A Thousand Years (1/2)
One step closer
I have died everyday waiting for you
Darling don't be afraid I have loved you
For a thousand years
I'll love you for a thousand more<span class="footnote" id="fn_32943147_0"></span></p>
Когда Изуку вошел в квартиру и не услышал радостного смеха, которым Рири приветствовала их после работы, и никто не накинулся на него с объятиями, коридор показался ему слишком пустым.
— Я буду скучать, — вздохнул он. — За последний месяц мы стали настоящей семьей.
Это было действительно так: за прошедшие четыре недели маленькая подопечная сумела растопить сердце даже сдержанного Шо-куна, который начал реагировать на ее шутки и даже улыбаться в ответ. Рири с Изуку дурачились, словно одногодки, а тот взирал на них с невозмутимым благословением, позволяя делать все, что заблагорассудится.
Неожиданно она стала лекарством, которое притупило боль от предательства и сомнения из-за его решения — не навещать Каччана. У Изуку почти не оставалось времени, чтобы думать об этом, потому что Рири рассеивала любую грусть, появляющуюся у него на лице, чутко чувствуя смену настроения. Иногда он даже представлял себя ее папой, воображая, что они с Шото удочерили ее, и позволял себе забыться в придуманном мире, где любил совсем другого человека. И этот человек сейчас смотрел на него внимательно и цепко, будто слышал все, что крутилось у него в голове:
— Я тоже, — негромко произнес тот. — Но Риша — ее кровная сестра.
Одна из белых прядок выбилась из аккуратного хвоста и упала на лоб. Изуку машинально убрал ее, заправив за ухо.
— Ты прав.
Разделенные каким-то метром пространства, они стояли в коридоре. Оба в геройских костюмах, вымотанные после смены и покрытые грязью канализации, в которую пришлось спуститься следом за злодеем. Глядели друг на друга, и Изуку казалось, будто этот несчастный метр сокращается с каждым напряженным вдохом. Своим необдуманным касанием он включил в Шото что-то, отчего тот мгновенно переменился в лице, перестав казаться сдержанным и спокойным. Высился над ним, рассматривая жадно, буквально раздевая глазами, и этот его откровенный взгляд посылал по коже приятные мурашки.
Когда тот чуть поменял положение тела, Изуку против воли вздрогнул.
— Я, кх-м, — пискнул он, — пойду в душ. Ты не против, если я буду первым?
Неловко улыбаясь, он протиснулся мимо друга, который будто очнулся от наваждения, встряхнулся, отводя глаза:
— Да, конечно.
Изуку понятия не имел, как вести себя с Шото теперь. На работе они могли фокусироваться на задачах и, даже оставаясь наедине, думали только о безопасности города, дома же что-то неуловимо менялось: лишившись Рири, служившей неким барьером в их отношениях, оба отчетливо осознали, что остались только вдвоем.
Голод в серых и бирюзовых глазах заставил мысли Изуку течь в неправильном направлении. Зная, как давно друг относился к нему иначе, кожей ощущал искрящую между ними химию, истосковавшееся по близости тело отзывалось на нее, желая сдаться на чужую милость. Даже сейчас, разделенный от друга дверью ванной комнаты, он продолжал испытывать томление, тягу к человеку, который ничем не скрывал своего отношения. Это было нечто животное и предельно простое, навроде инстинкта — они с Шото подходили друг другу в физическом плане.
Главной проблемой было то, что у Изуку давно ничего не было. Даже будучи в отношениях они с Каччаном несколько месяцев не занимались сексом, а после расставания он и не думал о подобном, все время находясь в стрессе и неприятии самого себя. После же того, как выяснилось, что бывший парень лгал ему, а груз вины поуменьшился, он наконец-то понял, что больше не может цепляться за прошлое, и это снова открыло в нем потребность, о которой он успел позабыть. Потребность, в которой он нуждался даже больше, чем Каччан.
Выйдя из душа, Изуку крикнул другу, что закончил, и прошел в гостиную. Почти сразу он услышал плеск воды — Шото тоже не терпелось избавиться от неприятного запаха, что пропитал их тела во время миссии. В ожидании, пока тот присоединится к нему, он завернулся в плед и включил очередную серию Гарри Поттера — это была четвертая часть, которую он справедливо считал одной лучших, и на которой они с Рири остановились. Сам Изуку смотрел фильмы бесчисленное количество раз, а Шо-кун, как оказалось, ни разу их не видел, так что было бы нечестно завершить марафон, так его и не закончив.
На моменте, когда Дамблдор объявил об открытии Турнира Трех Волшебников, тот вошел в комнату.
Одетый в одну из домашних футболок и короткие пижамные шорты, открывающие мускулистые ноги, он сразу привлек внимание. Стараясь не разглядывать обнаженную кожу слишком тщательно, Изуку нервно поднял глаза выше, но теперь уже завис на бицепсах — другой части тела, которая всегда заводила его. Черт-черт-черт, нужно было срочно подумать о чем-то другом. О близнецах Уизли, к примеру, которые хотели выиграть тысячу галеонов.
— О, Шо-кун! — поприветствовал он преувеличенно бодро. — Прости, что начал без тебя.
— Ничего страшного, — тот прошел к дивану и сел рядом — руки на коленях и идеально прямая спина. — О чем была речь?
Капли с мокрых волос стекали на футболку, делая ткань темнее. Она липла к торсу, очерчивая выступающие соски, на которых он снова залип, потеряв мысль.
— Н-ну, в общем, — нечеловеческим усилием воли Изуку отвел глаза, вперившись в экран с такой сосредоточенностью, будто решал математическую задачу. — Почти ничего. Гарри гостил у семьи Рона, откуда они все отправились на Чемпионат по квиддичу, а п-после…
Шото зачем-то подсел ближе, боком касаясь прижатых к груди коленей.
— ...Дамблдор объявил, что в Хогвартсе начнется Турнир в котором примут участие три школы.
Это было неправильно: испытывать такое сильное влечение. Выросшее из недель взглядов и волнующих касаний, постоянного сближения, хоть оба и пытались держать дистанцию, из любви, которую Шо-кун нес в себе долгие годы, а теперь выплескивал на Изуку в таком количестве, что было сложно держаться под ее напором. Прошло только четыре месяца — мог ли Изуку позволить себе забыться? Мог ли попробовать с кем-то другим, хоть и не любил его так, как Каччана?