Глава 21. Острый ужин (1/2)

Акачи же много времени потратил на осмотр новой квартиры. И ему даже понравилось, хотя он и был удивлён – недалеко от офиса, стеклянная высотка, высокий этаж, с которого через панорамные окна в пол видно весь город. Просторно, светло, свежо, ему явно придётся постараться, чтобы заполнить пустое пространство. Но что-то в этом месте ему говорило о том, что здесь ему будет лучшее.

Вскоре юноша вернулся в свою прежнюю квартиру и продолжил сборы, пока не получил сообщение от Ки. Хорошие новости вызывают мягкую улыбку и успокаивают крупицы волнения. Он отвечает, чтобы Ки выбрал место, а сам он скоро придёт, и отправился переодеваться.

Ки вспомнил, что как-то натыкался на неплохую кафешку недалеко от дома. Мужчина скинул адрес Акачи и выдвинулся сам. Шпион пришел первым. Сев за столик в глубине зала, Ки заказал черный чай с лимоном и стал ждать юношу.

Получив адрес, Акачи надевает тёплую толстовку, берёт ключи с телефоном, и уходит из квартиры, в которой творился хаос. Идти не слишком далеко, поэтому вскоре он зашёл в кафе и стянул с себя капюшон. Мельком окинув зал, юноша цепляется взглядом за знакомую фигуру, после чего садится напротив Ки.

– Хей.

— Привет. Как квартира?

– Ох, вполне здорово. Думаю, мне там понравится жить.

Уголком губ улыбается юноша и начинает лениво листать меню, пытаясь понять, чем заглушить тревогу от предвкушения.

– Как всё прошло?

— Тяжко, впрочем, без сюрпризов, — вздохнул Ки, сделав глоток чая.

— Здесь неплохая карбонара, — дал совет мужчина.

На совет Акачи чуть кивает, соглашаясь со словами Ки, поэтому заказывает именно это.

– А ты что будешь? – невзначай спрашивает он.

На самом деле парень не особо понял, в какой момент начал настолько свободно чувствовать себя в общении с Ки, будто они старые друзья из фильмов.

– Как теперь будет проходить твоя работа?

— Фетучини со свининой и перцем чили, — ответил Ки.

Глубоко вдохнув и выдохнув, мужчина ответил на второй вопрос:

— Меня попросили стать кротом.

При всем старании говорить спокойно, фраза все же сочилась раздражением. В офисе ”Хиганбаны” Ки спокойно себя контролировал, так как это было необходимо, но сейчас в этом не было нужды.

Отчётливо слыша раздражение в чужом тоне, Акачи поднимает взгляд.

– Неожиданно, но в то же время ожидаемо. Честно, не думал, что они предложат подобное, тем не менее, вполне логично.

От слов Ки парень слегка разочаровался в принципах организации, но лишь из-за эмоциональной привязанности к тому, кто оказался в столь неприятной ситуации. На других ему было бы просто плевать.

– И как это будет проходить?

— Они доверят мне какую-то информацию держать у себя. Таким образом проверяя, сдам я их или нет. С другой стороны, мне надо будет передавать им все, что узнаю. Пока не знаю как, скорее всего они что-то передадут вместе с проверочными данными. Как ты и сказал, все это было ожидаемо и предсказуемо. И не могу их за это винить. Если бы у меня была такая возможность, я бы поступил так же. Разница лишь в том, что я по характеру ближе к Кадзуми. ”Хиганбана” же себя ему противопоставляет. Поэтому, это немного удивляет. Но имеем то, что имеем, — сделав еще глоток чая, сказал Ки.

Акачи внимательно его слушал и периодически понимающе кивал.

– Посмотрим, что будет дальше.

Ненадолго юноша замолкает, думая над словами Ки, но потом спрашивает:

– С точки зрения шпиона, ты ничего не заметил в них странного?

Заданный вопрос заставил его нахмурится и опустить взгляд на поверхность темно-янтарной жидкости в чашке. Хару явно была манипулятором и расчетливой, а Сора более чувствительным и открытым. Но не похоже, что юноша спрашивал про это. Переведя взгляд на Акачи, Ки подсознательно наложил на его лицо образы тех двоих, что заставило его нахмурится еще сильнее.

— Ты уверен, что у тебя нет родственников?

В итоге, шпион ответил вопросом на вопрос.

Вопрос Ки заставляет юношу нахмуриться в непонимании.

– С чего вдруг такие вопросы?

Тяжело вздохнув, он уводит взгляд на что-то абстрактное в пустоте.

– Уверен. Мне был где-то год, когда моих родителей убили. У меня никого нет.

Не слишком ему нравилась данная тема, заставляя слегка фырчать, произнося эти слова.

Мужчина решил не продолжать эту тему. Вероятность, что они как-то связаны крайне мала. Скорее всего, это просто совпадение. Кивнув в знак понимания, Ки вернулся к вопросу Акачи:

— А тебе показалось в них что-то странным?

– Немного. Их несогласованность.

С облегчением, что Ки не стал продолжать давить, отвечает Акачи.

– Будто у них есть план действий, который они обсудили, но всё равно отклоняются от него.

Его подозрения были насчёт способа управления и взаимоотношений глав, но явно не чего-то насчёт их причастности к нему.

— Это также может быть частью игры. Хороший-плохой полицейский, как говорится. Если нет, то несогласованность имеет место быть из-за разницы характеров. Порой, если переходишь границу партнера, тот может выйти из игры. Хару производит впечатление манипулятора, а вот Сора явно не в восторге от этого. Если на этой почве у них возникают конфликты, не удивительно, что кажется, что игра идёт невпопад. Иначе и быть не может. С другой стороны, в их ситуации это неплохо. Думаю, Сора в какой-то степени сдерживает Хару. Иначе, она могла бы превратиться во второго Кадзуми. У неё есть все задатки. Но это чисто мое предположение. Не уверен, что прав.

