Глава 30. Юи получает по шее. (1/2)

Ки был в шоке от увиденного. За прошедшее время мужчина полностью вернулся в свою оболочку Ежа. Увиденной картины было достаточно для шпиона, чтобы понять что происходит. Он срывается с места и впечатывает мужчину кулаком в стену, пряча Акачи себе за спину.

— Ты в порядке? — спросил шпион, глядя на него.

Когда Ки видел его в последний раз, юноша выглядел живым и полным сил, счастливым. Сейчас парнишка наоборот выглядел опустошенным, уставшим. Плюс для человека его профессии было сложно не заметить следы старых побоев помимо того, что он видел ранее на шее. В глазах Ки вспыхнула злоба, страшная, неутомимая. Глаза налились кровью.

— Кто дал тебе право поднимать на него руку?! — прорычал мужчина.

На этот раз Юи прилетело в челюсть. Удар был сам по себе был не слабым, а благодаря железным набойкам перелом челюсти был гарантирован.

Мужчину обволакивала аура ярости. При этом слова его не были криком, они были как всегда холодны и спокойны, но при этом полны устрашения. Да, примерно так же Ки выглядел, когда отчитывал Акачи за суицид, но... То были лишь цветочки. Сейчас шпион был действительно воплощением самой ярости. Сделанного было недостаточно для него. Вспомнив следы на шее, Ки поднял Юи и прижал к стене, сдавливая шею железной хваткой.

— Акачи-кун, запомни одну простую истину. Раз и навсегда. Если человек ударил тебя однажды — он сделает это снова. Нельзя верить их мольбам. Их слова, что это было ошибкой и больше не повторится — ложь. Они вампиры, которые наслаждаются страданиями своих ”любимых”.

Мужчина читал другу нотации, при этом не сводя свой пронизывающий, пугающе холодный, но одновременно с этим яростный взгляд с жертвы, которая всеми силами пыталась высвободиться. Но с каждой новой попыткой, она только чувствовала, что рука сдавливает глотку сильнее.

В любой другой ситуации Акачи был бы рад увидеть Ки, даже столь похолодевшего. Парень бы не постеснялся потормошить его и вывести на разговор, попытался бы пошутить или наиграно пообижаться, но не сейчас. Видя настолько устрашающего мужчину перед собой, Акачи не на шутку пугается, дрожа лишь сильнее и желая спрятаться от них всех. Однако наблюдая, как Юи начинает задыхаться от железной хватки, юноша цепляется за руку Ки, пытаясь оттащить его.

– Ки, достаточно! Пожалуйста, перестань!

Пусть Юи и натворил много плохого и сейчас даже показал слабость Акачи перед другом, но тот лишь глупый мальчишка, который слепо полюбил в первый раз.

– Хватит! Ты убьёшь его!

Хочется казаться сильным и уверенным, но ему страшно, поэтому слёзы одна за другой начинают рассекать лицо. И только одна вещь заставляет его продолжать беспардонно отталкивать Ки – он обещал, что никогда не тронет его.

Ки не хотел отпускать этого засранца, но ничего не мог поделать. Этого хотел Акачи. Пересиливая себя, мужчина ослабляет хватку и Юи, кашляя и отхаркивая кровь от предыдущих двух ударов, падает на колени. Вид плачущего юноши немного остужает Ки, возвращая ту мягкость, что была ему присуща. Мужчина заботливо вытирает пареньку слезы. В его глазах боль и печаль. Но ни капли сожаления. Шпион чувствовал себя беспомощным. Он хотел защитить Акачи от этого человека, но не мог. Уйти от него это решение, которое должен принять юноша сам. Юи действительно выбрал легкую добычу. Молодой мужчина, который только-только начал познавать эмоции. Убедить такого в любви проще простого. А вот доказать со стороны, что это не она куда сложнее. Ки тяжело вздохнул. Почему его первой любовью должен был стать такой монстр? Акачи так долго пытался выбраться из ада, но в итоге попал в другой.

— Хорошо, я не трону его, раз ты этого хочешь, но, Акачи-кун. Запомни то, что я говорил и сейчас скажу. Я никогда тебе не врал. И сейчас не стал бы. То что ты к нему испытываешь — не любовь. Это привязанность, зависимость, которую он в тебе воспитал. Привязанность, которая погубит тебя если ты не остановишь это. Я не стану с тобой спорить по этому вопросу. Ты волен делать свой выбор сам. Все что я прошу, это запомнить и обдумать мои слова.

Договорив это, Ки как в прошлом потрепал Акачи по голове. После чего повернулся к Юи и резко поднял, схватив за грудки. Мягкость испарилась в тот же момент. Жестокость и холодность снова сквозили в каждом слове, которое мужчина чеканил этому подобию человека:

— Если я узнаю, что ты еще раз поднял на него руку, и поверь, я непременно об этом узнаю, то в следующий раз все закончится твоей смертью. Еще раз Акачи-кун тебя не спасет. Даже если это будет значить, что он меня возненавидит. Кивни, если все понял.

Тяжело не заметить, насколько Ки стал другим, но его мягкость хотя бы по отношению к Акачи, хотя бы ненадолго – знак, что не всё потеряно. Юноша послушно кивает, слушая его, и опять соглашается со сказанными словами. Ки всегда верилось, несмотря на то, насколько устрашающим он был сейчас даже для него.