SHUT YOUR MOUTH (1/2)
Арсений кутается в пуховик и выдыхает воздух, смотря на узоры пара. Когда они растворяются, перед ним появляется Димка, катающий Ирку на плечах. Она смеется и взвизгивает, когда Дима нарочно накреняется слишком сильно.
— Только не урони меня!
— Я принцесс не роняю.
Мама была права: Дима разобьет большое количество женских сердец.
— Меня мальчик дергает за волосы, — жалуется новому другу девочка. — Мама говорит, это потому, что я ему нравлюсь.
— Не слушай ее, он просто му.
— Дима!
— Дурак он, — поправляется Позов, услышав строгий голос Попова. — В следующий раз пни его.
— Дима, не учи ее такому.
— Самооборона всем нужна.
Арсений с этим поспорить не может. Тем более за сестру он беспокоится, в этом году он уже уезжает, и тут она останется одна. Но он также считает, что парню Ирка и вправду нравится, а потому бить его не надо. Поэтому он просто закатывает глаза.
— Погуляем после школы?
Дима осторожно снимает Иру с плеч, и та убегает.
— Меня пару дней не будет.
Арсений открывает рот и сразу же закрывает. Он уже ни раз слышал такой ответ, и знает, что Димка ему не ответит, потому что расплывчатое слово «дела», не может считаться ответом.
— Ну удачи тогда.
— Спасибо.
Арсений смотрит в подаренную другом книгу, с которой он сидел на крыльце. Не любил он те дни, когда они с Димой не виделись хотя бы после школы, особенно когда не было репетиторов, это означало, что весь вечер он проведет в одиночестве, если не считать сестру. Но и та с подругами убегает или мультики просит включить, а Арсений их уже наизусть знает.
Мысли опять прерывает снежок, попавший прямо в макушку. Попов недовольно и бережно отряхивает книгу от снега, пока тот не успел растаять и сильнее намочить страницы.
— Эй!
— Ну а че ты грустишь?
Вот это предъява.
— Погуляем позже. Главное, в конфликты не вступай. А то любишь на задницу приключения найти.
— Уж кто бы говорил. Да и ты теперь знаешь, что я могу за себя постоять.
— Можешь, но желательно, чтобы такой ситуации не возникало.
— И то верно.
— Ну и вот. Теперь откладывай книгу и пойдем фильм смотреть.
Арсений закрывает книжку, встает с места и улыбается.
— Замерз?
— Ага.
Позов ежится и прыгает с ноги на ногу.
— Ну пойдем, воробушек.
— Пошел ты.
***</p>
— Недавно Катьку из девятого видела, — одноклассница, что сидела перед Арсением, смотрит в зеркальце и красит розовым блеском губы. — Неплохо выглядит. Я думала ее после родов разнесет.
Арсений прислушивается. Он сразу понял, о ком они говорят, ведь ребята уже упоминали ее имя и ситуацию. Попов боялся поднимать эту тему при Диме и не хотел обсуждать слухи о своем друге с одноклассниками, но эта тема так давно его интересовала. Это же немаловажная часть жизни его друга, которую тот, видимо, старался скрыть. И явно не без причины, он не глуп.
— Арсений, как тебе?
Одноклассница резко поворачивается и показывает фото на телефоне. Качество плохое, но красоту девушки различить можно.
— Слышала, что Дима ее обманул и изнасиловал, — по телу бежит холодок. Нет, его Димка не мог этого сделать.
Девушка снова поворачивается к остальным одноклассникам.
— Говорят, он ее напоил и угрожал.
— Он может.
Арсений резко встает со своего места и выходит, особо не обратив на себя внимание одноклассников. Ему было плохо. Плохо от мысли, что такие слухи существуют, и что Арсений действительно начинает в это верить — уж слишком много об этом говорят. Он старается себя отдернуть, но эти мысли из головы не выходят. А что если Дима и вправду…
— Хорошо, что Димы уже пару дней нет на учебе.
***</p>
У этого явления точно должно быть какое-то название. Ему только вчера показывали фотографию той девчонки, о которой все говорят, а прямо сейчас он видит, как эта самая девушка гуляет с Димой и ребенком в коляске. И мальчик этот, кажется, похож на Димку. Да и его спутница чем-то похожа. Арсений как-то слышал о том, что любящие муж и жена похожи друг на друга. В жизни Катя была еще привлекательнее чем на фотографиях плохого качества. Выглядят они мило и, вроде, даже счастливо. И мальчик у них очаровательный. Веселый. И Димка такой радостный.
Но сердце от чего-то больно сжимается.
***</p>
Прогуливаясь по городской части, Арсений уже не удивляется, заметив Диму. Удивляется он тому, что только вчера видел его счастливого с девушкой и сыном, а сейчас Позов с ярко раскрашенным кровью лицом вывалился из милицейского участка, очевидно пьяный, а милицейский хватает его за плечо, трясет и что-то говорит.
Мужчина в какой-то момент отворачивается, и Дима пользуется этой возможностью, чтобы убежать. Так быстро он даже на физ-ре не бегает. Милицейский крикнул ему, чтобы тот остановился, пробежал какое-то расстояние за ним, а потом плюнул и вернулся в участок, бормоча, что «этот паршивец опять бухой шляется». Арсению удалось разобрать эти слова, потому что к этому моменту он уже успел подойти к участку. Милицейский снимает фуражку, вытирает пот со лба, хотя на улице минусовая температура, и устало смотрит на озадаченного Арсения.
— Пацан, никогда с такими не связывайся и не будь, таким как они. Рановато вам стоять на учете.
Он заходит в здание, оставляя Арсения наедине со своими мыслями.