Про переход границ Ки говорил из опыта. Нечто подобное не раз случалось между ним и Кадзуми, когда тот просил помочь с допросом. Мужчины были давно знакомы, так что им в принципе не нужно было обсуждать план действий, они интуитивно понимали кому и что надо делать. Но Кадзуми часто переходил границы принципов шпиона, что в итоге рушило весь план, так как гармония терялась. Очень часто это приводило к тому, что Ки выставлял босса из допросной и делал работу один. Это было труднее и более затратно по времени, чем будь они вдвоем, но в противном случае они могли бы остаться вовсе без нужного результата.

Акачи всё это спокойно слушает, лишь на словах про Кадзуми слегка хмурится. Не хотелось бы ему, чтобы новый босс напоминал старого, от которого он так стремится уйти. Однако замечания Ки насчёт Сора кажутся ему точными, поэтому возникшее беспокойство практически сразу засыпает обратно. Немного кивает, соглашаясь, и наконец-то приносят их заказ.

– Хочется верить, что в этот раз всё будет лучше. Хотя бы раз, – заключает он, после чего благодарит официанта.

— И все же будь с ней поосмотрительней, слишком она много улыбается, — коротко сказал Ки.

Он не стал говорить ничего напрямую, подразумевая, что эта женщина слишком много прячет за своей улыбкой. Она может казаться доброй и приветливой, но, по сути, это ее поведение нужно чтобы успокоить добычу, дать ей ощущение комфорта, чтобы она не поняла, что с ней играют. Довольно неплохой ход с определенным типом людей.

Парень послушно кивает, не имея оснований не доверять словам Ки. И приступает к ужину, который слишком вкусно пах.

– Приятного аппетита, – с мягкой короткой улыбкой говорит он.

— М, неплохо, — сказал мужчина, пробуя свое.

Но подумав секунду, подзывает официанта.

— Я прошу прощения, но можно ли добавить сюда еще немного перца?

Служащий дежурно улыбнулся и кивнул, после чего послушно удалился с тарелкой.

Ки был любителем острой пищи — чем острее, тем лучше. Но когда он готовил не только на себя, то по привычке откладывал любимые специи и ингредиенты подальше. Кадзуми, отведав один раз содержимое его тарелки, превратился в огнедышащего дракона, носящегося по всей квартире. С тех пор острая пища стала у них под запретом в стенах дома, а сам он перестал соваться в его тарелку, боясь наступить на те же грабли.

Прошло минут пять и официант вернулся с его тарелкой.

— Прошу.

— Спасибо, — поблагодарил Ки.

На этот раз количество перца было идеально. Острота пронзила все тело, а язык немного онемел, но при этом по всему телу распространилось приятное тепло. Приятное чувство. Уголки рта мужчины невольно поползли вверх от этого чудесного вкуса.

Наблюдая за столь любопытной картиной, на лице Акачи была капля удивления.

– Любишь поострее?

Сам он почти не чувствовал вкуса еды из-за бесконечно сменяющих друг друга мыслей, но раз он продолжал есть, значит, всё не так плохо. Однако предпочтения Ки заставляют его отвлечься от всего остального, переключаясь.

— У каждого свои слабости в еде, — немного смущенно ответил Ки. Его уши заалели. — Но... да, я очень люблю острое.

Обычная тема для разговора, но мужчина смутился. Он редко с кем обсуждает свои вкусовые предпочтения. Особенно учитывая, что, зная этот нюанс, люди начинали шарахаться от его готовки, даже Кэт. Реакция девушки была аналогична таковой у Кадзуми.

Слегка помедлив, будто взвешивая все за и против, юноша с неким азартом произнёс:

– Можно попробовать?

— Погоди тогда секунду, — вздохнул мужчина, предчувствуя беду.

Он снова подозвал к себе официанта и попросил принести стакан молока и пару кусочков хлеба. Только когда заказанное оказалось у них на столе, Ки жестом пригласил Акачи попробовать его блюдо.

Подобная подготовленность Ки забавляла парня, заставляя еле заметную улыбку задержаться на лице. Когда всё было готово к ”его смерти”, Акачи аккуратно подцепил вилкой немного из тарелки Ки и уверенно запихнул в рот. По началу всё было обычно, словно вообще ничего такого страшного нет, правда со временем на бледной коже стал проступать румянец. А потом и вовсе на лице стало возможным прочитать удивление, которое расползлось в улыбку. Акачи чуть выдохнул внутренний пожар, остужая себя лёгким, скорее наигранным, обмахиванием ладонью, и выглядел явно довольно.

– Вкусно.

Только и заключил он, но всё же сделал глоток воды.

— Ты первый кто выжил, стащив что-то из моей тарелки, — немного удивленно, но одновременно с этим счастливо отметил мужчина, подталкивая к юноше стакан молока.

— Лучше выпей молока, вода только хуже сделает, — посоветовал он.

Возможно, это первый совет, которым не воспользуется Акачи, потому что он слегка помотал головой.

– Всё в порядке. Довольно приятно что-то чувствовать, так что путь жжётся.

На его лице всё так же была мягкая довольная улыбка.

— Как скажешь, — пожал Ки плечами, посмеиваясь.

Приятно, когда кто-то разделяет твои вкусы.

— Мне тоже нравится, когда жжется. Чувствуешь себя живым, —

кивнул мужчина.