Пролог (1/1)
— нормально тебе подкатывать к другим бабам в присутствии своей девушки, меня?! — блондинка грубо толкнула Лизу и прижала к стене, пока та напугано бегала глазками с ее лица на руки и обратно, — я не слышу ответа, — хватка усилилась, а старшая начала жадно глотать воздух, которого сейчас в край не хватало.
— отпусти! — кажется, после этих слов ситуация не стала лучше, а наоборот, ее сопровождал спокойный, но такой угрожающий взгляд карих глазах, в которых иногда хотелось утонуть, — я с ними почти не разговаривала! Они лишь подошли ко мне познакомиться, по дружбе, а ты в ту же секунду ударила одну из них по ебалу. Мне кажется ты ебанутая, — проговорила Лиза, приблизившись к руке Киры, пытаясь укусить.
— кисуль, тут нет ебанутых, они не умеют права с тобой разговаривать! Ты только моя и ничья больше! — выкрикнула Кира. Девушка была чуть выше Андрющенко, поэтому ей пришлось слегка нагнуться для того, чтобы приблизиться к ее уху, — ты думаешь они будут тебя терпеть? Нет. Я, и только я, — после этих слов девушка услышала тихий всхлип. Так как руки Лизы были над ней в мёртвой хватке чужих рук, она не могла прикрыть лицо, чтобы на было видно ее слёз — как делает это всегда. Медведева отпрянула от неё и начала всматриваться во взгляд опустошенных, больших глаз, из которых одиноко скатились две слезинки, — не приятно? А думаешь мне приятно смотреть на то, как ты общаешься с другими тёлками? — уже более ласковым голосом, прошептала Кира.
— прости, прости меня пожалуйста, — резко начала, заикаясь, извиняться брюнетка. Снова.
— так то лучше, — отпустила. После ушла, хлопнув дверью.
Старшая скатилась по стене, накрывая голову руками, полностью давая волю слезам. Такое продолжается уже на протяжении года, и за весь этот год Индиго так и не осознала, что находиться в абьюзивных отношениях, веря, что ее реально никто не полюбит кроме неё. А ведь правда. Кому она такая нужна? Да, она умная, веселая, привлекательная девчонка, но есть один минус. Она начала потихоньку сходить с ума, как и ее партнёрша. Абьюзер и провокатор — идеальная смесь, не так ли? Конечно нет, но Андрющенко слепо верила в обратный вариант. Верила, что этот период отношений, длинною в без конечность нужно пройти и всё наладиться.
В последние несколько месяцев суеверия Елизаветы слегка пошатнулись. Девушка смотрела на отношения, в которых было понимание и доверия, а после смотрела на свои с Кирой – сравнивала и иногда даже завидовала белой завистью, вздыхая. Кира ее кошмар. Это не тот человек, с которым хотела бы взаимодействовать Лиза. Ненавидела каждой частичкой своего разума, но в то же время любила до потери пульса. Любила до дрожи во всём теле, когда тёплые руки ощущала на своей талии, а голову любимой на своей груди. Она – лучшее, что случилось в ее жизни, но это «лучшее», когда нибудь ее убьёт. Морально, физически – не столь важно.
Посидев так ещё минут тридцать, девушка подорвалась с места и начала собирать вещи.
— я не могу больше так жить. Я не смогу в сотый раз ей довериться и делать вид, что всё хорошо. Я больше не хочу замазывать синяки, и одевать вещи, в несколько раз больше моего размера с длинными рукавами для того, чтобы не было вопросов. Я устала, — бормотала брюнетка себе под носа, собирая всё самое важное. Половину вещей она просто не сможет забрать с собой, а возвращаться сюда девушка не собирается. Хочется оставить весь этот ужас в прошлом, больше не хочется пугаться каждого резкого шага или ревнивого взгляда этой ебанашки. Уже давно хочется свободы, которую она получит только если сможет выбраться из этого ада. Собиралась Лиза быстро, каждую секунду молясь, чтобы дверь была не заперта. Обычно когда младшая уходила – запирала ее на все возможные замки и забирала телефон. А сейчас по своей тупости забыла и это стало для неё ошибкой. Всё получилось уместить в одну сумку, не хотелось много на себе тащить, да и ситуация не та.
Андрющенко резко ринулась к двери. Глаза наполнились слезами от понимания, что Киру она больше никогда не увидит.
Возможно, это и к лучшему.
Ручка двери ей без особых усилий поддалась, дверь на свободу была открыта. На дворе была ночь, полночь, но это не помешало ей бежать сломя ноги вниз по лестнице.