И слова учителя о безнадежном будущем Димы, и слухи об изнасиловании резко приобретают смысл. И Диму вновь он видел таким пьяным, что удивительно, как тот убежать смог, если на ногах еле держался.
Арсений бежит за другом и выясняет, что тот и недалеко убежал-то. Сидел за давно кем-то сожженным ларьком и качался в разные стороны. Легкая олимпийка, поверх скорее всего, одной только футболки, вырез которой он видел из-за расстегнутой молнии. Дима тяжело дышал и что-то неразборчиво бубнил под нос, издавая в словах странные звуки, появляющихся из-за обилия слюны. Арсению стало противно. Он отвернулся от друга, чтобы не видеть его и чтобы резкий запах перегара не доходил до него, ведь недалек был рвотный рефлекс.
Он должен что-то сделать. И сейчас, и вообще. Нельзя так оставлять Диму. Нельзя, чтобы он снова довел себя до такого состояния. У него явно проблемы.
Но Дима ведь такой умный, почему же… почему же он доводит себя до такого состояния? Почему допустил это? Почему допустил поставку на учет и изнасилование? Хотя второе все еще находится под сомнением, особенно после увиденного своими глазами.
Арсений слышит щелчки зажигалки и резко оборачивается, наблюдая за тем, как Дима, пачкая кровью из носа сигарету, что уже была зажата между такими же разбитыми губами, старается ее зажечь. Но от опьянения и холода, покрасившего его руки в красный, на пару к расцарапанным щекам, у него ничего не выходит. Парень матерится сначала тихо, потом уже кричит и кидает зажигалку об асфальт, и та ломается. Сигарету он тоже мнет, выкидывая в сугроб. Он уже тянется к банке из-под пива, но не удерживает равновесие и валится на бок, случайно отталкивая ее от себя еще дальше.
— Дим, — осторожно зовет Арсений. — Дима, пожалуйста…
Парень замирает, моргает пару раз и поднимает мутный взгляд на друга. Арсений закусывает губу. Еще пару месяцев назад Дима смотрел на него этими же глазами, но взгляд его был более осмысленный. Он был пьян, но держал себя в руках и не позволял себе свинского поведения. Он тихо и спокойно говорил, наблюдая за тем, как мимо течет река.
Сейчас перед ним не его Димка.
Позов снова тянется за банкой, но Арсений ее пинает и поднимает на ноги Диму. Тот толком не стоит на них, а держать его так долго становится тяжело. Попов прислоняет его к грязной стенке и, убедившись в том, что его друг хоть как-то стоит, а не заваливается на бок, отходит на пару шагов, чтобы не чувствовать этот запах.
— Так нельзя, Дима! Ты только посмотри на себя!
Он видит, как в их сторону косятся женщины, и становится тише.
— Дим, перестань столько пить. И драться, Дим, ты уже взрослый.
— Они сами виноваты, — еле выговаривает Позов.
Арсений снова рассматривает друга. Вокруг левого глаза уже начала расплываться синева, а капилляры в самих глазах налились кровью; новая рана на переносице, страшнее, чем заживший шрам у Антона; из носа только перестала идти кровь, как Дима, вытирая ее и сопли, задел что-то, и красная густая жидкость снова полила, перекрывая собой бардовую корочку. Капли падают на грязную и местами порванную олимпийку и на асфальт под их ногами.
— Что случилось? — Позов молчит. — Почему ты был в участке?
— Эти уроды заяву написать хотели, — Дима вытирает пальцем кровь из-под носа и выплевывает слюну вперемешку с кровью.
Арсений бессильно трет лицо, надеясь на то, что это просто дурной сон, и эта картина перед ним сейчас исчезнет. Но Дима продолжает шататься, прижавшись к грязной стене сгоревшего ларька, и его одолевает злость.
— Ты уже переходишь все границы!
— Не такому как ты мне об этом говорить! — огрызается Позов довольно-таки четко, и Попов заинтересованно смотрит на друга.
— Не такому это какому?
— Изнеженному мальчику.
Арсению резко становится жарко, он сжимает кулаки.
— Ты нихера обо мне не знаешь!
— Достаточно того, что я знаю, что ты гомик!
Арсений давится воздухом, но не отступает.
— Лучше быть гомиком, чем преступником и насильником. Учитель был прав, по тебе тюрьма плачет. Тебе надо это всё бросить.
Дима хватает Арсения за грудки, пачкая кровавыми руками чужой пуховик, и шипит прямо в лицо:
— Не пытайся исправить меня, это только мое дело. Тебя это не касается.
— Я помочь пытаюсь! Ты же разрушаешь сам себя!
— Если тебе что-то не нравится, тебя никто не держит.
Дима грубо отпихивает Арсения от себя. Тот, нахмурившись, поправляет одежду и с вызовом смотрит на уже бывшего друга.
— Вот и отлично.
Арсений стремительно отдаляется от ларька в сторону дома. Никакого автобуса или маршрутки, надо проветрить голову и вернуться в темноту, чтобы его состояния родители не заметили.
***</p>
The only thing I ever wanted, the only thing I ever needed
is my own way I gotta have it all
I don't want your opinion, I don't need your ideas
stay the fuck out of my face, stay away from me
I am my god, I do as I please </p>
Громко гремит музыка из колонок так, что перестают распознаваться слова, но Арсению это ни к чему. Это оглушает. Для ушей и головы — ужасно, они уже начали болеть. Для мыслей — самое то.
Just wipe your own ass and, shut your mouth
I had enough and you're going down — shut your mouth
what comes around you know goes around</p>
Забыть об этом разговоре, забыть о Диме.
My mind is playing tricks on me
I am not as stable as I used to be