Часть 2 (1/2)

Послеполуденное солнце снаружи было ярким; оно проникало сквозь окна слабыми желтыми полосами, когда Инид сидела за своим столом, неустанно барабаня пальцами по клавишам компьютера. Экран окрашивал ее лицо в ультрафиолетовые тона, выжигая текущее изображение ее незавершенного поста на сетчатке; оно врезалось в бледно-голубые глаза.

Однако оборотень оказалась слишком поглощена своей текущей темой, чтобы беспокоиться; необходимость выразить свое разочарование в сообщении в блоге позволила тревоге просочиться с кончиков ее пальцев на находящуюся перед ней машину, которой в настоящее время злоупотребляют.

О чем был этот пост? Инцидент с Хайдом, конечно. Однако часть ее чувствовала, что это неправильно; половина информации, которую она записывала, была в основном недоделанным дерьмом из глубин ее воображения; фантазия, в которой Уэнсдей Аддамс никогда не влюблялась, а тем более не целовалась с Тайлером Гэлпином.

Инид обнаружила, что ее действия были вызваны смесью ревности и вполне оправданной ярости, вызванной бессмысленными слухами, которые она подслушала всего за несколько минут до того, как заперлась в своей комнате в общежитии.

— А ты знала? — Очень смелая сирена прошептала (не очень тихо, к большому неудовольствию Инид) своему сверстнику. — Аддамс привела Хайда к нам. Она влюбилась в него и позволила ему убить Уимс.

— Я знала, что она мерзавка,— начала другая — вампирша, с отвращением сморщив нос, — но я не думала, что она способна влюбиться в монстра.

Достаточно было сказать, что у Инид все хорошо, и поставить их на место. Угроза забить людей до смерти, казалось, прошла долгий путь до убедительности, поскольку два изгоя немедленно закрыли рты и убежали, прежде чем Инид успела хотя бы пустить в ход свои зубы.

Инид усмехнулась, припоминая это, и на сердце у нее внезапно потеплело, когда она поймала себя на этом воспоминании. Влияние Уэнсдей начинало проявляться на ней; оно проникало в нее, пока не заняло свое особое место в ее сердце.

Инид вздохнула, отодвигаясь от компьютера, когда ее палец завис над сенсорной панелью, и начала обсуждать сама с собой, действительно ли это нормально — публиковать такие вещи. Она до сих пор не знала позицию Уэнсдей в отношении ошибочных слухов, но, судя только по личности гота, у Инид были достаточно веские основания предполагать, что Уэнсдей может воспринять это не так хорошо. Достаточно для того, чтобы бедная, ничего не подозревающая душа отделалась не менее чем двумя недостающими пальцами.

«А я-то думала, что написание статьи о Хайде отвлечет меня от мыслей о ней», — размышляла про себя Инид, и с ее губ сорвался сухой смешок. -» С таким же успехом я могла бы облажаться сама».

Инид со вздохом закрыла ноутбук.

Она не хотела вмешиваться в личную жизнь Уэнсдей; не хотела навязывать свое мнение там, где это не приветствовалось. В последний раз, когда Инид хотя бы упомянула Уэнсдей в своем блоге, она была объектом угрозы и потенциального соперничества со своей соседкой по комнате — чего она, к счастью, смогла избежать благодаря большому количеству улыбок и возможному взаимопониманию.

Однако вскоре блондинка была вытеснена из своих мыслей, когда дверь щелкнула, ее голова повернулась, чтобы заглянуть через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть Уэнсдей, с таким же усталым выражением лица, как всегда, входящую в комнату.

— Ты вернулась, — вздохнула Инид, как будто с облегчением. Что-то, что Инид заметила, хотя и отказалась обсуждать, было то, насколько одинокой казалась комната без Уэнсдей; как будто часть ее сердца отрывалась всякий раз, когда Уэнсдей заходила слишком далеко; всякий раз, когда она поворачивалась спиной и закрывала дверь, между ними было несколько футов. Хотя, несмотря на внезапное, неожиданное тепло, которое она почувствовала к Уэнсдей, она не могла не заметить, что чего-то не хватает. — Где Вещь?

Уэнсдей пожала плечами. — Вещь хотел встретиться с моим дядей Фестером. Я не совсем уверена, для чего, но он сказал мне, что должен поговорить с ним о… чем-то.

— Оу, — было всем, что смогла сказать Инид, ее сердце слегка затрепетало, когда Уэнсдей взглянула сквозь ресницы, чтобы встретиться взглядом с Инид. Инид так и не поняла, было ли это благословением или проклятием, что ее сердце так легко забилось. — Я понимаю.

Гот промолчала, выражение ее лица медленно сменилось беспокойством. — Что-то случилось?

Инид покачала головой, пытаясь унять жар, который грозил вот-вот распространиться по ее лицу. — Я… — «…хотела поговорить с ним» — это то, что начала было говорить Инид, но передумала. Разговор с Вещью был тем, что оборотень обдумывала долгое время, ее желание признаться во всем придатку было тем, что, по ее мнению, было огромным скачком к следующему шагу; с помощью Вещи Инид могла бы с большей легкостью донести свои чувства до экстрасенса. Не то чтобы разговоры с Вещью были редкостью, но Уэнсдей была проницательной — единственный промах в ее словах мог с таким же успехом вызвать тревогу в голове ее соседки по комнате — и одна вещь, которую она узнала, это то, что попадание под следственный радар Уэнсдей ни в малейшей степени не обернется для нее хорошо. — Мне просто интересно, — вот с чем на данный момент согласилась Инид. — Хотела обсудить с ним некоторые советы по маникюру.