9. (2/2)

Когда мы наконец подошли к моему подъезду, я пробубнила что-то типа «До завтра» и хотела уже уйти, как Виолетта поймала меня за руку и развернула к себе.

— Малышка, я не хочу, чтобы между нами была какая-то пропасть из-за этой ситуации. — прохрипела девушка.

— Малышка...

— Если тебе будет легче, то воспринимай это не так.. как это было. — на выдохе произнесла она.

Было видно, что Вилка тоже волнуется.

Я простояла в молчании секунд 20, пытаясь не думать о ее обращении ко мне и сконцентрироваться на сути.

— А если мне так не легче? — устало вздохнула я.

Тут уже растерялась сама Виолетта. Она смотрела мне в глаза, не моргая. Долго. Ничего не говорила. Я решила добавить.

— Что между нами, Ви? Разве ты сама не замечала какие-то странности в своем поведении?

— Замечала. — подключилась она. — Блять, я не знаю, Ев... — она нервно вздохнула и опустила голову мне на плечо. Я чувствовала, как быстро стучит ее сердце. Девушка прошептала, — Я хочу тебя поцеловать. Можно? — она подняла на меня взгляд.

Меня резко бросило в жар, а в животе запорхали бабочки предвкушения. Очень этого хотелось. Но я боялась. Боялась что-то почувствовать.

Хотя я уже почувствовала. И чувствую, что сейчас сама поцелую ее.

Я посмотрела на ее губы, находящиеся в нескольких сантиметрах от моих. Кивнула.

Малышенко моментально среагировала. Она подняла голову с моего плеча и прижалась своими губами к моим. Я прикрыла глаза и почувствовала, как по телу разносится множество электрических разрядов. Я ответила на поцелуй. Поочередно сминая губы, девушка проникла языком в мой рот. От этого действия я резко распахнула глаза, но не отстранилась, а дала ей продолжить. Мои колени подскосились, но Виолетта не дала мне упасть. Она взяла меня за талию и прижала к себе, не разрывая поцелуй. Я запустила руки в ее волосы, сжимая их.

— Как же хорошо...

Стоило мне об этом подумать, как со стороны подъезда послышался голос... мамы?

— Ева?

Услышав свое имя, я резко отскочила от Виолетты и посмотрела в сторону звука.

— Мама...

Меня тут же охватил страх. Уши заложило. В глазах помутнело. Я думала, что сейчас потеряю сознание, так как меня начало валить набок. Но Виолетта снова оказалась рядом и подхватила меня за талию.

— Ева.. — обеспокоенно прохрипела брюнетка.

Я посмотрела ей в глаза. В них читалось сожаление. Одними губами я произнесла:

— Уходи.

— Отойди от моей дочери, паршивая дрянь. — крикнула мама и направилась в нашу сторону.

Я тут же пришла в себя, освободилась от рук девушки и закрыла ее собой.

— Она не виновата! — закричала я.

— Мне на нее абсолютно похуй. — рявкнула мама и когда подошла к нам, схватила меня за запястье. — Домой.

Я обернулась к Малышенко, которая уже была готова остановить женщину, вновь посмотрела ей в глаза и отрицательно замотала головой. В глазах Ви читалось беспокойство, злость и, теперь, бессилие.

Из моих глаз хлынули слезы и я снова еле слышно проговорила:

— Прошу, уходи..

Мама повела меня в сторону подъезда. Я все еще смотрела на татуированную. Потом мне пришлось отвернуться. Но спиной я все еще чувствовала ее тяжелый взгляд. Вплоть до того, как подъездная дверь захлопнулась за нашими спинами.

***

Женщина швырнула меня на пол сразу же, как мы зашли в квартиру. Я чудом не ударилась головой. Но это было ненадолго. Она подошла ко мне, схватила за волосы на затылке. Встряхнула.

— Тварь! Как я тебя воспитывала!? Что за безобразие ты вытворяла с той девчонкой!? — кричала она мне в лицо.

Я молчала. Мне было нечего ответить.

Мама всегда воспитывала меня, по ее мнению, членом «традиционного» общества, в котором женщина должна быть только с мужчиной, следовательно, мужчина должен быть только с женщиной. Но мы никогда не обсуждали с ней, что будет в случае отклонения от этой «нормы». Я никогда особо не задумывалась о своей ориентации. Но знала одно: мужчины меня не привлекают. В 15 лет мне понравилась одна девушка. Мы нашли друг друга случайно на просторах интернета. Она была старше меня на 2 года и жила в Москве. Мы общались долго, около года, много переписывались, созванивались, но когда дело дошло до отношений, она слилась. Заблокировала меня во всех соц сетях и сменила номер телефона. Помню, мне тогда было очень хуево. Ведь она мне действительно понравилась, и я очень к ней привязалась. Но это не та история, которую я бы хотела вспоминать.

— Отвечай! — мама кричала, как сумасшедшая. Ее лицо покраснело от злости, а в глазах заблестели бешенные огоньки.

Мне было очень страшно. Возможно, меня трясло, но я ничего не чувствовала. Лишь липкий страх, который засел внутри, обволакивая органы.

Мама подняла меня с пола, все еще держа за волосы. Подошла к стенке. И толкнула на нее с такой силой, что когда я ударилась головой, у меня тут же потемнело в глазах, а к горлу подступила тошнота. Из глаз не прекращая текли слезы. Я больше их не чувствовала. Только боль. Везде.

— С этого дня ты сидишь дома и никуда не высовываешься без моего позволения. Твой телефон я забираю. В школу и на работу ты ходить не будешь до тех пор, пока мы не вылечим твою болезнь. А лечить мы ее будем полной изоляцией от общества и воспитательными беседами.

От ее слов меня бросило в холод. Я подняла голову и хотела возразить женщине, но она лишь раздраженно бросила:

— Убирайся с глаз моих.

Я опустила голову. Видимость закрыла прозрачная пелена слез. Все вокруг расплылось. Я еле нашла свою комнату, а когда оказалась в ней, закрыла дверь и скатилась по ней вниз. Закрыла рот рукой и дала слезам катиться по щекам длинными дорожками.

Мне было чертовски больно. Как физически, так и морально. Внутри все горело, а глаза уже болели от слез. Я чуть ли не срывалась на истерику. Приходилось закусывать руку, чтобы не издавать громких звуков. Меня душили разные мысли и только одна затягивала последнюю петлю на шее — я больше не увижу Виолетту.

— Блять, ебаный Питер. Город боли и страданий. Ну почему мы с Виолеттой оказались именно здесь?...