотел внести свой вклад в улучшение мира, но как он сможет это сделать, если станет чьей-то «трофейной женой»?.. Фу, сама мысль об этом отвратительна.

Если бы в этом прогнившем мире оставалась хоть капля справедливости, у Лайта была бы возможность… нет, зачёркиваем это. Он нашёл бы, он сам создал бы себе возможность проложить в жизни путь, который не зависел бы от его полового статуса и не загонял бы его в ловушку.

Конечно, ему хотелось верить, что однажды он найдёт человека, который будет любить его и захочет быть с ним на равных. Да, он хотел в это верить, но понимал, что едва ли отыщется кто-то, соответствующий его стандартам. Ведь, во-первых, такой человек должен быть интеллектуально развит в достаточной мере, чтобы уметь выстраивать изощрённые планы с тем же мастерством, что и сам Лайт — что уже являлось редкостью. Но самое главное, этот человек не должен пытаться задвинуть Лайта в свою тень и заставлять отказываться от карьерных устремлений.

Нет, такой сценарий был маловероятен, и Лайт смирился с этим лет в шестнадцать. В тот год две его одноклассницы внезапно покинули школу. Оказалось, что они обе были омегами, и стоило им встретить свою первую течку, как их тут же выдали замуж за двух богатых братьев. Девчонки обладали незаурядным умом и в их классе шли по успеваемости сразу за Лайтом. И у Сакуры Сасуми, и у Мары Тецуо были большие мечты и планы на жизнь. Сакура собиралась изучать медицину, а Мара — стать архитектором. В школу ни одна из них так и не вернулась. Лайт решил выяснить, что с ними случилось и принялся искать информацию с теми решительностью и упорством, которые, как он надеялся, сделают его однажды великим детективом. И, в конце концов, выяснил, что мужья-альфы увезли их в Германию. Учёбу они так и не продолжили. Не прошло и года, как каждая из них родила ребёнка ещё до того, как встретила своё семнадцатилетие.

Лайт представил в этой ловушке самого себя — без права голоса, без выбора, — и решил, что лучше всю жизнь проживёт одиноким, чем закончит так же, как они. Создавалось впечатление, что к большинству омег относятся не как к людям, а как к фабрикам по производству детей или к прелестным трофейным безделушкам, которыми альфы могут хвалиться перед друзьями. Стоило Лайту подумать, что и он может стать таким вот объектом для использования, и дыхание перехватывало от страха и омерзения. Нет… он никогда не позволит такому случиться.

Помимо того, что альфы контролировали общество, многие из них, казалось, большую часть времени думали исключительно своими членами. Омеги считались собственностью своих альф, и в обмен на предоставление защиты альфа волен был делать со своей парой всё, что пожелает, поэтому на частые случаи избиения и изнасилования омег смотрели сквозь пальцы. Если дело не заканчивалось смертью, никто и пальцем не шевелил ради того, чтобы привлечь обидчика к ответственности, но даже и в последнем случае его довольно быстро оправдывали.

У Лайта подобные злоупотребления властью вызывали отвращение. Он боялся, что такое может произойти и с ним, что его заставят войти в течку, чтобы потом изнасиловать. Он, конечно, сказал себе, что если такое случится, он будет бороться до последнего, но, изучив подробнее физиологическую сторону процесса, понял, что долго сопротивляться не сможет.

Во время течки омеги становились эмоционально нестабильными, податливыми и физически слабыми — это было необходимо для облегчения процесса спаривания. Омеги биологически были заточены на то, чтобы прекратить сопротивление и принять ближайшего альфу, который загонит в них свой член и создаст сцепку. Сильная течка способна была превратить даже самого упрямого омегу в безвольную тряпку, желающую лишь одного — чтобы альфа наполнил его своей спермой, способной затушить жгучую потребность в совокуплении…

Эти мысли бродили в голове Лайта вместе с размышлениями о его светлом будущем, пока он скучал на уроке в школе. Учителя он почти не слушал, поскольку и так всё знал. Мысленно Лайт сделал себе пометку навестить сегодня вечером своего дилера и пополнить запасы таблеток, которые были на исходе.

«Нельзя рисковать, что они закончатся, — подумал Лайт. — Скажу родителям, что мне нужно на дополнительные занятия или вообще ускользну тайком». Он знал, что родные безоговорочно ему доверяют и не станут подвергать сомнению его слова. Родители никогда не проверяли его, если он уходил спать, но, к чести Лайта, он редко этим пользовался.

Опершись подбородком о ладонь и постукивая карандашом по столу, Лайт смотрел в окно. «Скукотища! — вздохнул он про себя. — Поскорее бы закончился учебный год, чтобы я мог поступить в университет, там я смогу хоть как-то испытать себя… А? Это ещё что такое?»

На школьный двор въехал полицейский автомобиль в сопровождении ещё одной машины.

«Что отец здесь делает в середине дня?» — моментально насторожился Лайт, выпрямляясь на стуле. Он смотрел, как Соитиро Ягами с мрачным выражением на лице входит в здание школы. Не прошло и нескольких минут, как в класс вбежала взволнованная девушка, передавшая учителю записку.

— Ягами, тебя срочно просят к директору.

Парень споро собрал учебники и вышел из класса. «Надеюсь, с мамой и Саю всё в порядке», — с тревогой подумал он, торопливо шагая по коридору.